20 августа Навальный потерял сознание в самолете над Сибирью. Его доставили в больницу в сибирском городе Омске, а двумя днями позже переправили на самолете в Германию. Специальная лаборатория бундесвера установила: критик Кремля был отравлен российским боевым отравляющим веществом нервно-паралитического действия «Новичок». Во вторник это подтвердила и Организация по запрещению химического оружия (ОЗХО).
Более двух недель он находился в коме и в течение месяца проходил курс лечения в берлинской клинике «Шарите». Корреспонденты газеты «Бильд» взяли у оппозиционера большое интервью.
«Моя последняя мысль в самолете была: умираю»
«Бильд»: Господин Навальный, еще несколько недель назад вы были в коме. Теперь же вы гуляете с семьей по Берлину. Как вы себя чувствуете?
Алексей Навальный: Я чувствую себя живым. Я шаг за шагом иду к выздоровлению, с тех пор как вышел из комы. В больнице я понял, что действительно произошло, вновь увидел жену и детей. После 28 дней в больнице я совершил первую прогулку по парку, под дождем. Я чувствовал, что живу. Думаю, это чувство знакомо лишь немногим. Мимо меня бежали бегуны, мне хотелось бежать вместе с ними — и это было прекрасно. Моя последняя мысль в самолете была: я умираю. Было чудесно поговорить с женой, увидеть детей и знать, что живешь.
— Чего вам не хватало в больнице?
— В понедельник я впервые вновь поел в ресторане. Конечно, это было немецкое блюдо — свиная ножка. Может, это и банально, но мне очень понравилось. Я слышал, Берлин славится уличной едой. С нетерпением жду, когда смогу просто выйти из дома, где-нибудь присесть и заказать кебаб и пиво.
«Это пугает намного больше, чем если кого-нибудь просто пристрелят».
— У вас жена и двое детей. Вы чувствуете ответственность перед ними? Вы не думали о том, чтобы остаться здесь и все-таки не возвращаться?
— Это самый тяжелый вопрос для меня. Конечно, я ощущаю ответственность перед семьей, но она меня и поддерживает. Не буду лгать: конечно, я спрашиваю себя, не попытаются ли отравить меня не в самолете, а дома, где находятся мои жена и дети. Но мы с женой приняли такое решение еще несколько лет назад. И ни на миг не передумали. Я — русский политик, гражданин России. Я верю, что делаю нечто важное, и многие люди в России меня поддерживают. Я должен разделить с ними риск. Должен вместе с ними выходить на улицы. Это единственная возможность завоевать доверие людей.
— Как живет ваша жена, понимая, что ваша жизнь постоянно в опасности? Что она в любой момент может потерять вас? Она не говорит: Алексей, кончай с политикой, займись чем-то безопасным!
— Никого я не разочаровал бы сильнее, чем жену, если бы ушел из политики. Подобных разговоров у нас никогда не было.
— Вы когда-нибудь могли себе представить, что против вас применят нервно-паралитический яд «Новичок»?
— Никогда в жизни. То, что меня отравили химическим оружием, — безумие. Если бы не однозначные результаты из лаборатории бундесвера, а также из французской и шведской лабораторий, я бы и сам в это никогда не поверил. Мы много знаем о Путине и Кремле. Но отравить гражданского человека «Новичком», чтобы тот умер в самолете? Такого я даже от Кремля не ожидал. Но теперь это бесспорно доказано. Отрицать, что меня отравили «Новичком», — все равно что отрицать саму химию.
Что мы поняли о путинском режиме, так это то, что он действительно слетел с катушек. С точки зрения жертвы это безумие. Но, возможно, главной целью было не убить меня, а запугать людей по всей России. Внезапные мистические смерти действуют невероятно устрашающе, люди такого боятся. Это пугает намного больше, чем если кого-нибудь просто пристрелят.
«Если бы завтра состоялись свободные выборы, мы бы разгромили Путина»
— От кого вы впервые узнали, что вас отравили «Новичком»?
— После выхода из комы у меня какое-то время были сильные галлюцинации, это в коме самое страшное. Не могу вспомнить момента, когда понял, что действительно произошло. Руководитель моего штаба Леонид Волков рассказал мне потом, как я сидел, открыв рот и тупо глядя перед собой. А когда они с Юлией сказали, что меня отравили «Новичком», я вздрогнул и спросил: «Что, Новичком?» и опять уставился в пустоту.
— Еще один важный вопрос: почему вас отравили именно в конце августа? Не думаете, что это как-то связано с протестами в Белоруссии?
— Тут целый комплекс причин. Были демонстрации в Белоруссии, и в то же самое время — сильнейшие протесты в Хабаровске. Кремль ужасно испугался, что наша стратегия работает и рейтинги популярности Путина и его партии «Единая Россия» падают. Они понятия не имеют, что с этим делать. Наша организация выдержала давление Кремля и выжила. Думаю, что покушение было для них последним средством. Они, вероятно, подумали: «Алексей, ты сам виноват. Мы всеми способами пытались тебя запугать, но ты опять за свое. Прости, но придется тебя убить». Это была их последняя попытка что-то предпринять, пока не стало еще хуже.
— Путин когда-нибудь потерпит поражение?
— Я не политолог и не делаю прогнозов. Но если бы завтра были свободные выборы, мы бы разгромили Путина. Не сомневаюсь: на свободных выборах мы разобьем правящую партию. Но Путин как безумный хватается за деньги и за власть. Он сделает все, чтобы остаться у власти, буквально все.
— Значит ли это, что он вновь попытается вас убить?
— Звучит очень оптимистично (смеется). Я не наивный человек, некоторые вещи просто невозможно контролировать. Но другой страны у меня нет. Я — русский, а не немец. Моя страна — Россия. И я знаю, что моя страна готова жить нормально. Быть благополучной. Русский народ заслуживает обычной счастливой жизни. И главное препятствие — стремление Путина стать самым богатым и могущественным человеком в мире. Я встал на его пути и пытаюсь защитить себя, свою семью и свой народ.
— Кремль недавно заморозил ваши счета и наложил арест на вашу квартиру. Как вы собираетесь действовать дальше после возвращения в Россию?
— Для меня в этом нет ничего нового. Мои счета замораживали уже много раз, и арест на квартиру накладывали. Я к этому привык, в отличие от «Новичка» и этой истории с комой (смеется). Но я не знаю, что будет, когда я вернусь. Может, меня арестуют еще в аэропорту. Я этого просто не знаю.
«Не сомневаюсь, что Шрёдер получает тайные платежи»
— Экс-канцлер Шрёдер, который, помимо прочего, работает на Роснефть, сказал, что «никаких фактов» нет и пока все это «предположения». Что бы вы ему ответили?
— Это огорчает. Это унизительно для немецкого народа. В особенности для лаборатории бундесвера. Они что, подделали результаты исследования? Герхарду Шрёдеру платит Путин. Но если он пытается отрицать отравление, это действительно сильно разочаровывает. Одно дело быть лоббистом Путина. Но сейчас Шрёдер пытается защищать убийц. Я знаю, что даже его собственная партия не одобряет его работу. Просто унизительно слышать от бывшего канцлера такие слова.
Я этого понять не могу. Как-никак он — бывший канцлер самой могущественной страны Европы. А сегодня Шрёдер — мальчик на побегушках у Путина, он защищает убийц. Я не знаю, какие тайные деньги он получил от Путина. Есть официальная оплата, но я не сомневаюсь, что есть и тайные платежи. Это мое личное мнение как адвоката, которые многие годы исследовал Роснефть и Газпром. У меня нет документа, в котором черным по белому написано: вот, господин Шрёдер, ваш портфель, набитый деньгами. Но я не сомневаюсь, что Шрёдер получает тайные платежи (Герхард Шрёдер отреагировал на обвинения Навального с возмущением, подчеркнул, что слова Навального бездоказательны, и пригрозил опубликовавшей их газете «Бильд» судом — прим. ред.).
— Шрёдер и другие сторонники Кремля говорят, что относятся к России по-дружески. С вашей точки зрения, они — друзья России?
— Можно ли считать друзьями России людей, которые крадут деньги у российского населения? Я хочу, чтобы и в России люди имели доступ к такой же медицине, как тут, в «Шарите». Но даже у самых богатых людей в России нет такого доступа, потому что таких больниц нет. А почему нет? Из-за Путина и его друзей, таких людей, как Герхард Шрёдер. Они расхищают российские деньги, заставляют русских жить в бедности. Подумайте хотя бы о космических технологиях. Когда я был ребенком, мы гордились, что мы в этой области впереди всех. Теперь этому конец. Страна разлагается, и эти люди помогают разлагать мою страну. Они не друзья России.
«Мне стыдно бояться»
— Вы говорите, что привыкли к репрессиям. И тем не менее вам действительно никогда не бывает страшно?
— Я не боюсь. Я не сумасшедший и понимаю все риски, но я ведь ничего не могу поделать. Приходится с ними жить. Активисты, занимающиеся политикой в регионах, или независимые журналисты, пишущие о Кавказе, вот они — действительно мужественные люди. Как журналистка Ирина Славина, которая недавно совершила акт самосожжения, после того как над ней годами издевались. Вот она — мужественный человек.
Я — известный человек, мне легче. Даже когда меня попытались убить, щедрые люди помогли организовать самолет, который доставил меня в Германию. Но если ты — независимый активист или журналист и тебя убивают, об этом никто не узнает, кроме твоей семьи. Мне стыдно бояться. Потому что я знаю, что людям в регионах значительно труднее.
— Что думает ваш сын, который сейчас вместе с вами в Берлине? Хочет назад, в Россию? Боится за вас?
— Сын сейчас отрывается! В школу ходить не надо, можно целыми днями играть в компьютерные игры. Но, если серьезно, мои дети тоже поддерживают меня. Они знают, как это бывает, когда люди в черных масках обыскивают их комнаты, роются в их игрушках, чтобы якобы что-то найти. У моего сына есть детский счет в банке, где он копил деньги на новый ноутбук. И его счет заморозили. Мы ему сказали: извини, Захар, но теперь твои деньги у Путина. Но сын понимает, что если Путину для счастья понадобились его 300 долларов, это неправильно.
— Думаете, по плану вы должны были умереть в самолете, летевшем из Томска в Москву?
— Да. То, что я жив, — цепь счастливых случайностей. Если бы пилоты не совершили вынужденную посадку, а скорая помощь не приехала в аэропорт Омска, я бы и полутора часов не прожил, после того как потерял сознание в самолете.
— Ряд немецких политиков ожидают, что Россия расследует покушение на вас. Что бы вы им сказали?
— Никто даже не пытается сделать вид, будто идет какое-то расследование. До сих пор в России вообще ничего не выясняли. Я же не наивный человек. Думаю, что это был прямой приказ Путина, и не жду, что когда-нибудь начнется настоящее расследование. Я понимаю, что и западные политики не могут особо ничего сделать, если какого-то русского отравили в России. Но что и для Запада важно, так это то, что было применено химическое оружие. Это должна расследовать ОЗХО. Иначе любой режим вполне может поддаться искушению использовать химическое оружие против своих противников. Мы же знаем только о неудавшихся отравлениях, но не имеем понятия, сколько убийств удалось.
«На таких людей нужно оказывать давление»
— Канцлер Меркель посетила вас в больнице, это был очень сильный жест. Но какие выводы нужно извлечь из покушения на вас? Что бы вы посоветовали канцлеру?
— Давайте разберемся, в чем тут дело. Они убивают людей, потому что хотят остаться у власти. Они расхищают деньги, крадут миллиарды, а по выходным летают в Берлин или Лондон, покупают дорогие квартиры и сидят в кафе. Санкции против страны не работают. Важнее всего запретить въезд бенефициарам режима и заморозить их активы. Речь об олигархах и высших должностных лицах, о ближайшем окружении Путина.
— Совершенно конкретный случай: как правительству Германии поступать с Валерием Гергиевым, который вот уже много лет поддерживает Путина, а недавно стал главным дирижером Мюнхенского филармонического оркестра?
— Правительство должно поставить его перед выбором. Гергиев поддерживал Путина во время выборов. Если он так любит режим и не хочет, чтобы Россия шла европейским путем, надо ему сказать: вы очень талантливый музыкант, но больше мы не пустим вас в ЕС. Можете наслаждаться путинским режимом в России. Или же Гергиев передумает и прекратит поддерживать Путина хотя бы публично. Таких людей, как он, в России много. Они очень талантливы и очень лицемерны. Поддерживают Путина, получают от этого выгоду, но жить предпочитают на Западе.
Я рад, что вы назвали Гергиева, он — идеальный пример. На таких людей нужно оказывать давление. Им придется отвернуться от Путина, если они поймут, что в Европе больше не станут терпеть такого положения, когда в России они утверждают, будто Европа — это что-то ужасное, а сами там живут. Господин Гергиев, правда, не пытался отравить меня «Новичком», но он поддерживает все, что делает Путин. Таким, как он, не нужно давать въездных виз. И знаете, что? 99% русских будут это приветствовать.
— В России велики различия между Москвой и Санкт-Петербургом с одной стороны и регионами с другой. Как люди вдали от больших городов относятся к Путину?
— Мы доказали, что люди в больших городах относятся к Путину критически, но жители регионов его поддерживают или относятся к нему равнодушно. Наша важнейшая задача заключалась в том, чтобы развеять миф, будто регионы стеной стоят за Путина. Этого Путин страшно боится. После пенсионной реформы, после падения заработков семь лет подряд Кремль боится, что этот миф развеется.
— Господин Навальный, последний вопрос: верите ли вы, что доживете до Путина без России?
— Я не знаю. Но я делаю всё для того, чтобы мои дети получили возможность жить в России без Путина. В нормальной, благополучной, европейской России.