В шестом сезоне «Секса в большом городе» не очень счастливая в любви Кэрри Брэдшоу, ведущая газетную колонку об отношениях мужчины и женщины, увлекается признанным художником-авангардистом, которого играет мастер классического танца Михаил Барышников. «Русский», как его называют лучшие подруги Кэрри, намного старше Брэдшоу, которой за тридцать. Как-то раз он устраивает вечеринку для ее не очень утонченной компании в своем лофте на Манхэттене. После пары остроумных шуток о сексе одна гостья замечает фортепьяно, которое несомненно привыкло к Мусоргскому и Рахманинову. «А из Билли Джоэла что-нибудь знаешь?» — спрашивает она. Русский пожимает плечами. «Да ты что? Uptown Girl? Piano Man?» — спрашивают остальные. «Не приходилось слышать», — отвечает он с каменным выражением лица, давая тонкую отповедь безвкусице американской культуры.
Конечно, не у всех американцев такие примитивные вкусы, да и Билли Джоэл написал немало блестящих песен. Но наши деятели культуры и артистический мир далеко не в полной мере осознают свою ответственность за активное и содержательное участие в политическом и социальном дискурсе. Вместо этого левофланговый эшелон ненавидящих себя лимузинных либералов господствует на этом поле, демонстрируя скучное и весьма предсказуемое ханжество. Есть ли кто-то на правом фланге, кто ведет себя подобно «русскому» на метафорической вечеринке, кто стремится к чему-то более высокому и содержательному? Есть небольшая кучка знаменитостей, которые сторонятся вот этого левацкого политкорректного единодушия, но таких немного. Клинт Иствуд как-то ввязался в дискуссию, но не очень активно. Другие, типа актера Джеймса Кэвизела, говорят с точки зрения верующих людей, но никогда не предлагают всесторонний взгляд на то, куда мы должны идти как нация. Еще у нас есть болтуны вроде актера Джеймса Вудса и вокалиста Теда Ньюджента. Поэтому, в отсутствие известных американских творческих личностей, способных рассказать, куда движется западное общество, за них это сделал настоящий, а не киношный русский.
Имеющий международные награды театральный режиссер и актер Константин Богомолов поделился своими мыслями об упадке псевдолиберальной цивилизации, опубликовав недавно в московской «Новой газете» свой язвительный манифест. Он спровоцировал бурные дебаты, возложив вину за выхолащивание свободы самовыражения на Западе на, как он выразился, «новый этический рейх». Этот режим своими худшими тенденциями напоминает самые одиозные режимы XX века. Читатели этого издания наверняка будут аплодировать той смелости, с которой Богомолов устраивает разнос тоталитарным либералам, стремящимся превратить всех нас в гнусных жандармов, взявшихся вести полицейский контроль не только за поступками, но и за мыслями друг друга.
Богомолов жалуется на неспособность Запада "сдержать темные стороны человека религией, философией, искусством и образованием". Ведь Запад при этом позволяет "тьме через те же клапаны вырываться наружу, подобно пару из перегретого котла". Он набрасывается на тщетные попытки запретить законодательно злобные мысли. «Европа испугалась зверя в человеке, не понимая, что звериное — это такая же природная и органическая часть человека, как и ангелическое. Не в силах интеллектуально и духовно преодолеть последствия нацизма, Европа решила кастрировать сложного человека. Кастрировать его темную природу, навсегда замуровать его бесов».
Далее он размышляет об опасности контроля над мыслью и трафаретного производства приемлемых мнений:
«Ты больше не можешь сказать „я не люблю…", „мне не нравится…", „я боюсь…". Ты должен соотнести свои эмоции с общественным мнением и общественными ценностями. А общественные ценности стали новой Стеной Плача, куда каждый несчастный, обиженный или просто непорядочный индивид может не только принести записку, но и потребовать от нового бога — Прогрессивного Общества — внесения своей обиды, драмы, страха или болезни в список нового этического ЮНЕСКО, придания ей общественно значимого статуса, выделения под нее бюджета и создания специальной квоты во всех сферах общественной жизни. А каждый, кто скажет, что обида данного субъекта не стоит выеденного яйца, что его болезнь излечима, а личная драма — вопрос интимный, станет жертвой мощной репрессивной машины — того самого общественного мнения».
Даже случайный наблюдатель за нашей политикой и общественными тенденциями последних лет заметит усиление этого парадоксального тренда тоталитарного либерализма, того, что Богомолов называет «нетрадиционным тоталитаризмом». Возмущаясь по поводу предписанных мнений, он предостерегает о недопустимости мировоззрения Джона Леннона из его песни «Imagine», когда единственный способ построить «братство людей» состоит в уничтожении всего того, что делает каждого индивидуума уникальным. Помните: представь себе, что нет ни стран, ни религий. Но Богомолов идет в своей аргументации еще дальше, заявляя, что слияние идеологии и моральных ценностей никак не способствует безопасности. Мир без инакомыслия — это катастрофа для всех нас. Поэтому он и называет этот глобальный режим Новым этическим рейхом.
Ликвидация национальных границ при глобализации есть новая тоталитарная империя в процессе становления. В старые времена инакомыслящий имел возможность покинуть свою страну и сделать другую страну своим домом. Многообразие этических и ценностных систем создавало возможность для человека найти свою — или максимально его принимающую, или просто не мешающую жить — среду обитания и реализации. «А вот новая этическая империя, — говорит Богомолов, — жаждет экспансии и унификации обществ. Так создается новая глобальная деревня, где несогласному не скрыться от блюстителей этической чистоты».
Богомолов, будучи русским, негодует, вспоминая историю собственной страны и замечая, что левая этическая повестка может привести к ужасным последствиям, сравнимым с последствиями 1917-го года. Вспоминая девочку, которая позвонила в полицию и настучала на родителей, участвовавших в прошлом месяце в штурме Капитолия, он говорит, что Россия все это проходила. Такое сочувствие к бунту ослабляет его доводы. Он не замечает противоречие, состоящее в том, что правые тоже демонстрируют те самые наклонности, которые он осуждает. Антивоенные консерваторы пришли в ужас, когда ставшая похожей на «Правду» телекомпания «Фокс» (Fox News)после 11 сентября 2001 года превратилась в пропагандистский орган администрации Буша, забив в барабаны войны и призывая к вторжению в Ирак, которое стало одним из самых ужасных внешнеполитических решений, принятых нашей страной — Америкой. Не только голливудская элита может завести нас в дебри тоталитаризма.
Но России повезло, потому что у нее есть культурная икона, способная сформулировать мировоззрение, призывающая соотечественников самостоятельно и критически мыслить, оказывая сопротивление полиции мыслей. Этот человек размышляет о европейском будущем своей нации в момент, когда всем правит ненависть к самим себе, когда все самое лучшее наследие Европы может стать жертвой идеологии «выключения», культуры коллективного осуждения инакомыслящих. Радует то, что Богомолов со своими мыслями выходит за рамки оценок достоинств или недостатков Владимира Путина как главы государства. Его размышления задевают за живое, показывая, какой нацией хотят быть россияне, частью какой Европы они стремятся стать.
Америка нуждается в такой же смелости нашего культурного класса, который должен набраться мужества, вырваться из сеющей распри атмосферы предвзятости и фанатизма, и дать людям нечто большее, нежели политическая демагогия — что-то такое, во что они могут поверить. Вместо этого мы на политических митингах слышим одни только избитые и банальные фразы. Богомолов не принадлежит к этой лиге, и, как русский, он наверняка был бы разочарован и подавлен, доведись ему устраивать вечеринку для своих американских коллег.