В Ненецком автономном округе, одном из самых старых субъектов РФ (он появился в 1929 году), начались протесты. Сотни и даже тысячи людей вышли на одиночные пикеты с плакатами, на которых была написана одна фраза: «Мы против». Речь идет об объединении их региона с Архангельской областью — меморандум о намерении его осуществить подписали два губернатора.
Их решение выглядит сомнительным даже с точки зрения российского законодательства, однако, оно показывает, каким образом Москва собирается бороться с надвигающимся кризисом, и какой волны общественных протестов можно будет на этом фоне ожидать. 13 мая исполняющие обязанности двух регионов, Александр Цыбульский и Юрий Бездудный, заключили соглашение, предусматривающее объединение регионов, которому будет предшествовать запланированный на сентябрь референдум. Оба они — «варяги», так в России называют чиновников, которых привозят «в чемодане» из Москвы (правда, Цыбульский в течение нескольких лет до перевода в Архангельск руководил как раз НАО), и оба силовики.
Многие говорят, что, поскольку их назначили, а не избрали на выборах, они не обладают мандатом на принятие и продвижение настолько важных решений. А то, что мы имеем дело с продвижением московской идеи, сомневаться не приходится. В НАО создали специальную рабочую группу, состоящую из ведущих политиков, а также местных парламентариев от партии «Единая Россия» и близких к ней объединений, чтобы подготовить на ближайшие месяцы план действий, которые позволят объединению стать реальностью. Однако очень скоро оказалось, что большинство членов группы выступают против проекта. Тогда власти отобрали 10 наиболее лояльных депутатов, а остальных перестали приглашать на встречи и переговоры.
Это не помогло: те, кого проигнорировали, обратились к СМИ и дополнительно подогрели и без того накаленную обстановку. В свою очередь, 9 из 11 «лояльных» депутатов, которых пригласили на встречу с исполняющим обязанности губернатора, как выяснилось, относят себя к числу решительных противников объединения.
Ситуация начала выходить из-под контроля также потому, что выступить против объединения регионов призвала 31 организация, объединяющая представителей коренных народов. Для округа с 44-тысячным населением масштаб протеста оказался неожиданно большим. Переломить сопротивление локальных представителей «Единой России» в лежащий практически целиком за полярным кругом у берегов Белого, Баренцева и Карского морей регион приехали заместитель председателя Совета Федерации Андрей Турчак (секретарь Генерального совета «Единой России»). Каков будет результат его визита, пока не известно, но судя по всему, власти создали себе новую проблему, которая будет нарастать, тем более что, как показали последние опросы, 92% жителей НАО выступают против объединения.
Многое указывает также на то, что в ближайшее время мы станем свидетелями очередных подобных акций. В соседствующей с Ненецким автономным округом Республике Коми уже работает инициативная группа, которая хочет присоединить к новому субъекту и этот регион. Одновременно можно заметить, что негативное отношение к таким идеям там усиливается. Председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко заявила на последнем заседании этого органа, что в России есть множество регионов, которым было бы выгодно функционировать в составе более крупного образования. Говорится, например, о слиянии Ямало-Ненецкого и Ханты-Мансийского автономных округов с Тюменской областью. Они тоже находятся на Крайнем Севере.
Чем продиктованы действия российского руководства? Все просто: дело в деньгах, вернее, в экономическом неравенстве регионов, которые планируется объединить. НАО с его небольшим населением богат, а Архангельская область, где живет миллион человек, бедна. Размер доходной части бюджета первого составляет 24,5 миллиардов рублей, а второй — 107 миллиардов (большая часть доходов там — дотации, поступающие из центра). При этом население области в 25 раз больше населения автономного округа, так что разрыв огромен.
Он также четко виден по размеру долга. Задолженность НАО составляет около 8% от его доходов, а Архангельской области — 53%. Объединение двух образований может поправить кредитный рейтинг второго и облегчить местным властям процесс обслуживания старого долга, а также получения новых кредитов. Это важная тема, ведь таких резервных фондов, какими располагают власти федерального уровня, у региональных властей нет, а именно им в ближайшем будущем придется сдерживать волну недовольства населения, спровоцированную снижением доходов. Такой мотив действий российского руководства (а оно не скрывает, что главная причина появления концепций об объединении связана с желанием поправить положение тех регионов, которым в первую очередь грозит финансовый крах) показывает, насколько шаткой стала экономическая ситуация России, насколько ограниченными ресурсами располагает сегодня Москва.
Как сообщили недавно эксперты из московской компании «Национальные Кредитные Рейтинги» экономический план, который в конце мая обсуждался на заседании правительства, исходил из того, что дефицит консолидированного бюджета РФ составит 8,5% ВВП. В денежном выражении это 9 триллионов рублей, то есть в текущем году бюджеты недополучат 25% запланированных доходов. Примерно такие же цифры называли на днях аналитики из московской Высшей школы экономики (8,9 триллиона рублей).
В Фонде национального благосостояния (это «финансовая подушка безопасности», которой располагает российское правительство) на 1 мая находилось 114,5 миллиардов долларов, то есть 8,12 триллионов рублей. Невооруженным взглядом видно, что если россияне решат латать бюджетную дыру только при помощи средств резервных фондов, те могут закончиться уже в этом году.
Разумеется, Москва может также увеличивать долг, продавая облигации на внутреннем и международном рынке, однако, такой метод покрытия дефицита связан с очевидными рисками. Емкость внутреннего рынка на фоне неуклонно надвигающегося кризиса будет снижаться, а международные финансовые рынки могут реагировать на политическое давление (например, на перспективы введения санкций).
Другая причина, по которой российское руководство решило запустить процесс объединения северных регионов, может быть связана с тем, что те живут добычей нефти и газа. Это арктические территории, которым Москва уделяет все больше внимания. Некоторые эксперты полагают, что она стремится повысить там эффективность управления. Это будет важно в контексте привлечения крупных инвестиций, которые понадобятся для разработки новых газовых и нефтяных месторождений.
Необходимость дальнейшего освоения Арктики обсуждают в России давно и постоянно. Даже в период пандемии коронавируса российские власти продолжают готовить новые проекты инвестиций, хотя с экономической точки зрения при нынешних ценах на энергоресурсы в таких планах смысла мало.
Сейчас котировки гораздо ниже, но российские власти рассчитывают, что они вернутся к докризисным показателям, и на это, как указывают многие эксперты, опирается их основная стратегия борьбы с кризисом. Пользуясь испытанными схемами и находясь под влиянием нефтегазового лобби, они, невзирая на возможные политические и социальные последствия, продолжают ждать возвращения «старых добрых времен».
Такова долгосрочная политическая стратегия Кремля, так что, хотя влиятельные советники вроде Алексея Кудрина призывают его воспользоваться моментом и наконец преодолеть зависимость от экспорта углеводородов, он, скорее всего, к ним не прислушается. Почему? Все дело в природе системы, построенной Путиным. Путинский режим (небезосновательно) называют авторитарным, считая, что в его рамках власть добивается послушания «глубинного народа» при помощи правоохранительных органов. Это, однако, упрощенный и неверный подход.
Разумеется, никто не отрицает, что в РФ существует разветвленная система репрессий, в том числе преследования политических оппонентов Кремля, мало кто сомневается в том, что российским режим способен действовать жестко, однако, суть его в другом.
В этом контексте следует обратить внимание на идею, которую сформулировал известный экономист Вячеслав Иноземцев. По его мнению, суть созданной Путиным системы состояла и состоит в использовании углеводородной ренты для подкупа общества. В российском добывающем секторе трудится сейчас лишь 1,5% экономически активных россиян, но они создают денежный поток, выступающий основным ресурсом властей. Путинская команда или шире — российская бюрократия просто не умеет функционировать в иных рамках, она всегда инстинктивно возвращается к старым схемам. Именно поэтому звучащие не первое десятилетие призывы Кудрина и других экономистов, говорящих, что России пора слезть с «углеводородной иглы», не приводят к появлению нового экономического плана для страны. Власть не способна его создать, тем более что она продолжает подвергаться давлению лоббистов из нефтегазового сектора.