Виржини Депант опубликовала в «Либерасьон» невероятно грубую статью, которая завершается словами: «Идите вы на…» Статья получила положительный отклик. Многие женщины, особенно молодые, посчитали, что у Депант получилось выразить в словах их гнев.
Как бы то ни было, в статье смешано в одну кучу вручение премии «Сезар» Роману Полански, злоупотребления полиции и применение статьи 49-3 конституции премьером Эдуаром Филиппом. Это многое говорит о ясности представлений автора…
Стоит отметить и суть предложений: присуждением премии сильные мира сего требуют от угнетенных уважения «вплоть до их членов, которые измазаны кровью и дерьмом изнасилованных детей» (так в тексте). Впечатляет. Эта сумасшедшая картина многое говорит нам о мире Виржини Депант, в котором во главе угла стоят выдуманные представления, а все права на стороне жертв. Потому что гнев равнозначен праву. Виржини Депант изнасиловали в 1980-х годах, и теперь она навсегда останется жертвой. Нет ни прощения, ни стойкости — спасение в гневе.
Фильм «Офицер и шпион» посвящен делу Дрейфуса, а его автор прошел через Холокост. Тем не менее Депант не кажется, что он может иметь какое-то отношение к антисемитизму. «Если бы борьба с антисемитизмом интересовала французское кино, это было бы видно», — пишет она. Иначе говоря, борьба с антисемитизмом не особенно беспокоит неофеминизм. Его сторонниц не волнует, что большинство мужчин, которые оказались у позорного столба (Стросс-Кан, Вайнштейн, Эпштейн, Аллен, Полански, Брюэль), являются евреями, за исключением разве что Тарика Рамадана.
После вручения премии имя Полански появилось на всех парижских стенах. Он навсегда стал насильником, как Депант — жертвой насилия. Женщины, от имени которых выступила Депант, встают посреди ночи, чтобы выразить гнев с помощью баллончиков с краской. Когда добропорядочные граждане шли чинить расправу над черными сто лет назад в США, чаще всего причиной было обвинение в изнасиловании. Нет ничего страшнее толпы, решившей устроить самосуд.
Но феминизм стал не просто мстительным, а кровавым. Мои глаза раскрылись после одного происшествия. Все произошло в Бордо в 2016 году. Подвыпивший мужчина начал приставать к девушке на трамвайной остановке, а та в ответ набросилась на него: ударила его и повалила на землю. А потом добила каблуком. Убить человека не так-то просто, тот должен быть мертвецки пьян. Чувство жертвенности порождает гнев. Мужчина — абсолютное зло. Оскорбленная Диана спускает псов.
В 2000-х годах феминизм стал государственной темой. Он проник в европейские документы и министерские постановления. Его продвигали сверху, он не увлекал людей. Но движение Me too придало ему невероятные силы: он пошел снизу, заполонил улицы, разжег страсти среди недовольных существованием девушек.
Есть и второе. В обществе индивидуализма различия полов перестают иметь значение. Казавшееся ранее очевидным естественное разделение непрестанно оспаривается. Никакие естественные факторы не должны ограничивать свободу человека, говорить, что ему можно, а что нельзя. Как бы то ни было, старое разделение сохраняется. Начиная с подросткового возраста, мальчики и девочки находятся в противоположных позициях в игре желания, испытывают четкое несчастье. Навязчивость мальчиков ограничивает жизненное пространство девочек: они должны оставаться начеку вплоть до взрослого возраста. Там, где есть мужчины, есть и опасность. Никто не отрицает реальность сексуальных домогательств. Уклонение и противодействие становится частью женской судьбы. Это требует постоянных усилий, может быть настоящей мукой. Современные женщины убеждены в равенстве людей и не хотят с этим мириться. Зачем им это бремя? Почему оно висит на них? Почему ночные улицы принадлежат мужчинам? Почему от них нужно постоянно защищаться? Потому что они — жестокие извращенцы по своей сути?
Параллельно с этим у некоторых мужчин (не у всех) постоянный отказ порождает ни с чем не сравнимый гнев. Он может привести к жестокости и даже преступлениям, как это видно на примере «инцелов». Речь идет о группах «невольно воздерживающихся» мужчин, которые упиваются в интернете ненавистью к женщинам (они считают ее оправданной, поскольку имели дело только с отказами). Для них сексуальная фрустрация — не личное бедствие, а коллективная несправедливость. Они не раз набрасывались на неизвестных женщин лишь по той причине, что они — женщины.
«В войне полов не может быть победителя, потому что противники слишком склонны к братанию», — говорил Генри Киссинджер. Будем надеяться, что он прав.