9 мая Владимир Путин должен был принимать парад войск и военной техники на Красной площади, и рядом с ним должны были стоять Си Цзиньпин и Эммануэль Макрон. Но карантинные меры, введенные в связи с распространением коронавируса, заставили Путина отменить роскошные торжества, приуроченные к 75-летию окончания Второй мировой войны в Европе, — а также перенести дату проведения общенационального референдума, по результатам которого Путин мог бы остаться на посту президента России до 2036 года. Но, хотя Путин и Си лишились возможности публично продемонстрировать солидарность на фоне моря советских флагов, которыми ежегодно украшают Москву к Дню Победы, коронавирусный кризис обещает сделать связи России и Китая крепкими, как никогда прежде.
Китаю нужны друзья, а России нужны деньги. Китай и Россию уже долгое время объединяет желание лишить Соединенные Штаты статуса единственной сверхдержавы того однополярного мира, который возник после окончания холодной войны. Эти базовые основания отношений Москвы и Пекина сохраняются на протяжении большей части 20-летнего правления Путина.
Между тем пандемия covid-19 обещает подвергнуть режим Путина более серьезным экономическим и политическим испытаниям на прочность, чем те, с которыми он сталкивался прежде, — из-за падения цен на нефть и другое сырье. Этот кризис также угрожает статусу Китая как мирового поставщика, поскольку многими западными странами сейчас овладевает ядовитая смесь политического гнева, вызванного попытками Китая скрыть масштабы эпидемии на раннем этапе, роста экономического национализма и нервозности по поводу возможных последствий глобализации для безопасности отдельных стран. Чтобы иметь шансы пережить этот кризис, Путин нуждается в Си, который должен и дальше покупать российскую нефть и инвестировать в российские инфраструктуру и технологии. Со своей стороны, Си нуждается в Путине, от которого он ждет дипломатической поддержки. Путин также может оказать ему помощь в вопросе международной пропаганды.
Однако из этих двух крупных сухопутных азиатских империй именно Россия переживает гораздо более серьезный кризис. В начале мая Россия сообщила о том, что у нее самые высокие показатели заболеваемости covid-19 в Европе — к тому моменту в России было зафиксировано 198 676 подтвержденных случаев заражения, — хотя уровень смертности при этом оставался подозрительно низким. Поскольку спрос на энергоресурсы достиг исторического минимума, а цены на нефть опустились ниже уровня 1990-х годов, Путин вступает в предстоящий кризис мировой экономики именно в тот момент, когда фонтан нефтяных денег, обеспечивший России два десятилетия процветания, постепенно иссякает. Экономические санкции, введенные западными странами после аннексии Крыма в 2014 году, лишили большинство российских компаний доступа к международным рынкам капиталов.
В отличие от юаня рубль слишком слаб даже для того, чтобы служить региональной валютой, то есть у Путина нет возможности просто выпустить суверенные облигации или напечатать больше бумажных денег из-за риска гиперинфляции. С 2014 года Россия сумела накопить достаточно существенные запасы денег, полученных от продажи нефти, однако это ничто по сравнению с теми 7% от ВВП, которые, по мнению путинского финансового гуру Алексея Кудрина, понадобятся России, чтобы спасти ее экономику от последствий кризиса covid-19.
Добавьте к этому политическую систему, основанную на личной власти Путина и небольшой группы олигархов и старых друзей президента, которые за два десятилетия успели закоснеть и все чаще прибегают к репрессиям. Коротко говоря, режим Путина переживает глубокий экзистенциальный кризис, и Путин нуждается в Си в гораздо большей степени, нежели Си нуждается в Путине.
Китай находится в гораздо более подходящей форме для того, чтобы пережить этот шторм. Дело не только в том, что драконовские карантинные меры в Китае — подкрепленные безжалостно эффективными технологиями распознавания лиц и отслеживания контактов, — позволили быстро справиться с коронавирусом, но и в том, что китайская экономика на большей части территорий страны продолжала функционировать в период эпидемии. Конечно, серьезный спад в мировой экономике — в первую очередь падение спроса на Западе — станет тяжелым ударом для Китая.
Однако пандемия covid-19 наглядно продемонстрирует, насколько сильно Китай обогнал Россию в смысле экономической мощи и международного влияния после распада Советского Союза. В 1991 году экономика Китая была меньше экономики СССР. С тех пор прошло 30 лет, и теперь ВВП Китая составляет более 15 триллионов долларов и продолжает расти (как минимум до пандемии covid-19) со скоростью около 6% в год. Между тем ВВП России равен 1,7 триллиона долларов, а в 2019 году рост ее экономики составил 1,3%. В прошлом году объемы их двусторонней торговли достигли рекордных 110 миллиардов долларов, что сделало Китай крупнейшим торговым партнером России. Между тем Россия занимает лишь 13-ю строчку в списке крупнейших торговых партнеров Китая, и на ее долю приходится всего 2% китайского экспорта. Даже Соединенное Королевство, которое занимает 9-е место и на долю которого приходится 2,5% китайского экспорта, в экономическом смысле важнее для Пекина, чем Россия.
Пекин всегда соблюдал осторожность и старался не акцентировать внимание на реальном неравенстве Китая и России в смысле экономической мощи. Он прилагал немало усилий для того, чтобы случайно не задеть обидчивого Путина, и относился к Москве как к равному стратегическому партнеру. Когда в прошлом году Си приехал в Москву, он назвал Путина своим «лучшим другом», с которым у него сложились «глубокие личные отношения». Светившийся от радости Путин ответил, что ему «приятно говорить, что российско-китайские отношения достигли беспрецедентно высокого уровня. Они носят характер всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия». Между тем довольно примечательно, что Си не попал в список мировых лидеров, которых Путин заставлял ждать (этот список возглавляет Ангела Меркель, которая прождала Путина четыре с половиной часа, и даже папе Франциску пришлось ждать российского президента целых 50 минут в 2015 году). Причина заключается в том, что отношения между Россией и Китаем долгое время были — несмотря на тщательно создаваемую иллюзию равенства крупных держав, — отношениями клиента и патрона.
Однако примечательно еще и то, что Путин и Си провели более 30 личных встреч с момента прихода Си к власти в 2013 году. Очевидно, экономика — это еще не все. У России в запасе есть два геополитических туза — наследие эпохи холодной войны, — которые остаются полезными для Китая: это огромный ядерный арсенал и право вето в Совбезе ООН. Путину удалось — по большей части благодаря отчаянной готовности игнорировать международный порядок — преодолеть относительную экономическую слабость России и сохранить за ней место за столом сильнейших международных игроков.
Вмешательство Путина в сирийский конфликт, к примеру, потребовало от него отправить в эту страну всего 36 военных самолетов, однако это позволило изменить ход гражданской войны в пользу режима и восстановить за Россией статус влиятельного игрока на Ближнем Востока с минимумом потерь и затрат. Во многих смыслах активная и часто агрессивная международная дипломатия России является полной противоположностью дипломатии Китая, который без лишнего шума вкладывает миллиарды долларов в Африке, в Европе и в Соединенных Штатах, стараясь не привлекать лишнего внимания к скрытому захвату огромных кусков мировой экономики.
Дружба с Россией действительно имеет стратегическую ценность для Си. Китай оказался мишенью атак президента США Дональда Трампа — сначала была торговая война, которая набирала обороты в течение года, а потом обвинения в неспособности сдержать распространение covid-19, — но Россия преданно защищала Пекин. Министр иностранных дел России Сергей Лавров решительно осудил призывы к тому, чтобы заставить Китай выплачивать компенсацию на ущерб, нанесенный пандемией, назвав их «неприемлемыми — у меня просто волосы на голове встают, когда я слышу подобные вещи». Российские государственные и полугосударственные пропагандистские каналы тоже регулярно публикуют материалы в поддержку Китая: многие сравнивают жесткие и откровенно авторитарные меры, принятые Россией и Китаем с целью борьбы с распространением коронавируса, с непоследовательными мерами в Соединенных Штатах.
Но, несмотря на крепкую мужскую дружбу между Путиным и Си, которую они подтверждают своими регулярными встречами, в их взглядах на постамериканский мир присутствуют фундаментальные противоречия. Путин часто говорил о «многополярном мире», чем-то похожем на систему Европейского концерта 19 века, в рамках которой множество центров силы находились в отношениях сбалансированного соперничества. Между тем Китай стремится в конечном счете к формированию вместе с Соединенными Штатами своего рода Большой двойки. Путин может позволить себе откровенно антиамериканскую риторику по одной простой причине: объемы торговли России и Соединенных Штатов и объемы прямых иностранных инвестиций ничтожны. А Китай отправляет в Соединенные Штаты 16,8% всего своего экспорта — в 2019 году объемы его экспорта в США составили 418,6 миллиарда долларов. Из-за развязанной Трампом торговой войны эта цифры уменьшилась за минувший год на 12,7%. Экономическая созависимость Китая и Соединенных Штатов означает, что Си крайне заинтересован в том, чтобы поддерживать с ними дружеские отношения.
Разумеется, Китай понимает, что в долгосрочной перспективе эффективный способ положить конец экономическому господству Соединенных Штатов заключается в том, чтобы лишить доллар статуса единственной резервной валюты в мире. Пекин уже занимается превращением своей недолларовой платежной системы UnionPay в региональную силу, и Россия уже ей пользуется. Тем не менее, пройдет много лет, прежде чем юань сможет бросить серьезный глобальный вызов господству доллара.
Тем временем непосредственным следствием пандемии covid-19, скорее всего, станет гораздо более значительная экономическая зависимость России от Китая. Пекин уже помог Москве после крымского кризиса, подписав с «Газпромом» 400-миллиардный контракт на строительство трубопроводов и поставки газа. Путин, должно быть, искренне надеется, что ожидаемые 400 миллиардов долларов китайских инвестиций в его шестилетнюю программу Национальных проектов, призванных оживить российскую инфраструктуру и технологический сектор — не говоря уже об амбициозных планах строительства новой железной дороги, которая свяжет порты в Арктике и Индийском океане, — все еще в силе. В первую неделю мая Кремль — очевидно, в попытке добиться расположения Пекина — объявил, что он разрешит российскому Фонду национального благосостояния инвестировать в китайский юань и правительственные облигации. Пекин уже помог российским нефтяным компаниям пережить падение мирового спроса, увеличив объемы закупок российской нефти на 31% в марте.
Цена, которую попросит Си, — это политическая покорность, и Си будет вытягивать ее медленно и ненавязчиво. Один из вопросов, в котором Путину придется пожертвовать независимостью своей внешней политики, — это Северная Корея. Ким Чен Ын несколько лет пытался настроить Москву против Пекина, и эта игра раздражали Си. Скорее всего, Россию также попросят оказать существенную политическую поддержку — а не просто поддержать на словах — инициативе «Один пояс, один путь».
С точки зрения Китая, постепенное вовлечение России в его сферу влияния может представлять собой в некотором смысле искусную историческую месть. В китайском вступлении к первому торговому соглашению между этими двумя империями, подписанному в Нерчинске в 1689 году, говорилось, что торговля с Россией «не приносит Китаю выгоду, но, поскольку Великий император любит всех людей, он испытывает сочувствие к вашему простому народу, бедному и несчастному, и, поскольку ваш сенат обратился к Его Небесному Величеству, он согласился одобрить ваше прошение». Но этому самодовольству быстро пришел конец. В течение следующих 300 лет Российская империя захватила крупные участки китайских территорий к северу от реки Амур, проложила контролируемые Москвой железные дороги через свои северные территории, и на протяжении большей части холодной войны она не поддерживала и даже враждебно относилась к своему соседу, несмотря на общую коммунистическую веру. Теперь же, после целой серии военных авантюр, у Путина не осталось иных друзей, кроме Китая, который способен спасти его в условиях самого серьезного политического и экономического кризиса за все время его правления. Китай поможет, но наибольшую выгоду из этой сделки извлечет именно Си.