«Единственный язык, который понимает Путин — это язык природного газа», — заявил на днях Норберт Реттген, председатель Комитета иностранных дел Бундестага от ХДС.
Еще до недавнего времени было сложно даже представить озвучивание подобных заявлений со стороны немецких политиков такого уровня. А сейчас они звучат не только от Реттгена, но и от других однопартийцев Меркель — несмотря на то, что сама канцлер много раз настойчиво утверждала, что Nord Stream-2 (или СП-2, «Северный поток — 2») является сугубо экономическим, а не политическим проектом.
Такая трансформация риторики связана с реакцией на отравление Алексея Навального. Но ее ни в коем случае нельзя воспринимать как показатель готовности Германии уже сейчас отказаться от СП-2. Ведь Берлин традиционно отвергает все аргументы против СП-2 и продолжает решительно выступать против санкций США, отмечая, что де-юре такие санкции являются незаконными и противоречат нормам международного права.
Напомню, стоимость этого проекта оценивается минимум в девять с половиной миллиардов евро.
Россия изначально стремилась, чтобы в его строительство вложили средства европейские компании, и, несмотря на провал начальной модели привлечения «инвестиций» из-за возражения польского регулятора об отсутствии конкуренции в июле 2016 года, выход из ситуации был найден. «Газпром», который был не в состоянии финансировать строительство самостоятельно, договорился с участниками консорциума (компаний Engie, OMV, Royal Dutch Shell, Uniper и Wintershall) и в апреле 2017 года заключил с ними кредитные соглашения в размере один миллиард долларов каждый на очень привлекательных условиях и с гарантиями, которые невозможно получить на развитых финансовых рынках.
Согласно договора европейские члены консорциума в любом случае получают проценты на предоставленные финансы.
Результаты компаний впечатляют. Так, Uniper в своем полугодовом финансовом отчете 2020 года констатирует, что прежде всего из-за процентного дохода от финансирования в связи со строительством СП-2 в Балтийском море, который составил сорок один миллион евро, проценты и подобные доходы компании в 2020 году выросли до шестидесяти пяти миллионов евро.
Но даже несмотря на это, мнение немецких сторонников проекта постепенно меняется.
Так, председатель Мюнхенской конференции по вопросам безопасности и бывший посол в Вашингтоне Вольфганг Ишингер заявлял, что Германия должна завершить строительство поддерживаемого Россией газопровод, несмотря на сопротивление США и растущее внутреннее беспокойство, а уже в конце августа он высказался несколько иначе: «Если мы вместе с нашими партнерами хотим передать четкое послание Москве, тогда экономические отношения должны быть на повестке дня, и это означает, что СП2 не должен оставаться без внимания».
Для понимания всей сложности проекта, а также его геополитических и экономических особенностей напомню, что речь идет о газопроводе общей мощностью пятьдесят пять миллиардов кубических метров, а в совокупности о четырех нитках «Северного потока», в общей сложности сто десять миллиардов кубических метров, что может предоставить грандиозные возможности России транспортировать почти 70 процентов экспорта газа в Германию собственным газопроводом в обход государств Восточной Европы, в том числе членов ЕС.
Это определенно окажет влияние на весь европейский рынок газа.
В случае завершения проект значительно исказит конкуренцию на рынке газа ЕС, сдерживая необходимые инвестиции в газовую инфраструктуру и повышая риски безопасности. Усматривается, что имеющаяся разница между западным и восточным рынками будет углубляться, а стоимость интеграции рынка значительно возрастет.
Несмотря на все перечисленные угрозы, несмотря на заявления политиков в связи с отравлением Навального и несмотря на санкционную политику США — строительство СП2 еще не остановлено окончательно.
И пока дебаты относительно сущности СП-2 продолжаются, строительство подводного газопровода от Выборга до Грайфсвальда продолжается почти подпольно — осталось примерно сто шестьдесят километров.
Для россиян это один из основных проектов, который должен обеспечить их доминирование на европейском газовом рынке и создать условия для прекращения поставки газа другими маршрутами, в частности через Украину.
Кроме того, несмотря на принятые Евросоюзом изменения в так называемый Третий энергопакет, Газпром до сих пор рассчитывает проскользнуть «между капельками» и избежать необходимости действовать по европейским правилам. То есть россияне совсем не в восторге от перспективы распространения на СП-2 норм ЕС, по которым они должны были бы, в частности, провести анбандлинг (создание для транспортировки газа компании, независимой от газодобытчика, то есть Газпрома), обеспечить равный доступ всем поставщикам газа к трубе, внедрить прозрачную и понятную систему формирования тарифов на транспортировку, а также внедрить другие правила, действующие для всех других газопроводов. Ведь они не только существенно ограничат возможности Газпрома, но и сделают СП-2 нецелесообразным и экономически невыгодным.
Можно ли на этом этапе остановить завершение строительства СП-2 действующими европейскими правилами? Ответ очевиден — нет.
Даже Европейская комиссия вместе с соответствующими национальными регуляторами не поднимает перед Газпромом вопрос относительно, например, анбандлинга — отделения функций транспортировки газа от добычи и продажи. Уже не говоря об отсутствии жесткой позиции в вопросе диверсификации источников поставки газа, поставщиков и маршрутов, несмотря на то, что такая диверсификация имеет решающее значение для обеспечения бесперебойного и устойчивого снабжения энергии европейского потребителя.
Но это не значит, что все потеряно.
Вопрос завершения СП-2 для Германии и в целом для ЕС кажется извечным, ведь он возникает перед либеральным миром, который, с одной стороны, выступает в защиту прав человека и основополагающих свобод, а с другой — сотрудничает с диктаторскими режимами. Почти также, как и в истории с «Мистралями» — вертолетоносцами, которые были изготовлены по заказу России, но не были поставлены ей в 2014 году из-за российской вооруженной агрессии против Украины. Тогда ЕС принял правильное решение, демонстрируя верховенство демократических свобод над возможностью получения кровавых долларов.
В конце концов, несмотря на мощный политический контекст проекта «Северный поток — 2», остается надежда на то, что ЕС равнозначно для всех стран-членов будет заботиться о защите экономической конкуренции и использовать весь свой инструментарий и возможности для недопущения дальнейшей монополизации Россией европейского газового рынка.
А пока едва ли не единственным фактором, способным остановить «Северный поток — 2», остаются санкции.
Способен ли ЕС принять решение о введении собственных санкций против СП-2 и сможет ли отравление Навального мотивировать европейские столицы к жестокой реакции, которая выходит за пределы политических деклараций — не уверена, ведь это предполагает готовность держать позицию и повышать ставки, чего все в Европе так стараются избежать.