Когда 16 марта в российском Екатеринбурге стартовал шахматный турнир претендентов — турнир, в котором принимают участие восемь шахматистов, — в этом было что-то зловещее. Шахматы, одна из самых древних игр на земле, очевидно, должна была стать еще и самой последней игрой. Победитель этого турнира, проведением которого занимается Международная шахматная федерация (FIDE), должен был в декабре сыграть с действующим чемпионом мира по шахматам Магнусом Карлсеном (Magnus Carlsen), и церемония открытия турнира была организована на широкую ногу — в ней принимали участие солисты и примы Большого театра. Фотография аудитории, где более тысячи человек сидят плечо к плечу, разошлась во всем соцсетям — картинка из какой-то другой эпохи. И только одна девушка — Хоу Ифань (Hou Yifan), четырехкратная чемпионка мира по шахматам среди женщин, — которая сидела в первом ряду в маске и немного развернувшись в сторону пустого прохода, как будто намекала на то, что здесь что-то не так.
Сами претенденты не присутствовали на церемонии открытия — как сообщили представители FIDE, это была одна из множества мер предосторожности, призванных защитить участников от коронавирусной инфекции. Претенденты должны были проводить свои матчи без живой аудитории. Еду участникам доставляли прямо в номера отелей. Перед началом турнира всех участников проверили на коронавирус, а повторные тесты должны были провести спустя 10 дней после окончания соревнований. Дважды в день их осматривали медицинские работники, а дезинфицирующие средства для рук лились рекой. Рукопожатия между шахматистами были заменены на немного скованные похлопывания по предплечью.
Дин Лижэнь (Ding Liren), гроссмейстер из Китая, который находился на самоизоляции в своем родном городе Вэньчжоу, прошел 14-дневный карантин перед началом турнира. Участникам постоянно говорили о том, что коронавирус пока не добрался до этой части Сибири. Никто не мог точно объяснить, почему и действительно ли это так, — российские власти никогда не могли похвастаться особой прозрачностью своих действий. И на протяжении всего периода непосредственной подготовки было ощущение, что FIDE увидела в происходящем удобную для себя возможность. «Это огромное событие не только для шахматного мира, но и, пожалуй, для всего спортивного сообщества, поскольку ввиду распространения коронавируса сейчас отменены практически все международные соревнования», — заявил глава FIDE Аркадий Дворкович.
Но далеко не все смотрели на ситуацию с таким оптимизмом. Один из участников турнира, Теймур Раджабов, снялся с соревнований еще до их начала, поставив по сомнение целесообразность проведения этого турнира в те сроки, которые были запланированы. Однако его аргументы прозвучали не слишком убедительно в силу того, что он сфокусировал внимание на участии в турнире шахматистов из Китая: он выразил тревогу в связи с тем, что только Дин прошел карантин, в то время как другой игрок из Китая, Ван Хао (Wang Hao), прибывший в Екатеринбург из Токио, не был на карантине в тот момент, когда коронавирус уже распространился по всему миру.
Тем не менее, Раджабова трудно судить за принятое им решение. Его быстро заменили французским шахматистом Максимом Вашье-Лагравом (Maxime Vachier-Lagrave). Бывший чемпион мира Владимир Крамник, который должен был комментировать турнир для сайта Chess24, тоже в знак протеста отказался от предложенной ему роли. Его сразу же заменили на самого Карлсена, чья компания Play Magnus в прошлом году купила этот сайт. Некоторые призывали к тому, чтобы провести этот турнир в онлайн-режиме, но организаторы даже не стали рассматривать такой вариант: классическое шахматное сообщество жестко придерживается традиций, а матчи участников лицом к лицу считаются неотъемлемой частью этой игры. Кроме того, онлайн-турнир, где нужны судьи и арбитры, мог обернуться серьезными логистическими проблемами. Поэтому российские чиновники ухватились за утверждение о том, что Урал был самым безопасным местом в стране.
Но ситуация начала меняться. 17 марта, когда состоялся первый раунд, в этом регионе был зафиксирован первый подтвержденный случай заражения коронавирусной инфекцией. Шахматисты говорили о том, какую тревогу они испытывают во время игры, а новости касательно пандемии, поступавшие со всех сторон, становились все хуже. Выиграв у Кирилла Алексеенко, американский шахматист Фабиано Каруана (Fabiano Caruana), одержавший победу в предыдущем турнире претендентов, рассказал о том, в каком напряжении он находится. «Сегодня у меня была температура 37 градусов, — сказал он. — У меня началась паника. Все сейчас поддались ужасной паранойе. Это не лучшие условия для участия в турнире, но у меня нет выбора».
В конце концов у шахматной федерации тоже не осталось выбора. В четверг, 26 марта, после семи раундов — по итогам лидерство в турнире делят француз Вашье-Лаграв и россиянин Ян Непомнящий — турнир был приостановлен. Российские власти объявили, что с 27 марта страна приостанавливает все международные перелеты, как регулярные, так и чартерные. Как рассказал Дворкович в интервью Chess24, ему потребовалось всего несколько секунд для того, чтобы принять решение о приостановке турнира, который обязательно возобновится после того, как ситуация наладится. Шахматистам, их сопровождающим и представителям СМИ рекомендовали немедленно собрать вещи. Некоторые отправились в Москву, чтобы успеть на последние рейсы из России, для остальных был организован чартерный рейс. В тот момент было неизвестно, когда все игроки попадут домой и смогут ли они вообще добраться до дома. Раджабов сказал в интервью Дэнни Реншу (Danny Rensch) из Chess.com, что он рассматривает возможность подачи иска, чтобы ему предоставили возможность принять участие в турнире, когда он возобновится.
Это стало совершенно сюрреалистичной паузой в сюрреалистичном турнире. Сейчас нет безопасных мест, где можно спрятаться от вируса, даже в Сибири, — и это становится все очевиднее с каждым днем. Шахматисты, которые последние несколько недель все свое внимание направляли на шахматы, только сейчас начинают ощущать сюрреалистичность происходящего. «Турнир кандидатов пока прекращен, — написал в твиттере Каруана. — Остается самое сложное — добраться до дома. Я думаю, что я вернусь в мир, который я вряд ли узнаю».