Президент Белоруссии Александр Лукашенко был повсеместно и резко осужден после ареста Романа Протасевича, но у него все еще остался союзник. Лукашенко провел выходные в Сочи, на берегу Черного моря, где был принят на яхте президента Владимира Путина. Два лидера поприветствовали друг друга объятием. После любования дельфинами пара заключила сделку о предоставлении Белоруссии кредита в размере 500 миллионов долларов, который поможет смягчить негативный эффект от новых западных санкций. Объявление о кредите последовало за празднованием в Минске в начале недели 100-летия коммунистической партии Китая, на котором китайский посол Се Сяоюн высоко оценил двусторонние отношения между Китаем и Белоруссией.
Как всегда, Пекин и Москва вступают в дело, когда нужно поддержать какой-то режим, оказавшийся враждебным Западу. Китай и Россия давно действуют на мировой арене в своего рода гармонии. Они поддерживают друг друга в Совете Безопасности ООН и имеют схожие взгляды на мир, опасаясь беспорядочной демократизации, осуществляемой западными государствами и неправительственными организациями.
Но в основе этого лежит напряженность: у двух стран есть общая цель, но они по-прежнему не доверяют друг другу. Россия, в частности, опасается того, что чаша весов в их отношениях все больше склоняется в пользу Пекина. Пекин, в свою очередь, беспокоится за надежность Москвы, опасаясь, что она может резко повернуть на запад.
И в Китае, и в России существует напряженность в выборе союзников. Россия уже давно является поставщиком оружия в такие страны, как Вьетнам и Индия, которые имеют весьма противоречивые отношения с Китаем. Пекин же все больше развивает отношения с многочисленными бывшими советскими республиками, постепенно завоевывая их экономическую благосклонность в ущерб Москве. Но и Китай, и Россия все чаще вместе выступают в поддержку тех стран, которые находятся в конфликте с Западом.
Белоруссия — последний тому пример. В то время как Великобритания, ЕС и США вводят против нее санкции, Москва ускоряет предоставление Минску кредитов, а Пекин делает упор на свои инвестиции в мегапроект «Один пояс, один путь». Другой недавний пример можно найти в Мьянме. После февральского переворота, устроенного военной хунтой и последовавших за этим репрессалий со стороны ЕС, Великобритания и США поддержали санкции. В ответ Китай пролоббировал такие региональные организации, как АСЕАН, с тем, чтобы они не осуждали переворот и защитили китайские компаний, работающие в Мьянме, а в ответ одобрил им проект по добыче природного газа стоимостью 2,5 миллиарда долларов. Примеру Китая последовала Россия в основном с военной поддержкой. Российские генералы были среди немногих иностранцев, посетивших национальный военный парад вскоре после захвата власти военными, а заместитель министра обороны России был первым высокопоставленным иностранным должностным лицом, посетившим страну после переворота.
Другие автократические страны, такие как Иран, уже в течение долгое времени поддерживаются как Китаем, так и Россией. В этом удивительно тонком экономическом маневрировании (и Пекин, и Москва, в конечном счете, в той или иной степени, опасаются вторичного эффекта от агрессивных санкций США против Тегерана) всегда находилось место для тесного взаимодействия между тремя этими государствами в вопросах безопасности и внешней политики. Все трое тесно сотрудничают в сфере разведки, делясь информацией об их общем противнике: американцах. Иран, Россия и Китай вместе проводят военные учения в водах Персидского залива, все трое — горячие сторонники деспотичного президента Сирии Башара Асада.
Что касается политики России и Китая в вопросах борьбы с пандемией covid-19, то они быстро скоординировали ее внешнеполитические аспекты. Обе страны усиленно пропагандируют неудачи Запада и всячески рекламируют совместные усилия по продвижению своих антиковидных вакцин в мире.
Их внешнеполитические подходы в целом тоже становятся все более похожими друг на друга. Министерство иностранных дел России давно отточило искусство маскировки и «подмигивания» в своих оценках международных отношений. Его обычный подход — все отрицать и ни с чем не соглашаться. Этот сценарий все чаще используется так же и Министерством иностранных дел Китая, чья так называемая дипломатия «волков-воинов» (придуманный западными политологами якобы агрессивный дискурс китайской внешней политики — прим. ред.) фактически является копией кремлевской «мегафонной дипломатии». В нее входят такие полезные инструменты, как тиражирование разных маргинальных «западных голосов», которые как бы отражают мейнстрим, противодействие каждому утверждению, которое может показаться невыгодным, и яростное отрицание достоверных фактов. Все эти риторические приемы раньше были чужды традиционно уравновешенным и мягким подходам китайского МИДа, но теперь стали повседневным элементом его репертуара.
Эта растущая координация нова, и отражает укрепление двусторонних российско-китайских отношений. Если раньше в них можно было находить и «расшатывать» какие-то трещины, то теперь эти пробелы успешно ликвидируются, и сейчас более актуальным вопросом является степень, в которой Китай и Россия могут координировать свои действия.
Их цель, похоже, состоит не только в том, чтобы поддерживать друг друга, но и постепенно укреплять сеть стратегических союзов по всему миру, которые поддержат их в их более широком противостоянии с Западом. Как только какой-нибудь мировой лидер по какой-либо причине ссорится с западным альянсом, Пекин и Москва тут же вмешиваются, чтобы заполнить вакуум. Хотя может показаться, что это приносит им больше ненадежных и весьма дорогостоящих союзников, чем полезную поддержку, на самом деле это укрепляет их мощь, давая им больше козырей для игры и расширяя ряды таких стран, которые следуют за ними, а не за Западом. Это приносит им больше голосов в ООН и других международных организациях и усиливает их сильные подходы на мировой арене.
Пекин и Москва перестали быть просто удобной осью. Они все чаще создают мировой альянс автократий, единственная цель которого — бросить вызов западному миропорядку.