Историю мира опять переписывают заново. В жизни простых людей в ближайшей перспективе ничего не изменится, но в долгосрочной — может измениться буквально все. Лучше всего этот принцип сформулировал в своем романе «1984» Джордж Оруэлл: «Кто контролирует прошлое, тот контролирует будущее. Кто контролирует настоящее, тот контролирует прошлое». Память о прошлом накладывает отпечаток на сознание очередных поколений, при этом даже при жизни одного она может радикально преобразиться (особенно если кто-то ей в этом поможет).
Основным инструментом формирования коллективной общественной памяти выступают памятники. Обычно люди их не замечают, но когда начинает дуть ветер истории, монументы оказываются в центре внимания. Они показывают, каковы главные ценности сообществ, которые их возводили. Если эти ценности остаются актуальными, памятники окружает всеобщее уважение. Одновременно они служат своего рода пограничными столбами, которые демонстрируют, на какой территории те или иные ценности и память действуют. Снос старых монументов говорит о радикальных переменах в общественном сознании, а возведение новых четко указывает, в каком направлении движутся эти перемены.
Если, находясь в Центральной Европе, бросить взгляд на Запад, а потом на Восток, зная эти остающиеся неизменными на протяжении нескольких тысячелетий принципы, слегка пробирает дрожь. Пока слегка — изменения только начались, весь процесс займет еще много лет.
Символично, что, с одной стороны, на Западе с пьедесталов свергают прежних героев, а с другой — первый новый возведенный там памятник посвящен Владимиру Ленину. Как хвалились на прошедшей неделе активисты Марксистско-ленинской партии Германии, это первый монумент вождю коммунистической революции в западной части их страны. Местные власти Гельзенкирхена (регион Северный Рейн-Вестфалия) старались оказать символическое сопротивление, подав в суд, но тот отклонил протест.
МЛПГ приобрела двухметровую бронзовую скульптуру Ленина в Чехии и установила ее у свой штаб-квартиры. Такой шаг формально не нарушает закон: в свете немецкого законодательства Ленин — это не Гитлер, и увековечивание его памяти нельзя назвать пропагандой фашизма. Тот факт, что по приказу Владимира Ильича Красная армия и ЧК убили примерно три миллиона человек, не имеет значения. Истребление российских крестьян, интеллигенции, политических элит и духовенства — это, как мы видим, для демократической Германии темы отнюдь не приоритетные, так что там чрезвычайно легко «проглотили» появление монумента создателю современного тоталитаризма, хотя Гитлер и его режим ориентировались на ту модель управления государством, которую десятилетием ранее навязал России вождь мирового пролетариата.
Вроде бы мелочь, но она приобретает символическое значение на фоне свержения с пьедесталов памятников тем, кого Ленин и Гитлер ненавидели. Такие люди, как Христофор Колумб, Вольтер, Джордж Вашингтон, Томас Джефферсон, Авраам Линкольн или Уинстон Черчилль (именно их монументам в последнее время сильно досталось), жили в разные эпохи и преодолели извилистый жизненный путь. Ни один из них не был святым, но у всех них есть несколько общих черт, которые в последние 500 лет лежали в основе цивилизации Запада. Систему ценностей, которую они исповедовали, лучше всего описывает фраза из Декларации независимости США: «Мы исходим из той самоочевидной истины, что все люди созданы равными и наделены их Творцом определенными неотчуждаемыми правами, к числу которых относятся жизнь, свобода и стремление к счастью».
Изначально считалось очевидным, что этим правом на жизнь и стремлением к счастью обладают белые мужчины. Однако с конца XIX века его распространили на белых женщин, потом — на людей с другим цветом кожи и представителей разнообразных меньшинств. Там, где эта идея восторжествовала, жизнь человека стала лучше и безопаснее, чем когда-либо ранее на протяжении всего существования цивилизации.
Современным людям сложно в это поверить, но исторические источники не лгут. Оглянувшись назад, мы увидим, что никогда раньше государства не гарантировали гражданам даже малой толики того равенства, безопасности и справедливости, какую получили жители стран Запада после Второй мировой войны. Так было до сих пор, но ничто не продолжается вечно. Ленин шел к власти, вооружившись идеей общественной справедливости, которая подразумевала, что всеобщее равенство можно обеспечить лишь в бесклассовом обществе. Вождь революции не любил полумер и решил, что проще всего такой цели можно добиться путем ликвидации представителей привилегированных классов (возраст и пол в расчет не принимались). Такая задача была по плечу только полностью централизованному государству, в котором отдельный человек сохранял за собой право лишь на то, чтобы стать «навозом истории», однако, когда это произойдет, решал вождь.
Методы массового истребления людей (всегда ради их собственного блага) позже усовершенствовал Иосиф Сталин. Кстати, на прошедшей неделе памятник ему появился в городе Бор неподалеку от Нижнего Новгорода. Как писала газета «Коммерсант», установку трехметрового монумента оплатил местный бизнесмен Алексей Зоров. Ни локальные власти, ни государственное руководство страны, которое может запретить своим гражданам дословно что угодно, не вмешивались и даже отнеслись к локальной инициативе благосклонно. В конце концов она прекрасно вписывается в историческую политику Кремля.
И здесь мы подходим к причине, по которой сейчас пробирает дрожь. В тот момент, когда жители Запада во имя абсолютного равенства отвергают прежние идеалы свободы, Владимир Путин в Москве планомерно старается разбудить старых демонов, веря, по всей видимости, в то, что сформировав прошлое, он получит контроль над будущим. В его концепции, обнародованной на страницах американского журнала «Нэшнл интерест», есть следующие тезисы: Польша выступала союзницей Гитлера, страны Балтии слишком малы, чтобы существовать самостоятельно, а миру после пандемии коронавируса следует заново создать «концерт держав». На этот раз в «Большую тройку» должны войти Россия, Соединенные Штаты и Китай.
Пока все это мечты, ведь изменение воспоминаний о прошлом, нацеленное на создание собственного будущего, процесс, который занимает много лет. Однако то, что предвещает происходящее с памятниками, заставляет сегодня не только их самих поежиться от мыслей о будущем.