В пятницу (30 апреля) Россия ввела запрет на въезд восьми европейским чиновникам, в том числе президенту Европейского парламента Дэвиду Сассоли и заместителю председателя Европейской комиссии Вере Йоуровой. Эти меры последовали за европейскими санкциями, введенными в марте против России в связи с делом Навального и преследованиями со стороны России в Чечне.
— Почему газопровод «Северный поток — 2», который должен соединить Россию и Германию, вызывает столько споров?
— Чтобы полностью понять это, нам нужно немного вернуться назад. Европа долгое время зависела от российского газа, на который сейчас приходится 40% ее поставок. После распада СССР Россия отправляет свой газ по наземным трубам, которые проходят через страны, ставшие транзитерами. За каждую страну, через которую проходят ее газопроводы, Россия должна ежегодно платить значительную сумму.
В начале 2000-х годов конфликты на Украине вызвали несколько перебоев в поставках, что в конечном итоге убедило россиян пересмотреть свои планы. Таким образом, они приступили к строительству «Северного потока-1», подводного газопровода протяженностью 1 200 км, напрямую ведущего в Германию, что для того времени представляло собой технологический прорыв. Этот проект, реализуемый с 2011 года, поддерживается европейцами, которые видят в нем средство диверсификации маршрутов поставок.
— Однако аннексия Крыма Россией в 2014 году изменила ситуацию…
Да, Европейский Союз затем встает на сторону Украины и выступает против второго проекта подводного газопровода, идущего в обход «Южного потока», который должен был связать Россию и Болгарию и перенаправлен в Турцию. Чтобы оспорить проект, Европейская комиссия использует новаторскую правовую аргументацию: необходимость финансового разделения между производителем и владельцем газопровода. Этот аргумент также может применяться к «Северному потоку-2», который должен принадлежать и эксплуатироваться исключительно «Газпромом». Но на этот раз лидер Евросоюза Германия является неотъемлемой частью проекта и выступает против ЕК. В этом вся проблема.
— Почему Германия, несмотря ни на что, цепляется за этот проект?
— «Северный поток — 2» должен укрепить безопасность поставок газа в Германию, что для нее крайне важно, поскольку она решила отказаться от ядерной энергетики и от угля. Если русские сократят объемы газа, Германия все равно будет обслужена первой. Этот газопровод также представляет для страны возможность получить значительную финансовую прибыль, поскольку он позволит увеличить транспортировку газа из Германии в остальную Европу в ущерб Польше и Украине.
— Соединенные Штаты, которые хотят любой ценой предотвратить рост энергетической зависимости ЕС от России и, кстати, продать свой собственный газ европейцам, на самом деле представляют собой очень сдерживающую угрозу запрета на транзакции в долларах. Это очень жесткие меры, которые уже привели к выводу нескольких европейских компаний, участвовавших в строительстве «Северного потока — 2». Это ставит под угрозу завершение строительства газопровода, который уже построен на 94%. Но если США могут себе позволить такое вмешательство, то прежде всего потому, что европейцы не имеют единой позиции по этому проекту.
— При таком давлении может ли проект потерпеть неудачу?
— Я так не думаю: стоимость «Северного потока — 2» составляет почти 10 миллиардов евро, половину из которых оплачивает «Газпром», а остальную часть — пять европейских газовых компаний. После того как вы вложили столько, вы не можете позволить себе ничего не делать. Чтобы справиться с давлением, у русских есть время, потому что этот газопровод не нужен в краткосрочной перспективе. Фактически, в 2019 году, столкнувшись с задержкой строительства газопровода, Россия подписала контракт о наземном транзите через Украину на пять лет. Даже если «Северный поток — 2» будет запущен, россиянам все равно придется платить Украине 1,3 миллиарда долларов ежегодно до 2024 года. Так что я думаю, что «Северный поток — 2» не будет запущен до тех пор. К 2024 году, следуя чрезвычайно амбициозной повестке дня Европейской комиссии по энергетическому переходу, этот газопровод может превратиться в трубу для подачи водорода, производимого в России. Тогда проект стал бы более консенсуальным для европейцев, что ограничило бы наносимый Соединенными Штатами вред.