Произнесите «викинг»… И даже если вы посвятили академическую жизнь борьбе с мифами, вам это не поможет. Когда я прошу своих студентов сказать, что первым приходит им в голову, когда они слышат это слово, они неизбежно называют рогатые шлемы, топоры, драккары, зимнее жертвоприношение, мухоморы и бороды. И когда я возражаю, что рогатые шлемы — это миф, который в 1870-х годах придумал один художник-костюмер перед премьерой оперы Вагнера, мне отвечают что-то вроде «ну да, я слышал что-то такое, но…»
Короче говоря, от рогов нам не избавиться — они прочно прописались и в сувенирных лавках, и в шведском историческом сознании, хотя викинги современной культуры не имеют ничего общего с отдаленным прошлым, а появились лишь в XIX веке как чистый плод фантазии.
История о том, как викингов представили, восприняли и снабдили странной экипировкой, хорошо задокументирована и проанализирована. Небольшая книжка Анны Лихаммер (Anna Lihammer) и Теда Хессельбума (Ted Hesselbom) «Викинг. История мужественности XIX века» напоминает научно-популярное резюме всех этих открытий. И в этом, конечно, нет ничего плохого — очень хорошо, что повествование о том, как скандинавы изобрели себе предков, стало доступно для широкого круга читателей.
«Викинг» поразительно легко читается, он написан с юмором и с забавными отступлениями обо всем — от исторической архитектуры до викингов как гей-иконы. Коротко говоря, все началось с того, что скандинавы времен Наполеона стали оглядываться в прошлое в поисках храброго и героического образца для подражания в трудные времена. Мечты в духе романтизма о душе народа и общих корнях сплелись с потребностью духовного перерождения после военных неудач.
Когда Швеция уступила Финляндию России, ей понадобился новый запал. И точно так же, как остальные европейские националисты, шведская образованная молодежь начала оглядываться в прошлое. В то время как греки перестали называть себя римлянами и начали восхвалять древние Афину и Спарту, в то время как братья Гримм дали немцам их народные сказки, а итальянцы и французы начали использовать образы римлян и галлов, шведы, датчане и норвежцы превратились в поклонников викингов.
В Швеции путь проложил Гётский союз, и когда Тегнер, Гейер и Линг (шведские писатели XIX века — прим. перев.) начали превозносить предположительно истинные древнескандинавские добродетели, развитие этих идей было уже не остановить.
Лихаммер и Хессельбум особенное значение придают близкой связи между образом викинга и представлениями о мужественности. По мере того как идеал мужественности XIX века менялся, менялось также и представление о том, как выглядели викинги и какими ценностями они руководствовались. Поскольку викинг во всех существенных моментах был новым конструктом, его (а это всегда был «он» — у женщины в патриархальном XIX веке была очень незаметная роль) легко можно было подстраивать под обстоятельства. Таким образом, он, например, очень рано слился с режимом нашего французского монарха Карла XIV Юхана, который и прославился, и вообще обосновал свою законность именно связями с викингами.
Эта книга легко могла бы оказаться намного больше, если бы у авторов не было цели добиться удобного формата. Лихаммер и Хессельбум, как правило, довольствуются краткими выжимками и единичными примерами разных увлекательных тенденций и тем, рассказывая, например, как резко колебалась популярность викингов в середине XX века, после того как взгляд Третьего рейха на историю на время осквернил их образ.
После 1945 года поначалу мало что в культуре воспринималось настолько политически некорректным, как германские герои в рогатых шлемах на фоне ревущей оперной музыки. Но через несколько десятилетий фейковые викинги ожили, чтобы в несколько измененном виде снова захватить сцены и телеэкраны.
Конечно, существовали и настоящие викинги. Этот термин встречается во многих текстах, датируемых ранним Средневековьем, а также в рунических надписях. Тем, у кого есть желание, будет несложно воссоздать для себя их образ по историческим и археологическим источникам. Но наши современные викинги, созданные в XIX веке, не менее интересны, и работа Лихаммер и Хессельбума — неплохое начало, если хочешь изучить их феномен.