Интервью с бывшим командующим польских ВВС генералом Томашем Древняком (Tomasz Drewniak).
Onet.pl: Как сообщает российское министерство обороны, два российских стратегических бомбардировщика Ту-160 совершили восьмичасовой полет над нейтральными водами Балтийского моря. Это была демонстрация силы, следует ли НАТО беспокоиться по ее поводу?
Томаш Древняк: Мы наблюдали, разумеется, демонстрацию силы, но причин для тревоги нет. Такие полеты в международном воздушном пространстве россияне совершают регулярно. После распада Советского Союза от миссий, предполагавших полеты на большие расстояния, по разным причинам (в том числе из-за финансовых проблем) отказались, но в последнее время, когда обострился конфликт на Украине, их возобновили.
Россияне осуществляют их на турбовинтовых бомбардировщиках Ту-95 и реактивных бомбардировщиках Ту-160. Это стандартная операция, американцы тоже устраивают такие полеты. Три дня назад над Польшей и странами Балтии пролетел американский Б-52. Он выполнял такую же миссию, как российский Ту-160.
— В чем ее суть?
— Державы, у которых есть такие машины, США, Китай, Россия, время от времени поднимают их в воздух. Речь идет о странах, которые располагают так называемой ядерной триадой, то есть самолетами, ракетами на суше и подводными лодками в море, которые способны выступать носителями ядерного оружия.
Такая же демонстрация силы, как пролет бомбардировщика, это миссии оснащенных ядерными ракетами подлодок, которые уходят в длящиеся полгода рейсы и скрываются где-то во льдах. Разница в том, что самолеты не летают (или, по крайней мере, не должны летать) с бомбами. Их полеты осуществляются в рамках тренировок пилотов, так что движение распланировано таким образом, будто экипаж собирается сбрасывать бомбы или выпускать ракеты. В определенный момент он делает пробный заход и имитирует нанесение удара.
У этих миссий есть вторая цель. Такие машины нашпигованы электроникой, зачастую их сопровождает самолет, который собирает все доступные данные.
— Какие именно?
— Когда страна, которая перехватывает такую машину, как Ту-160, включает свои радары на земле и в воздухе, запускает всю эту систему, российская сторона собирает данные о том, насколько быстро та начала работать, как та функционирует. Это очень ценная информация.
— Может быть, в таком случае их не следует перехватывать?
— Это не так просто, ведь если в воздушном пространстве, за которое отвечает данное государство, появляется зафиксированный радарами самолет, но авиационные службы не имеют его полетного плана, а кроме того, он не отвечает на запросы системы распознавания «свой — чужой», он может выступать потенциальной угрозой для авиационного движения. В таком случае в воздух обычно поднимают пару стоящих на боевом дежурстве самолетов, которые отправляются в указанный радарами район международного воздушного пространства проверить, что за точка на них отобразилась. В тот момент неизвестно, каковы намерения объекта, каковы параметры его полета.
Так выглядит стандартная процедура безопасности, ведь это может оказаться не военная машина, а гражданский самолет, у которого возникли неполадки в радиолокационном оборудовании или навигационной системе. Служба управления авиадвижением не имеет с ним связи, но видит другие самолеты, знает, на какой высоте и с какой скоростью они перемещаются, и ее задача состоит в том, чтобы обеспечить им безопасность в обозначенном районе.
— Россияне подчеркивают, что Ту-160 выполнял плановую задачу, а их военно-воздушные силы регулярно совершают полеты над Арктикой, Северной Атлантикой, Тихим океаном, Черным и Балтийским морями. Российская сторона добавляет также, что ее машины не нарушали воздушное пространство других государств, а двигались над нейтральными водами.
— Сухопутная территория государства простирается до его географических границ. С воздушным пространством ситуация выглядит иначе. Объясню на примере Польши. Наше воздушное пространство в Балтийском море — это область, уходящая в глубь его акватории, за которую отвечают польские службы управления авиационным движением. Если в ее пределах произойдет авария или крушение воздушного судна, в дело вступает польская морская поисково-спасательная служба, но если там появится неопознанный летающий объект, тогда реагируют несущие круглосуточное боевое дежурство истребители.
В Балтийском море нет «белых пятен», то есть мест, которые не видят радары, в которых никто не контролирует воздушное пространство. Оно соответствующим образом разделено и за контролирование определенного участка отвечает Варшава, хотя это международное пространство, где могут летать все. Правила хорошего тона предписывают заранее предоставить полетный план, но это не обязательное требование.
— Из упоминавшегося выше российского сообщения следует, что Ту-160 сопровождали самолет Ф-16 ВВС Дании, Ф-22 ВВС Италии и Германии, МиГ-29 ВВС Польши, Яаз 39 «Грипен» ВВС Швеции. Как много!
— Прежде, чем объяснить, почему это так выглядело, отмечу, что ни у итальянцев, ни у немцев нет Ф-22, в сообщение вкралась ошибка. Думаю, это были ЕФ-2000, то есть «Еврофайтеры». Вернусь, однако, к вашему вопросу.
Можно предположить, что Ту-160 двигался со стороны Петербурга. Первыми на радарах его, скорее всего, заметили эстонцы. Информацию передали как в эстонские органы, так и в НАТО, то есть в Центр объединенных оперативных военно-воздушных сил в немецком Удеме, который отвечает за воздушное пространство над Северной Европой. На основе принятых там решений в воздух подняли следующие пары несущих дежурство самолетов. Первыми стартовали не, как сообщалось, итальянцы, а немцы или испанцы с базы в Шяуляе (она хорошо известна нашим летчикам, бывавшим там в рамках польского военного контингента «Орлик»).
Когда Ту-160 оказался в находящемся под контролем Польши районе международного воздушного пространства над Балтийским морем, его перехватили наши истребители МиГ-29 из Мальборка. В центральной части Балтики его сопровождали шведы, а под конец, когда он пролетал над Датскими проливами — датчане. Это была своего рода эстафета: каждая страна отправляла свою находившуюся на дежурстве пару самолетов, чтобы они сопроводили российскую машину при движении через соответствующий район воздушного пространства. Если говорить о демонстрации силы, то к этой категории можно отнести и такое сопровождение. Сигнал, адресованный Ту-160, был четким: «Мы могли десять раз тебя сбить».
— Если бы это был другой самолет, процедура выглядела бы так же?
— Да, если в определенном районе воздушного пространства появляется самолет, полетного плана и намерений которого мы не знаем, наша обязанность состоит в том, чтобы его проверить. Именно для этого в состоянии полной боевой готовности находятся несущие дежурство пары истребителей наших ВВС.
— Что можно сказать о бомбардировщике Ту-160?
— Это не самая новая машина, ей уже 30 с лишним лет. Россияне долго над ней работали, в итоге в середине 1980-х годов примерно 36 штук поступили на вооружение двух частей. После распада СССР одна из них оказалась на Украине, но часть самолетов вернулась в Россию. У самих россиян оставалось шесть-восемь экземпляров, которые не удалось достроить, поскольку не хватило денег.
В итоге Путин принял решение довести работы до конца. Сейчас эти машины проходят модернизацию, их оснастили новой системой навигации и наведения, радиолокационной системой и системой радиоэлектронной борьбы. Следовало проверить их в действиях, приближенных к реальным. У российских вооруженных сил есть 16-18 таких бомбардировщиков, они размещены на аэродроме «Энгельс», где дислоцируется 121-й гвардейский Севастопольский тяжелый бомбардировочный авиационный полк.
Ту-160 — это российский аналог американского бомбардировщика Б-1 эпохи холодной войны, он может нести бомбы и ракеты. Такая машина предназначена для прорыва ПВО противника. Когда в 1970-1980-х годах их создавали, считалось, что при существующих возможностях сетей ПВО прорваться на территорию противника имеют шансы только самолеты, движущиеся на малой высоте с большой скоростью. В опоре на эту идею проектировались истребители «Торнадо» и Су-22. Это тактический уровень. Стратегический — это как раз Б-1 и Ту-160.
Такой самолет может двигаться на высоте 30 метров со скоростью, близкой к звуковой. Радары его не видят или фиксируют на такой короткий момент, что система ПВО не может его сбить.