«Чтобы увидеть то, что у тебя под самым носом, надо вести постоянную борьбу с самим собой» — таково знаменитое наблюдение Джорджа Оруэлла. Он говорил не о земной бытовой жизни, а о политике, в которой и вправду «очень легко может оказаться, что часть важнее целого, а две вещи существуют на одном месте одновременно». Причины, которые он привел в своем эссе 1946-го года, включали тот парадокс, что «в течение многих лет перед Второй мировой войной почти все просвещенные люди выступали за сопротивление Германии, но в то же время большинство из них выступали против того, чтобы иметь достаточно оружия для этого самого сопротивления».
Минувшая неделя представила нам почти идеальную аналогию для этой самой ситуации. В течение многих лет до выборов 2020-го года почти все американские консерваторы стояли за сопротивление «биг теку» (так в США называют крупные компании, регулирующие сферу Интернета и соцсетей, например, Google, Facebook и т.д. — прим. ред.). И в то же время большинство из этих самых консерваторов выступали против такой перемены законов и правил, которая сделала бы это сопротивление эффективным. Разница только в том, что, в отличие от немецкой угрозы, которая казалась географически далекой, угроза со стороны Кремниевой долины — у нас под носом. В прямом смысле: она у нас на мобильных телефонах, на наших планшетах и в наших ноутбуках.
Еще три года с лишним назад в статье для этого журнала я предупреждал о грядущем столкновении Дональда Трампа и Кремниевой долины. «Социальные сети помогли Трампу занять Белый дом, — написал я тогда. — А Силиконовая долина не позволит ему сделать это снова». А выводом моей книги «Площадь и башня» стала мысль о том, что новые онлайн-платформы представляют собой новый вид власти над людьми. Новый вид, который бросает вызов традиционной иерархической власти государства.
Под онлайн-платформами я имею в виду Facebook, Twitter, Google и Apple. Назовем их сокращенно FATGA. Они установили над общественной сферой такое доминирование, какого мы не видели со времен расцвета католической церкви до Реформации. У FATGA был обманчиво скромный исток в виде гаражей и комнаток в студенческих общежитиях. Еще в 2008-м году ни одной из этих компаний нельзя было найти в списке ведущих компаний мира по рыночной капитализации. А сегодня они занимают первое, третье, четвертое и пятое место в высшей лиге рынка. На пятки им наступают только их китайские конкуренты — Tencent и Alibaba.
Что случилось? А то, что онлайн-платформы превратили когда-то децентрализованную всемирную паутину в олигархически организованную, иерархичную публичную среду. На этой среде они делали деньги, контролируя доступ к ней. Для любого человека, способного смотреть дальше своего носа, было ясно, что изначально либертарианские наклонности основателей всех этих Интернет-гигантов быстренько уступят напору лево-либеральной политики.
Вскоре после митинга ультраправых в Шарлоттсвиле, США, Мэтью Принс, глава совета директоров Интернет-провайдера Cloudflare, описал свой ответ на произошедшее: «Я проснулся в плохом настроении и решил, что кое-кому надо будет запретить любую активность в Интернете». На том основании, что «люди, пишущие в [близкий сторонникам превосходства белой расы] журнал Daily Stormer, моральные уроды», Принс отказал их вебсайту в доступе в Интернет. «Хотя вообще-то ни у кого не должно быть такой власти», — признался он. «Нам нужно провести дискуссию на эту тему — с четкими правилами и рамками. Вообще-то мои представления о прекрасном, как и представления Джеффа Безоса и Ларри Пейджа, а также Марка Цукерберга, не должны быть определяющим фактором, что допускается в Интернете, а что нет».
Но тогда, в 2017-м году, дискуссия на эту тему едва началась в 2017-м году. На самом деле многие американские республиканцы в ту пору все еще верили, что FATGA были сторонниками свободного рынка, в отношении которых допустимо лишь самое легкое регулирование. Теперь-то республиканцы получше информированы. После выборов в прошлом году (имеются в виду президентские выборы в США, победителем которых был объявлен Байден — прим. ред.) Twitter стал присобачивать к твитам Трампа предупреждения о том, что у автора проблемы со здоровьем. И это при том, что речь шла о серьезных сообщениях Президента США насчет того, что он на самом деле выиграл выборы у Байдена. Затем, на следующий день после вторжения в здание на Капитолийском холме хулиганов из числа сторонников Трампа, Twitter и Facebook начали закрывать множество аккаунтов — включая аккаунт самого президента. А теперь еще и «забанили» его навсегда. Когда же сторонники Трампа попробовали перенести дискуссию из Twitter на конкурирующую с ним платформу Parler, компании Apple и Google быстро отказали Parler в своей технической поддержке. Вскоре и Amazon выкинул Parler из числа клиентов своей «облачной» службы, по сути удалив неугодный сервис из Интернета. Это была леденящая душу демонстрация власти «биг тека».
Было бы лишь легким преувеличением сказать, что у нас были на самом деле две попытки государственного переворота. И если путч хулиганствующих идиотов против Конгресса провалился, путч «биг тека» против избранного президента, наоборот, увенчался триумфальным успехом. Проблема ведь не просто в том, что Трампу отказали в доступе к одному из каналов связи с избирателями. Проблема в том, что его выкинули из того, что суды уже долгое время признавали общественным пространством, форумом.
Различные судебные прецеденты дали «биг теку» необычный статус: это общественная служба, которая почему-то оказалась в частных руках. В 2018-м году суд Южного округа Нью-Йорка постановил, что Трамп не мог «банить» людей, писавших оскорбительные комментарии к его посланиям в Twitter: оказывается, это было бы преступлением против доктрины «пубичных форумов», утвержденной Верховным Судом. Так что президенту нельзя банить людей — то есть мешать им читать его твит-посты — всего лишь потому, что они его «критикуют». Оказывается, президентский бан стоит рассматривать как «цензуру», «дискриминацию людей по признаку их политических взглядов». А сие, видите ли, «нарушает первую поправку к Конституции» относительно права народа высказывать свою точку зрения.
В своем вердикте по делу «Пакингем против Северной Каролины» (2017-й год) судья Энтони Кеннеди уподобил Интернет-платформы «современной разновидности рыночной площади». А раз так, написал он, нельзя, неконституционно закрывать доступ к этим платформам даже людям, замеченным в сексуальных преступлениях. «Если раньше нелегко было найти место, где (в чисто техническом смысле) удобно было бы обмениваться самыми нестандартными идеями, то теперь это место известно: это киберпространство, огромный демократический форум Интернета, а особенно соцсетей».
Итак, Президент США Трамп не может «банить» пользователей Twitter и мешать им читать свои послания, а вот Twitter имеет право «забанить» президента вчистую, удалив его аккаунт. То, что непозволительно президенту, разрешается людям, уличенным в сексуальных преступлениях.
Все это, конечно, не следует рассматривать как индульгенцию для слегка безумных попыток Трампа пересмотреть результаты ноябрьских выборов. Перед бунтами прошлой недели он все больше распалял своих сторонников. А когда они уже произвели нападение на Капитолий, Трамп послал им сообщение насчет своей «любви» — несмотря на безобразие, которое они учинили. Я не собираюсь отрицать и то, что некоторые из самых горячих сторонников Трампа реально представляют угрозу общественной безопасности.
Но ответом на эту угрозу не должно быть делегирование хозяину «Фейсбука» Марку Цукербергу или хозяину Твиттера Джеку Дорси права удалять из общественного пространства всех, кого они считают подозрительными типами, включая симпатизантов оккупации Капитолия. Правильный ответ такой: пусть ФБР и соответствующие полицейские департаменты занимаются потенциальными трампистами-террористами по той же формуле, по которой они занимались исламскими боевиками в течение двух минувших десятилетий.
А чтобы понять, где корни сложившейся абсурдной ситуации, стоит вспомнить почти забытое законодательство, принятое у нас почти четверть века назад. Это законодательство возникло после того, как нью-йоркский суд признал Интернет-провайдера «Продиджи» частично ответственным за клеветнические писания пользовавшего услугами этого провайдера субъекта. Конгресс тогда отреагировал «Актом о телекоммуникациях» 1996-го года, по которому нарождающимся телекоммуникационным фирмам лицемерно предлагается защитить своих пользователей и предотвратить незаконную деятельность в сетях одновременно — и все это якобы без больших добавочных расходов на менеджмент. Вот что в этом Акте провозглашается:
«Ни один провайдер или субподрядчик интерактивных компьютерных сервисов не будет рассматриваться как издатель или публикатор информации, если эта информация была предоставлена другим поставщиком информационного контента.
Ни один провайдер или субподрядчик интерактивных компьютерных сервисов не будет подвергаться ответственности за то, что ограничит доступ к контенту, который этот провайдер считает неприличным, грязным, чересчур сексуальным, несущим чрезмерный уровень насилия или по иным причинам неприемлемым».
Эти пункты, содержащиеся в секции 230 вышеупомянутого «Акта о телекоммуникациях», освобождают вебсайты от ответственности за то, что их пользователи постят на них. Но в то же время они дают вебсайтам право снимать тот контент, который им не нравится. Получается очень выгодная для «биг тек» ситуация, описанная частично в романе «Уловка-22» Джозефа Хеллера. Попробуйте привлечь «биг тек» к ответственности как издателей-публикаторов. Они вам скажут: мы всего лишь платформы для чужих взглядов. Попробуйте потребовать неограниченного доступа к их платформам. Они вам скажут: не позволяем потому, что мы в некотором роде еще и издатели.
При этом сложилась ситуация, когда выражение об удалении «по иным причинам неприемлемого» материала из секции 230 упомянутого Акта стало интерпретироваться зауженно — как разрешение на удаление «по иным причинам неприемлемого ДЛЯ ЛИБЕРАЛОВ материала».
Примеры у нас под носом. Все лето многочисленные сторонники Black Lives Matter (BLM) использовали и либеральные медиа «мейнстрима», и социальные сети для того, чтобы организовывать свои протесты, которые во многих местах дегенерировали до примитивного насилия и разрушения. Причем насилия и разрушения, куда худшего, чем насилие захватчиков Капитолия на прошлой неделе. И что-то мы не видели ни закрытий аккаунтов, ни хотя бы предупреждений от Twitter, что у того или иного пользователя не все в порядке с психикой.
Давайте сравним язык, который использовал Трамп в своей речи 6 января, и язык Камалы Харрис в ее речи в поддержку BLM на шоу Стефена Колберта 18 июня 2020 года. Ни одна из этих речей не идет до того предела, когда поощряется насилие. Трамп призвал толпу пройтись к Капитолию, но при этом он попросил ее «мирно и патриотически сделать так, чтобы наши голоса были услышаны».
Харрис со своей стороны осудила «грабеж и некоторые акты насилия», но при этом добавила насчет протестов BLM: «Они не остановятся. Это движение, я говорю вам точно, оно не остановится. Так что берегитесь! Они не остановятся до самых выборов в ноябре и они не остановятся после этих выборов». Так говорила Камала Харрис.
Интересно, какой именно смысл она вкладывала в слово «берегитесь»?
А еще раньше, 1-го июня 2020 года, Харрис использовала Твиттер, чтобы собирать пожертвования в Фонд свободы Миннесоты, собиравший деньги для того, чтобы внести залог за освобождение людей, устроивших в Миннеаполисе бунты после гибели Джорджа Флойда. Можно привести и другие примеры. «Уничтожение частной собственности, которая может быть восстановлена, не является насилием или нарушением прав человека», — сказала тогда в интервью CBS журналистка «Нью-Йорк таймс» Николь Ханна-Джонс. И это говорилось в момент, когда множество городов были охвачены поджогами и вандализмом. И Твиттер-аккаунт этой журналистки почему-то до сих пор отлично работает.
Двойные стандарты были не менее очевидны, когда газета New York Post вскрыла скандальную историю с весьма компрометирующими делишками Байдена-младшего в Китае. Но, понимая, что позор Хантера Байдена может нанести ущерб кампании Джо Байдена, Twitter и Facebook сразу же отрезали своим пользователям доступ к этой статье. Twitter и Facebook никогда ничего подобного не делали со статьями, наносившими ущерб кампании Трампа.
Вам не нужно быть сторонником Трампа, чтобы считать все это опасной, тревожащей тенденцией. Консерваторы всех оттенков — как и некоторые «отбившиеся от стаи» либералы — испытали эту новую цензуру на себе. Особенно эта тенденция усилилась в момент, когда пандемия covid-19 подтолкнула «биг тек» к тому, чтобы более жестко отрубать нежеланный контент. В Британии радиостанция TalkRadio ненадолго пропала из YouTube. Причина: TalkRadio допускала на своих волнах высказывания людей, протестовавших против локдауна, а это, оказывается, нарушает «стандарты сообщества» YouTube. Когда колумнистка Spectator Лионель Шрайвер (Lionel Shriver) зачитала на YouTube несколько своих колонок на тему пандемии, ее тоже отлучили от этого видео-хостинга. Карл Хенеган (Carl Heneghan) и Том Джефферсон (Tom Jefferson), два оксфордских научных исследователя, попали в немилость к цензорам от Facebook. Их вина была в том, что они написали в этот журнал Spectator статью о научном исследовании, подвергшем сомнению эффективность ношения масок в Дании.
Вы можете подумать, что союз компаний «биг тека» FATGA зашел слишком далеко в своих фетвах против действующего президента США. Вы можете подумать, что уж тут-то они перешли красную линию: ну, как же, даже Алексей Навальный и Ангела Меркель выражают недовольство по поводу слишком большой власти «биг тека». Но так ведь нет же, не пересекли они никакие красные линии. Это потрясающе, но американские либералы по большей части приняли (а порой и делом поддержали) это возвращение цензуры. Единственным благородным исключением стал Американский союз гражданских свобод (ACLU).
Стоит для справедливости отметить, что участники кампании Байдена в прошлом году порой ругались на «биг тек», особенно на Facebook. Однако становится ясно, что самое страшное, что может грозить «биг теку» от администрации Байдена-Харрис, — это традиционные антитрастовые меры. Эти меры будут фокусироваться на теме предполагаемого нарушения FATGA старинных норм по защите конкуренции. А такие меры, как показывает опыт, заканчиваются по формуле «гора родила мышь». И главное: вопрос цензуры не будет рассмотрен, поскольку он не входит в юридические рамки антитрастовых исков.
Очень соблазнительно было бы пожаловаться на лицемерие демократов. Мол, они бы кричали во всю силу легких, если бы биг тек обратил свой удар в другую сторону и заблокирован оказался бы аккаунт, скажем, Камалы Харрис. Но, с другой стороны, если бы Камалу и вправду заблокировали, сколько республиканцев стали бы на защит ее свободы с жалобами? Очень немногие республиканцы сделали бы это. Нет, надо честно признаться: у республиканцев была возможность заняться проблемой чрезмерной власти «биг тека», но они полностью упустили этот шанс.
Слишком поздно они поняли, что секция 230 Акта о телекоммуникациях на самом деле прикрывала «ахиллесову пяту» Кремниевой долины. Только слишком поздно республиканцы стали готовить законодательство, чтобы убрать или модифицировать секцию 230, снимающую с «биг тека» всю ответственность. Слишком поздно сама тема секции 230 стала фигурировать в речах Трампа. И даже ныне мне кажется, что многие республиканцы реально понимают следующее: одного лишь отзыва секции 230 было бы недостаточно. Без чего-то вроде «первой поправки к конституции», но в специальном приложении к Интернету — без такой поправки отзыв секции 230 был бы недостаточен, он, наоборот, мог бы еще сильнее ограничить право на свободное высказывание.
Как правильно заметил Оруэлл, «мы все склонны верить в утверждения, про которые мы знаем, что они являются ложными; а потом, когда наша неправота всплывает на свет, мы склонны перекручивать, искажать уже состоявшиеся события таким образом, чтобы показать, что мы все-таки были правы». Знавший человеческую природу как никто, Оруэлл добавлял при этом: «В интеллектуальных спорах этот процесс можно продолжать до бесконечности. Единственным ограничителем является тот факт, что в реальной жизни рано или поздно ложное убеждение сталкивается с реальностью».
Эти слова Оруэлла можно отнести к множеству различных ситуаций внутри Республиканской партии США в течение минувших четырех лет. Реальность была у них под носом: Трамп вел партию к поражению. А в случае поражения Трамп будет вести себя самым недостойным образом. Все это можно было бы предсказать. Но можно было предсказать и другое: FATGA (Facebook, Amazon, Twitter, Google, Apple) — вот кто будет подлинным победителем на выборах 2020 года. Эти наши «новые правители», как назвало эти компании издание Harvard Law Review.
Нил Фергюсон — старший научный сотрудник Гуверовского института при Стэнфордском университете