Евросоюз приходит в себя после пандемии и начинает восстанавливать экономику. Восстановление пойдет в соответствии с принятым в прошлом году «зеленым курсом», который должен резко снизить выбросы СО2 и сделать европейскую экономику климатически нейтральной к 2050 году.
Для России, где экологическая политика остается в основном на уровне деклараций, такое решение ее крупнейшего внешнеторгового партнера может обернуться немалыми трудностями — особенно для традиционного российского экспорта: нефти, газа, угля. О растущей роли экологии в отношениях России с Евросоюзом говорили на вебинаре «Европейский зеленый курс и план восстановления экономики: что они значат для России?», организованном российским Представительством ЕС.
Истоки курса
ЕС анонсировал «Европейский зеленый курс» (European green deal) в декабре прошлого года, сразу после вступления в должность новой главы Еврокомиссии Урсулы фон дер Ляйен. Его главная цель — сделать экономику ЕС климатически нейтральной к 2050 году.
Это означает, что выбросы парниковых газов, то есть СО2, от промышленности ЕС радикально снизятся (желательно до нуля) или будут компенсироваться поглотительной способностью европейских лесов и почв, а также вложениями в проекты, позволяющие снижать выбросы СО2.
Чтобы добиться этой цели, Евросоюз намерен перестраивать дороги, менять энергетическую систему, нормы строительства, пересматривать приоритеты инвестиционной политики, сохранять биологическое разнообразие на своей территории и устранять социальное неравенство — по сути, бороться за все хорошее против всего плохого.
Настаивая на «зеленом курсе», ЕС стремится стать мировым лидером в борьбе с изменениями климата и подтолкнуть другие страны к более активным действиям в рамках Парижского соглашения. Такое упорство Европа проявляет на фоне того, что США вообще вышли из этого соглашения, Россия наращивает планы по освоению угольных и нефтяных месторождений, а Китай и Индия проводят довольно слабую природоохранную политику.
На эти четыре страны в сумме приходится более половины мировых выбросов парниковых газов, в то время как на весь ЕС — чуть больше 10%. «Зеленый курс» часто критикуют из-за такого соотношения, ведь даже если ЕС станет климатически нейтральным к 2050 году, то это не спасет планету — уйдет лишь 10% выбросов. Тем не менее Евросоюз настаивает на своем решении.
По словам замдиректора по климатическим действиям Еврокомиссии Клары де ла Торре, все политические и экономические решения в ЕС уже принимаются исходя из целей «зеленого курса», в том числе анонсированный в начале июля план восстановления европейской экономики после пандемии. Суммарный объем плана может достичь 1,85 триллиона евро.
Россия и курс
В России новости о «зеленом курсе» ЕС почти не заметили, что неудивительно. У России, по сути, нет стратегии по сохранению климата и адаптации к его изменениям. Климатическая, экологическая доктрина страны и даже ратификация Парижского соглашения похожи скорее на международные пиар-акции.
Также Россия взяла на себя очень скромные обязательства в рамках Парижского соглашения. Предполагается, что выбросы СО2 не превысят 70% от уровня выбросов 1990 года. По мнению директора Института глобального климата и экологии РАН Анны Романовской, страна сможет достичь этой цели, даже если ничего не предпримет на этом направлении. Такие скромные цели не подталкивают российские власти даже к элементарным мерам, вроде защиты лесов от пожаров, сохранения почв и модернизации промышленности.
Бездействие России в вопросах климата может привести к новым проблемам в отношениях с все более озабоченным экологией Евросоюзом. Например, «зеленый курс» предусматривает введение углеродного налога на импорт в ЕС (EU carbon border tax), что тревожит российских экспортеров.
Его методика расчета пока точно не определена, но теоретически его размер будет зависеть от величины выбросов при производстве того или иного товара. Допустим, для переработки нефти нужна энергия, а поступает она от угольных станций, которые являются эмитентами СО2.
Углеродный налог на импорт должен уравнять правила игры для европейских и иностранных производителей. Теоретически он должен стимулировать иностранные компании снижать выбросы СО2. Сильнее всего этот налог повлияет на цену поставляемых в ЕС нефти, угля и газа, — из-за него их цена будет дополнительно повышаться при пересечении европейской границы. Какие компании будут платить углеродный сбор, можно ли его избежать и каким именно образом, станет ясно после консультаций с ЕС.
Российские компании, конечно, хотели бы, чтобы такой налог не вводили, потому что внутри страны у них нет никаких других стимулов снижать выбросы. На это ЕС отвечает, что нового сбора можно будет избежать, если другие страны тоже будут внедрять климатические стандарты, аналогичные европейским.
Такая возможность действительно существует. Доцент ВШЭ и специалист по климатической политике Игорь Макаров отмечает, что, если Россия начнет вводить внутренние ограничения на выбросы СО2 или хотя бы создаст систему их учета, охватывающую все предприятия, то сможет, по крайней мере, сама рассчитывать объем собственных выбросов. А без таких мер ей придется следовать европейским требованиям, методикам и расчетам.
Только не налог
Тем не менее перспективы введения углеродного регулирования в России пока туманные. Российский союз промышленников и предпринимателей сопротивляется введению ограничений на СО2, объясняя это тем, что дело сведется к дополнительному налогу, который пойдет на неясные нужды, а пользы не принесет.
Противники углеродного регулирования добились того, что из российского закона «О госрегулировании выбросов парниковых газов» исключили любые обязательства для компаний. В России вся инфраструктура борьбы с глобальным потеплением, кроме мониторинговой, будет создаваться на добровольных началах. Предприятия просто не обязаны делать ничего в рамках этого закона — могут, но не обязаны.
По мнению директора группы операционных рисков и устойчивого развития KPMG в России и СНГ Владимира Лукина, возражения российских компаний понятны. Европейский углеродный налог приведет к удорожанию их товаров, а российский — только усугубит это положение.
Однако вечно уклоняться от снижения выбросов СО2 у российских экспортеров вряд ли получится. Курс на введение дополнительных сборов для загрязнителей просматривается в ЕС с самого принятия Парижского соглашения в 2015 году. Косвенное давление на компании уже оказывается, например, при получении кредитов или продаже акций на европейских биржах необходимо предоставлять отчетность по СО2.
Есть примеры и того, как российские компании пытаются адаптироваться к новой экологической реальности. Например, в 2017 году «Русал» запустил климатически нейтральный алюминий Allow, — 90% энергии при его производстве поступает из возобновляемых источников (в основном ГЭС). Это добавляет ему популярности среди крупных покупателей, стремящихся продемонстрировать заботу о климате и окружающей среде.
Ряд других крупных российских экспортеров уже проводят оценку рисков, связанных с европейским «зеленым курсом». Нефтяные, угольные и газовые компании пытаются сами измерить углеродный след от своей продукции. От методики его измерения будет многое зависеть при начислении углеродного налога ЕС.
Однако пока все эти шаги выглядят очень скромно. Уже в ближайшее время ЕС примет климатический закон, который станет правовым основанием для введения углеродного налога на импорт. Консультации со странами и экспортерами должны вот-вот начаться. Прийти к компромиссу будет непросто — начальные позиции сторон очень далеки. Пока ЕС планирует потратить более триллиона евро на восстановление экономики с помощью зеленых проектов, российские власти помогают пережить кризис нефтегазовому сектору, что означает сохранение ресурсной экономики с большими выбросами СО2.
Публикация подготовлена в рамках проекта «Россия — ЕС: развивая диалог», реализуемого при поддержке Представительства ЕС в России