На самом деле не было ничего неожиданного в жесткости полиции и властей к демонстрантам в России в минувшие выходные. Если сложить воедино кусочки мозаики, представляющей развитие страны в последнюю четверть века, можно сделать лишь один вывод: именно так все и должно было произойти.
Значительно сложнее предсказать, чем эта драма в итоге закончится. Но мы можем сделать пару квалифицированных предположений.
Прелюдия развернулась далеко в прошлом. После революции 1917 года Россия стала государством-изгоем. В числе первых, кто признал его в 1923 году, были Финляндия, Польша, Италия и Германия. Закономерность очевидна — это государства-лимитрофы и те, кто проиграл в мировой войне. Соединенные Штаты признали СССР только в 1933.
Ключевым моментом, конечно, было окончание Второй мировой войны. Государство-изгой превратилось во вторую сверхдержаву, особенно после появления в августе 1949 года советской атомной бомбы, получившей кодовое название «Первая молния».
Еще в 1950-е годы многие кремлеведы всерьез беспокоились, что Советский Союз в соответствии со своей партийной программой действительно «догонит и перегонит» Запад, то есть экономическое развитие, посчитанное в миллионах тонн стали и бетона, и правда будет иметь определяющее значение.
Этот период, усиленный, пожалуй, еще и спортивными успехами, заложил основу советского самосознания, на которое, пожалуй, можно наклеить ярлык «шовинистического социалистического милитаризма».
Но затем все изменилось. С психологической точки зрения, возможно, переломным моментом стали Олимпийские игры в Лейк-Плэсиде в 1980 году. В финале хоккейного турнира начинающие хоккеисты из Соединенных Штатов разгромили звездную команду Виктора Тихонова, все члены которой были из армейского клуба ЦСКА. Это был настоящий удар — и, возможно, намек, что развитие мира все же определяют не сталь, не бетон и не военная дисциплина. И в том же году компания Commodore выпустила компьютер, который во многом стал дверью в совершенно иное будущее: VIC-20.
Через десять лет Советскому Союзу настал конец.
Перестроить промышленность и самосознание непросто. Переход к подобию рыночной экономики и так был невероятно сложным, а еще больше его усложняло нежелание западных консультантов познакомиться ближе с русскими обычаями, культурой и системой управления предприятиями. Граждане получили свои приватизационные чеки на 10 000 рублей. Инфляция быстро сожрала эту сумму. Население, которое и понятия не имело, как работает рынок, было совершенно растеряно. Борис Ельцин принял власть у Михаила Горбачева и первое время почивал на лаврах славы, которую снискал, будучи недолгое время руководителем партийного аппарата в Москве.
Самой успешной выдумкой Ельцина стал тогда внезапный налет на довольно пафосный центральный магазин. «Где мясо?» — спросил он, указывая на список мяса, выделенного магазину. Но мяса не было — большую его часть продали на черный рынок.
Но такими выдумками мир не изменишь. Они лишь обеспечивают небольшой всплеск популярности, который со временем спадает. Ожидания от капитализма были просто невероятными. Оправдать их было невозможно. Перед президентскими выборами в 1996 году Борис Ельцин уже подумывал об уходе. Но его окружение это встревожило. Соратники были убеждены, что, если Ельцин не будет баллотироваться, изберут лидера коммунистов Геннадия Зюганова.
Есть множество историй о финансировании выборов и вероятном мошенничестве. Анатолий Чубайс обеспечил «коробку с деньгами», а кто обеспечил необходимое количество голосов, так и не выяснили. Но в связи с этим интересно обратить внимание на кампанию Зюганова. Она проходила не под лозунгами Коммунистической партии. Перед выборами в 1996 году был специально создан Народно-патриотический союз России. Под этим логотипом были собраны все мыслимые оттенки великорусской/великосоветской идеологии.
Когда Владимир Путин в преддверии 2000 нового года принял власть, страна еще казалась довольно цивилизованной. В администрации президента, конечно, уже разработали понятие «управляемая демократия» (потому что западная не совсем подходила), но никакой функциональной оппозиции в государстве по-прежнему не было. Партия «Яблоко» во главе с Григорием Явлинским так и оставалась несколько академичной либеральной партией, популярной лишь в довольно узких кругах. Либерально-демократическая популистская партия Владимира Жириновского играла роль клоуна при власти — в полном соответствии с русской традицией блаженных.
Когда Путин пришел к власти, в первое время высокая цена на нефть гарантировала решение большей части проблем с помощью текущих рекой денег. Но избыточное предложение на нефтяном рынке и международные соглашения, направленные на снижение потребления ископаемого топлива, создали новые условия существования для российских структур власти. Старая поговорка о том, что алтын сам ворота отпирает да дорогу очищает, перестает работать, когда денежные запасы истощаются. И чем очевиднее это становится, тем активнее путинское руководство страны переходит в России к авторитарным методам. А значит, и идеологический аппарат из школьных учебников тоже всячески оберегает и сохраняет народно-патриотическое наследие.
Для нас, жителей Запада, самый сложный период этого постсоветского наследия касается Иосифа Сталина. Его преступления против человечества с 1928 по 1953 год хорошо известны. Они начинаются с Большого террора и мировой войны, когда руководство советской армии, а конкретно Сталин, с самых первых дней войны жертвовали миллионами солдатских жизней, и заканчиваются вспышками насилия в ходе кампании против еврейских врачей.
Сталин по-прежнему маячит на фоне происходящего в России, словно большая мрачная тень. Если не покончить с ним, невозможно будет покончить с прошлым и — на самом-то деле — вступить в будущее. Стали с его палачами остается в памяти системы. Ужасающее свидетельство этого мы увидели в полицейском отделении, где Алексей Навальный ждал своего приговора. На стене висел плакат явно из числа идеологического вооружения полицейских: Генрих Ягода времен репрессий. Ягода контролировал строительство Беломорканала и сфабриковал несколько первых дел для фальшивых судебных процессов, которых потом было множество. Потом его самого казнили после доклада о том, что мир очень негативно отнесся к этим процессам.
Но есть и другой признак, еще более циничный, если это вообще возможно. Кодовым словосочетанием сталинских репрессий было «враг народа». У нынешних кампаний вместо него «иностранные агенты». С 2012 года в России есть закон, который требует, чтобы критикующие режим гражданские организации регистрировались как организации, ведущие деятельность иностранных агентов. В 2020 году законодательство расширили, и теперь оно касается также отдельных лиц: журналистов и нелояльных граждан.
Что же в этом важнее или отвратительнее всего? Да просто сейчас можно представить себе всего два пути. Один из них Советский Союз/Россия уже неоднократно пробовали. Дадим ему слегка напоминающее о Финляндии название «Майнильский путь». Направленная вовне агрессия объединяет страну. Мы наблюдали это в контексте оккупации Крыма или российских боевых действий в Сирии. Благодаря им поддержка Путина выросла. Но после того, как в Соединенных Штатах к власти пришел Джо Байден, игровое поле стало выглядеть несколько иначе.
Второй путь — разработать правила перехода. Никто — и меньше всех Алексей Навальный — не заинтересован в том, чтобы еще раз наступило Смутное время.