Старая мудрость экономистов гласит: валютные курсы предсказать невозможно. Они меняются хаотично, то есть в любой момент времени вероятность роста или падения одинаково велика — и равна 50%. Проведя три десятилетия на финансовых рынках, я согласен с этой мудростью. Она касается подавляющего большинства попыток прогнозировать развитие ситуации. Но есть два исключения: очень краткосрочный и очень долгосрочные прогнозы.
Иногда можно спрогнозировать краткосрочное движение валютных курсов — если иметь четкое представление о ситуации на рынке в настоящий момент, в частности о соотношении спроса и предложения. Большинство сделок заключаются между банками и инвестиционными компаниями, торгующими ценными бумагами. Почти треть этого рынка приходится на десять крупнейших игроков.
В первую тройку в 2019 году входили банк JP Morgan (9,8% рынка), Deutsche Bank (8,4%) и Citibank (7,9%). Те, кто занимает достаточно большую долю этого рынка, могут по крайней мере в краткосрочной перспективе понять, какие валюты в большей или меньшей степени востребованы прямо сейчас, и извлечь из этого выгоду (насколько это допускают нормы, установленные регулятором). Таким образом, можно сказать: чем большую долю рынка занимает тот или иной игрок, тем более выгодным будет для него этот бизнес.
В долгосрочной перспективе валютные курсы также следуют определенным правилам, которые зависят от тенденций спроса и предложения. Можно сказать: в долгосрочной перспективе валютные курсы отражают реальное соотношение цен.
Британский журнал The Economist регулярно демонстрирует это на примере «курса бигмака». Так, в январе этого года один «бигмак» стоил 5,66 доллара в США и 3,29 фунта стерлингов в Великобритании. Таким образом, курс «бигмака» составлял 1,72 доллара за один фунт. Однако на валютном рынке фунт в марте стоил всего 1,38 доллара и был тем самым дешевле «курса бигмака».
Таким образом, есть причины утверждать, что фунт по отношению к доллару в долгосрочной перспективе вновь подорожает. Причина в том, что британский экспорт в США будет расти, а импорт из США — сокращаться, если британские товары можно будет покупать дешевле. Поэтому на рынке спрос на фунт станет больше, а на доллар — меньше, и тогда цена на фунт будет расти, а на доллар — снижаться.
Впрочем, на спрос и предложение на валютном рынке влияют не только торговля товарами, но и движения капитала. Если доходы с инвестиций, например, в США выше, чем в Великобритании, то можно ожидать, что британцы будут покупать доллар против фунта, чтобы более выгодно вкладывать деньги в США.
Умные экономисты утверждали, что более высокая доходность всего лишь отражает ожидания падения курса соответствующей валюты и поэтому экспорт капитала себя не оправдывает. Однако, как показывает практика, инвесторы не слишком ценят эту мудрость экономистов.
Поскольку доходность по десятилетним государственным облигациям в США в марте превышала доходность по британским на 0,9 процентных пункта, можно было ожидать более высокого спроса на доллар. Таким образом, между «бигмаком» и правилом разницы доходности, похоже, сложилась патовая ситуация.
Ведь в дело вмешивается еще и третий фактор, влияющий в долгосрочной перспективе на спрос на валюты — это статус резервной валюты. Валюта получает этот статус, если расчеты в ней осуществляются по всему миру, а потребители ценят ее в качестве денежного резерва. Однако для этого страна-эмитент этой валюты должна быть сильной в экономическом (а по мнению многих, и в военном) плане и иметь большую долю в глобальной торговле. В XIX веке этот статус имел фунт, а сейчас его имеет доллар США.
В качестве иллюстрации к правилам движения курсов соотношение доллара и фунта подходит хорошо, но намного интереснее за ними наблюдать на примерах евро и китайского юаня. У еврозоны, правда, во внешней торговле наблюдается профицит, но в соответствии с «курсом бигмака» евро представляется переоцененным по сравнению с долларом.
Из-за низких процентов по доходам для вкладчиков он не представляет интереса. Вдобавок еврозона из-за неудачного менеджмента во время пандемии коронавируса откатилась назад в глобальном экономическом рейтинге, так что есть политические и правовые сомнения в ее денежной, а также фискальной политике.
Юань зашел дальше всех в цифровизации
Китай может быть доволен своим в целом хорошим внешнеторговым балансом и — если посмотреть на гонконгский доллар в качестве «индикатора бигмака» для сравнения с юанем — недооцененной по сравнению с долларом США валютой. В прошлом году китайской экономике удалось избежать рецессии, и сейчас она выходит из пандемии, прочно стоя на ногах.
Китай имеет вторую по величине экономику в мире после США, тогда как еврозона откатилась на третье место. Китайский центральный банк отказался от дополнительной эмиссии денег, к которой прибегли многие западные ЦБ.
Поэтому доходность по десятилетним китайским гособлигациям составляет более 3% и является самой большой в рассмотренной группе. В вопросах цифровизации юань пошел дальше всех остальных валют, и уже в следующем году Китай может предложить своим партнерам цифровой юань для транзакций, а также в качестве резервной валюты, независимой от глобальной платежной системы, в которой правила игры определяют США.
В краткосрочной перспективе торговля в юанях для китайцев и доступ на китайский финансовый рынок для иностранцев пока ограничены. Однако если правительство будет и дальше идти по этому пути, ситуация изменится. Если юань сможет укрепиться в статусе резервной валюты, его курс будет расти. Сможет ли он сбросить с трона доллар, пока не понятно. Но о том, что евро упадет в цене, можно догадаться уже сейчас.