Растет ли солидарность перед лицом испытаний? 70 лет назад ответ на этот вопрос казался очевидным. Находясь под влиянием растущей советской угрозы — военной снаружи, идеологической изнутри, — Европа вступила на путь сближения после самой разрушительной войны, навсегда лишившей ее положения лидера.
Новый геополитический проект начался не с завоеваний и не с коронаций. В действительности цели знаменитой декларации министра иностранных дел Франции Робера Шумана сегодня кажутся удивительно скромными: «Европу не получится создать в один момент или на основании одного-единственного плана. Она будет строиться на основе конкретных достижений, с которых начнется построение фактической солидарности».
Беспрецедентный исторический проект
Начался беспрецедентный в истории процесс: без оружия и формирования центров власти завоевывалось все большее количество территорий, и это сопровождалось изнурительным поиском консенсуса и бесконечными переговорами. Тем не менее, новое образование оказалось более живучим, чем иерархические монолиты вроде Третьего рейха и советского блока. Ближайший исторический прецедент для меня — это так называемая Священная Римская империя германской нации — странный конгломерат из нескольких десятков королевств, уездов, герцогств, аббатств, свободных городов, символически объединенных императором без особой власти, в которой они сосуществуют, и часто воюют друг с другом будущие немцы, французы, итальянцы, чехи и многие другие. Больше всего впечатляет долговечность — с начала 9-го до начала 19-го века (к тому же и стремился Гитлер, создавая свой рейх).
Не знаю, твердили ли они тогда, что Священная Империя развалится, во всяком случае, в последние годы отмечается головокружительный рост апокалипсических прогнозов о конце ЕС.
Просто обратите внимание, как каждого следующего главу комиссии поспешно объявляют самым слабым из всех, бывших до сих пор — так было с Юнкером, так теперь с фон дер Ляйен. Последняя даже еще не вступила в должность, но уже стала самой слабой. Эта враждебность — не просто психология: у комиссии нет политической власти, она выполняет то, что ей приказал совет, то есть государства-члены ЕС, другими словами, мы все. Мы не хотим делегировать полномочия комиссии, потом мы злимся, что она не делает то, что мы ожидаем. Пусть болгары задаются вопросом: хотим ли мы, чтобы Европа имела мандат на быстрые меры в условиях кризисов, подобных нынешнему? Или мы будем продолжать полагаться на «отечества», которые могли бы лучше справляться с глобальными делами?
Удары, пошатнувшие европейское единство, исходили с двух сторон — во-первых, со стороны экономики. 2008 год показал, что Европа солидарна, но при определенных условиях. Такие страны, как Греция, были спасены, но им пришлось ввести режим жесткой экономии. Соответственно, компромисс разочаровал всех — одних, потому что они ожидали безграничной щедрости, и других, потому что они требовали от своих правительств проявить крайний эгоизм.
Кризис коронавируса
Новый коронавирусный кризис может привести к снижению экономики еврозоны как минимум на 5-10%, особенно сильно ударив по туристическим странам (снова бедная Греция!).
Хороша ли перспектива превращения Старого континента в культурный Диснейленд для мирового туриста — это другой вопрос. Проблема в том, что реакция на пандемию замедлилась, как это обычно бывает из-за сложной еврогеометрии; Союз обогнала символическая помощь из Китая, встреченная в Италии восторженными аплодисментами, и процент тех, кто поддержал бы «Итексит» — выход Италии из ЕС — подскочил.
Некоторые страны потребовали выпуск коронаоблигаций, но были и другие, увидевшие в них попытку обременить своих налогоплательщиков долгами от этих бедных родственников, и работа снова встала. И, наконец, снова после болезненного консенсуса и переговоров лидеры проголосовали за удивительно щедрый пакет помощи: уже согласовано 700 миллиардов евро, и фон дер Лайен (такая уж она самая слабая?) согласилась на еще 2,6 триллиона, назвав их «новым планом Маршалла», который поставит континент на ноги.
Это ли чувство солидарности, основанное на конкретных шагах, о которых говорил Шуман? Только в некоторой степени, потому что следующий шаг — повышение европейского налога до 1,2 или даже 2% для заполнения пробелов в будущих бюджетах — вряд ли произойдет. Опять половинчатое решение, опять компромисс, который не сможет никого вдохновить. Но это снова спасет Союз.
Политические разногласия
Другой момент — политический. Кризис беженцев 2015-2016 годов породил ощущение разных ценностных установок на Западе и на Востоке. Компромисс снова разочаровал как гуманистов, так и националистов: немного затянул, немного открыл. Однако сегодняшнее геополитическое испытание гораздо более драматично. Мы являемся свидетелями новой холодной войны, развязанной американским президентом — и в ней Европа не может не принять сторону. Старый враг, Россия, сегодня прельщает, демонизируя (предвыборно) своего экономического конкурента Китай.
Дилемма сложна не только потому, что Германия экспортирует свои машины в Китай, а остальные импортируют оттуда все, что только можно себе представить. Трамп подрывает мировой экономический порядок и даже сам Вашингтонский консенсус, положивший конец предыдущей холодной войне. Своими действиями он саботирует не только Всемирную организацию здравоохранения и ставит под сомнение смысл существования НАТО — он угрожает списать свои триллионные доллары долга Пекину, что ввергнет мировую экономику в катастрофический хаос. Его атаки на союзников Старого континента, его поддержка Брексита, его желание вести переговоры с отдельными странами, а не с Союзом в целом — это сигналы о том, что он просто хочет расколоть Европу, а не привлечь ее на свою сторону. ЕС изначально был создан Америкой как буфер против коммунизма; сегодня оттуда поступают сигналы в духе Тараса Бульбы: «Я тебя породил, я тебя и убью».
Объединят ли нас экономическое и политическое испытания? Я думаю, да. И не только потому, что в кризисное время в Болгарии утихли антиевропейские страсти. У нас просто нет другого варианта — Китай не спасет наши экономики, а Америка не укрепит наше политическое единство. Спасение утопающих — дело рук самих утопающих.
Ивайло Дичев — профессор культурной антропологии в Софийском университет им. Св. Климента Охридского.