12 лет назад Барак Обама предложил лидеру Кремля что-то вроде сделки: он даст ему больше свободы действий в Восточной Европе, на Украине, в Грузии, а взамен Россия окажет поддержку Западу в Афганистане и в борьбе с терроризмом вообще, а также продолжит ядерное разоружение. Но Путин не стратег, а тактический оперативник, который влезает повсюду, куда только можно. Тогда как же на него можно повлиять, и насколько это получилось на встрече американского и российского президентов в среду?
В середине апреля Яна Гамачека посетила идея. Тогда от имени Министерства иностранных дел он предложил Прагу в качестве места проведения только что запланированного саммита между США и Россией. Но сенсации не получилось. В понедельник вместо двора Пражского града, запачканного парафином и заваленного стаканчиками от выгоревших поминальных свечек, американская и российская президентская делегации любовались лазурными водами женевского озера из виллы Ла Гранж. Обошлось без сюрпризов и в том, что касается повестки и результатов. Встреча внушила осторожный оптимизм и принесла общие выводы. Обозреватели сходятся во мнении, что российско-американские отношения оттолкнулись ото дна, куда погрузились, упав в последние месяцы очень глубоко.
Подобная кривая отношений (вниз, вверх, а потом еще глубже вниз, чем раньше) — обычное явление в российско-американских отношениях в XX и XXI веке. Личные встречи, как правило, продолжают устоявшиеся тренды. С другой стороны, за прошедшие три десятилетия каждый американский президент, начиная с Билла Клинтона, обязательно начинал российскую повестку с шагов навстречу лидеру России, но рано или поздно разочаровывался, так как дело не двигалось с мертвой точки. А если что-то и менялось, то к худшему.
Что касается Джо Байдена, то ситуация несколько отличается тем, что с самого начала он занял крайне жесткую позицию в отношении российского президента и вступил, таким образом, в традиционную силовую игру: надави, потом надави еще сильнее и еще чуть-чуть, а потом можно слегка отпустить. Эта игра отчасти дает ответ на вопрос, почему после саммита Большой семерки в Корнуолле и встречи в Брюсселе на платформе ЕС и НАТО американская администрация посчитала важным включить в программу Женеву и российского президента. Шутки ради можно отметить, что, конечно, раз уж Джо Байден перелетел океан на стареньком Boeing 747-200B — Air Force One, то грешно было не встретиться в Европе с Владимиром Путиным. Но причина, конечно, не в этом.
Разумеется, перед командой Джо Байдена стоит масса других острых проблем. Внутри США это критические вызовы, такие как борьба с пандемией и ее последствиями, расколотое, парализованное общество, расовое и социальное неравенство, миграция (в этой сфере вице-президента Камала Харрис как раз не демонстрирует успехов), отстающая инфраструктура, энергетическая и цифровая экономическая трансформация.
В ближайшее время грозит рост инфляции, которая, похоже, станет неизбежным последствием накачки денег в экономику на фоне прерванный цепочек поставщиков. Я уже не говорю о выборах в Конгресс осенью 2022 года, чьи зловредные рожки уже видны в американском политическом календаре.
Ключевые вопросы на мировой арене — обостряющееся технологическое и геополитическое противостояние с Китаем, иранская и северокорейская ядерная программа, угроза растущего глобального неравенства и связанный с этим рост конфликтного и террористического потенциала в Африке и на Ближнем Востоке, климатические изменения, а также политические и экономические отношения с Европой и вопросы безопасности.
Не будем также забывать об общих изменениях глобальных экономических отношений и усиливающуюся тенденцию к деглобализации, которые могут сказаться, причем не лучшим образом, на безопасности в мире.
Россия не станет партнером сразу
Есть еще и Россия. Ни по одному из упомянутых вопросов Россия не является и в ближайшее время не будет партнером и не внесет свой вклад в их решение. Напротив, ее лидер считает своей миссией показать миру и российскому народу, что страна входит в плеяду мировых держав. Владимир Путин готов сделать все, чтобы этот эмоциональный символизм (слова прекрасного специалиста по России Марка Галеотти) не был нарушен еще и потому, что таким образом поддерживает сеть коррупционных государственно-коммерческих отношений, от которых российское общество получает минимум пользы, а скорее они идут ему во вред.
За два десятилетия путинского (де-факто) правления эта цель осталась нетронутой и даже частично не совпадает с вызовами, с которыми столкнулись США и вообще «глобальный северо-запад». И ни один саммит, рукопожатие или похвала, сказанная в адрес американского президента («Байден — опытный политик»), этого не изменят.
Конечно, я отнюдь не склонен интерпретировать прошедший саммит как бесполезный. Нынешняя напряженность между США и Россией становилась уже просто невыносимой, и пришло время снизить ее градус (также тут нужно отметить, что она стала следствием намеренного обострения с обеих сторон, отчасти как раз для того, чтобы было куда отступать). Конкретные результаты саммита тоже есть: возвращение послов, перспектива начала нового диалога о контроле над ядерными вооружениями и создании платформы для дискуссий о кибербезопасности и киберпространстве. Обе стороны создали условия для того, чтобы преподнести встречу как собственный успех, необходимую предпосылку для снижения напряженности.
Джо Байден как минимум сделал все для того, чтобы устранить привкус, оставшийся после прошлого саммита межу Дональдом Трампом и Владимиром Путиным в Хельсинки. Главный советник Трампа по России Фиона Хилл сама впоследствии рассказывала о той встрече, что подумывала устроить ложную пожарную тревогу или симулировать обморок, только чтобы она уже закончилась.
Байден показал им, что США снова предсказуемый мировой игрок или, если хотите, лидер, который знает, как добиться своих целей. С европейской точки зрения важно, что поднимался вопрос прав человека и расширения Североатлантического альянса. Напротив, насколько мне удалось выяснить, вопросы энергетики на саммите не обсуждались. С глобальной точки зрения встреча наглядно подтвердила, насколько изменился мир в последние десятилетия. Американо-российские саммиты традиционно проходили под знаком ядерной безопасности, но в 2021 году ключевой темой была безопасность кибернетическая.
Излишнее уважение к хиреющей державе
Несмотря на все это, я не могу избавиться от ощущения, что саммит стал символической победой российской стороны. Несмотря на масштабные проекты по модернизации вооруженных сил и объективно растущей боеспособности, несмотря на пугающий ядерный потенциал и подрывную деятельность по всему миру, несмотря на свой энергетический перевес, России не место за одним столом с мировыми державами, куда ее все-таки пригласила администрация Байдена. Россия — давно не мировая, а региональная держава.
Путин не стратег, а тактический оперативник, который, который влезает повсюду, куда только можно. Цифровизированный и атомизированный мир, российский ядерный арсенал и энергетический шантажистский потенциал позволяют путинскому режиму вредить и шантажировать и таким образом ловко сохранять за собой место у стола, за которым заседают державы. Но настоящей концепции, превосходящей пустой великодержавный символизм и миф об «осажденной крепости», у президента Путина нет. Ему нечего предложить России, российским соседям, региону и миру в целом.
Недавно кое-кто из тех, кто посвящен в российскую (гео)политику, отметил, сказав, что у России нет возможностей да и желания победить в глобальной войне или стать реальным глобальным соперником китайцев или американцев. Однако у нее достаточно сил, чтобы создавать проблемы везде, где только можно. Тем самым она вряд ли что-то выиграет для себя, но при этом ослабит остальных, и в сложившихся обстоятельствах ей этого достаточно. Помните шутку: «У соседа корова сдохла. Пустячок, а приятно»? Что-то в этом роде. Конечно, печально, и глобальному северо-западу тут радоваться нечему.
Но если перейти от рассуждений к решениям, то какими они могут быть?
Давайте не будем гадать, чего хочет Россия. Давайте скажем, чего хотим мы
12 лет назад я удостоился чести опубликовать комментарий по поводу российской политики Барака Обамы, который склонялся к мысли, что может заключить с Россией «большую сделку». Она была основана, в том числе, на том, что США дадут РФ чуть больше свободы действий в Восточной Европе, на Украине, в Грузии, а взамен Россия окажет поддержку Западу в Афганистане и в борьбе с терроризмом вообще, а также продолжит ядерное разоружение.
Тогда я осмелился высказать предостережение о том, что такая сделка с Россией вряд ли долго просуществует. К сожалению, потом выяснилось, что эта непродолжительная конъюнктура действительно сменилась неприятным отрезвлением. То же самое раньше пережил Билл Клинтон, Джордж Буш младший, а затем и Дональд Трамп (хотя в его случае трудно что-то анализировать из-за размытой российской политики администрации Трампа как таковой). Остается констатировать: делай Путину добро, и он отплатит тебе Россией.
Иными словами, прославленное трансатлантическое сообщество должно думать в первую очередь о формировании своей собственной позиции и концепции в мире, а не бесконечно пытаться догадаться, что задумала путинская Россия. Это любимое занятие советологов и путинологов. Давайте теперь для разнообразия дадим России возможность догадываться и приспосабливаться. Недавно прошедший саммит Большой семерки и Североатлантического альянса оставляют надежду на то, что трансатлантическое сообщество хотя бы сейчас пребывает в хорошей форме, серьезные разногласия отброшены, странная и неуловимая политическая напряженность хотя бы на время рассеялась.
Стоит воспользоваться этим моментом для постановки позитивной трансатлантической повестки, которая будет опираться на сильный НАТО, технологическое сотрудничество, глобальное управление в области энергетической трансформации и климатических изменений, а также на нормативные обязательства в сфере демократических ценностей.
В трансатлантическую повестку должна входить концепция по восточным и юго-восточным соседям. Будет эта концепция включать расширение формальных евро-американских институциональных структур (НАТО и ЕС) или нет, важно, чтобы эта концепция была понятной, выполнимой, прозрачной и чтобы в ней не учитывались преимущественно российские интересы, как это было в последние годы.
Россия, разумеется, играет и будет играть важную региональную роль в Европе и на Ближнем Востоке. Поэтому трансатлантическое сообщество должно проявить устойчивость и готовность к российским действиям, а также искать возможности для сотрудничества. На мой взгляд, это основа основ, а не цель сама по себе. Поэтому хорошо, что по итогам саммита участники не взяли на себя обязательство о следующей президентской встрече. Среди глобальных целей и интересов трансатлантического сообщества (за важным исключением в виде ядерного оружия) России, как я думаю, места нет.
Автор — основатель и председатель совета исследовательского института Global Arena Research Institute, преподает международные отношения в университете им. Масарика, в прошлом работал в Институте международных отношений. Занимается вопросами глобализации, глобальной безопасности, новых технологий и анализом внешней политики.