В течение прошлого месяца Россия, самый крупный в мире экспортер пшеницы, прекратила глобальный экспорт любого зерна. Это та самая акция, против которой предупреждала Всемирная Организация Здравоохранения (ВОЗ), а Продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН (ФАО) и ВТО указывали, что такое поведение может поставить под угрозу глобальные цепи по поставке продовольствия.
Это плохие новости и для ЕС, крупного импортера важных для него видов продуктов из России — не в последнюю очередь потому, что запрет со стороны России распространяется также на такие важные зерновые, как рожь и ячмень. А также — на кукурузу, соевые бобы и подсолнечное масло. И что особенно непростительно — запрет был объявлен в тот самый момент, когда Россия, казалось, пережила самый опасный пик пандемии.
Но учитывая тот момент, что в минувшие несколько недель Россия стала эпицентром пандемии (у нее теперь третий в мире уровень заражений covid-19), — учитывая этот момент, становится вполне возможным, что запрет на российский экспорт продлится дольше июля. Больше того — вероятно, Россия наложит запрет и на другие существенные виды продовольственного экспорта.
Действия России, несомненно, мотивируются в том числе и характерной для многих наций склонностью накапливать продовольствие — склонностью, которую мы видели и в других странах мира. Но это не значит, что мы должны игнорировать и политические мотивы, стоящие за этим запретом.
Саудовская Аравия и Южный Судан
Кремль решил не распространять запрет на экспорт на двух самых близких геополитических союзников России — Саудовскую Аравию и Южный Судан.
В дополнение ко всему этому российские власти публично предложили в прошлом году создать так называемый «зерновой ОПЕК». Это — наглая попытка контролировать мировые продовольственные рынки.
По сути это сделает ЕС зависимым не только от российской энергии, но и все больше и больше от российского продовольственного экспорта. А если учесть, что Россия склонна любой экспорт превращать в оружие и политический инструмент против Евросоюза, возникает ужасная перспектива для долгосрочной продовольственной безопасности ЕС.
Хуже того, запрет на экспорт соответствует общему направлению продовольственной политики России, которое президент Владимир Путин придал стране, подписав мало кем замеченную Доктрину продовольственной безопасности России два месяца тому назад.
Доктрина раскрывает очень амбициозные цели России в деле производства отечественных продуктов питания. Наглость такого целеполагания состоит в том, что достижение всех этих целей является частью общей «стратегии выхода» России из глобалистской системы торговли продуктами питания. Тревожно, что Россия ставит себе новые цели в производстве продуктов питания, которые сильно выходят за рамки удовлетворения ее внутреннего спроса.
Интересный пример — производство растительного масла, цели которого еще недавно повышались от удовлетворения 80 процентов отечественного внутрироссийского спроса до 90 процентов.
Это показывает стратегическую важность данного товара: теперь, через короткое время, Россия является вторым в мире производителем и экспортером растительного масла.
А Евросоюзу российский контроль над этой «новой нефтью» (растительным маслом) грозит очень многим. Евросоюз — главный проигравший от новой ситуации на данном рынке: семь крупнейших импортеров растительного масла — это европейские нации.
Уменьшившиеся европейские урожаи
Это значит, что последствия запрета России на экспорт неизбежно повлияют на рынки ЕС и на потребителей в Европе — особенно учитывая недавний доклад сельскохозяйственного департамента администрации президента США. В этом докладе американцы заключают, что ЕС получит намного меньший урожай в этом году, чем обычно (сельскохозяйственное производство в ЕС, как ожидается, упадет почти на 12 миллионов тонн).
Из этого вытекает необходимость компенсировать импорт важных видов продовольствия, которое ЕС недополучит из России из-за наложенных Москвой запретов на экспорт. При том, что у самого ЕС по этим сельскохозяйственным продуктам нет особых излишков для экспорта. В итоге запрет России на экспорт все новых видов продовольствия делает все более опасной угрозу и для ЕС, и для глобальной продовольственной безопасности в целом.
Чтобы устранить эту угрозу, ЕС нужно будет диверсифицировать цепочки поставок на его территорию различных видов продовольствия. Причем чем скорее, тем лучше.
Кроме того, ЕС нужно будет избежать искушения уклониться с пути истинного в сторону протекционизма во время глобального кризиса. В особенности нельзя допускать протекционизма в сельскохозяйственном секторе. Применение нужных только для борьбы с российским доминированием защитных мер на других направлениях уже привело к тому, что провалились намечавшиеся торговые сделки с США на Западе, а также с АСЕАН на Востоке. В итоге оказался сильно ограничен круг потенциальных поставщиков продовольствия для ЕС. А значит, пострадала и продовольственная безопасность Евросоюза.
США в конце концов могут получить и альтернативные источники зерна, в то время как АСЕАН (и Малайзия в особенности) могут поставить в США неисчерпаемые количества пальмового масла. Это пальмовое масло является заменой растительному маслу, производство которого Россия попробовала монополизировать.
Сельское хозяйство остается одной из главных спорных тем в торговых переговорах США и ЕС.
Для АСЕАН проблемой стал запрет Евросоюза на поставки пальмового масла для производства биотоплива.
Российский запрет на экспорт важных для России продуктов — это опасность для нас, но это еще и возможность для ЕС наконец-то воспользоваться стремлением США получить доступ к рынкам ЕС.
Кроме того, Европе стоит задуматься о более конструктивном подходе к пальмовому маслу. Цель — не рассердить, не оттолкнуть от себя АСЕАН в то самое время, когда экономический кризис от covid-19 углубляется.
Это не значит, что мы должны закрыть глаза на вред пальмового масла и слепо перейти на более низкие стандарты потребления мяса. Этот вопрос часто ставился в переговорах США и ЕС по поводу мяса (США требовали от ЕС снизить санитарно-экологические требования по мясу — прим. ред.). Это не означает и того, что ЕС должен допустить экологически разрушительные товары на свой рынок. Тем не менее именно эти два аргумента — вред пальмового масла для здоровья и его экологическая разрушительность — приводятся против допуска к нам продуктов на основе пальмового масла.
Пальмовое масло между тем наносит меньше ущерба почве и воде, а также требует меньше энергии, чем почти все другие масла, включая растительное масло. Не говоря уже о сое и рапсе. А Малайзия достигла существенного прогресса в том, чтобы сделать культивацию пальмового масла легко возобновляемой и постоянной — а именно это требование ЕС было основным.
В сентябре 2018-го года малайзийское правительство объявило мораторий на расширение посадок для производства пальмового масла. Цель — защитить леса, а также достичь 100-процентного соответствия стандартам возобновляемости производства пальмового масла в Малайзии.
Сертификация продуктов из пальмового масла теперь является обязательной для малайзийских производителей, а правительство начинает программы рефорестации — например, высаживает миллион деревьев в заповеднике Улу Сегама-Малуа.
Сейчас, во времена, когда глобальные экономические державы стараются сохранить глобальные торговые связи (Россия при этом представляет из себя печальное исключение), — в этот самый момент ограничение поставок из России открывает перед ЕС уникальное окно возможностей. Сейчас Евросоюз может путем торговых переговоров перейти к другим поставщикам, одновременно подталкивая их к тому, чтобы сделать приоритетом именно экологические стандарты и возобновляемость сельскохозяйственного производства.
Другой выход — протекционизм — поставит продовольственную безопасность Европы под угрозу и откроет дверь для нового кризиса.
Covid-19 изменил понимание медицинской безопасности в Европе, причем так, ка никто не мог даже помыслить раньше. Он таким же образом изменит и понимание продовольственной безопасности, только на этот раз у нас есть шанс подготовиться получше, чем к ситуации с коронавирусом. История с российским доминированием на энергетическом рынке Европы не должна стать прелюдией к такому же захвату Россией контроля над европейскими продовольственными рынками.
Доктор наук Теодор Карасик — старший научный сотрудник Лексингтонского института и эксперт по вопросам глобальной безопасности. Он работал на корпорацию RAND и активно публикуется в масс-медиа США и других международных изданиях.