То, что Роман Протасевич и София Сапега переведены под домашний арест, не выглядит такой уж сенсацией. В этом решении белорусских властей легко читается логика их игры — и с Западом, и с Россией, и с общественным мнением внутри страны.
История с посадкой самолета Ryanair и арестом этих двух его пассажиров подлила авиационного керосина в огонь конфликта Минска с Западом, спровоцировала новые санкции Евросоюза. Многие сделали вывод, что публичные признания Протасевича — это результат мощного давления, возможно даже пыток.
И вот теперь власти хотят показать: да мы же не звери, вот видите — в ответ на чистосердечное раскаяние смягчаем участь бывшего редактора деструктивного телеграм-канала. И, может быть, даже продолжим этот аттракцион невиданного гуманизма.
Минск торгуется с Москвой и хочет поторговаться с Западом
В случае с Сапегой ход тоже понятен. Она — российская гражданка. И дело не в том, что за девушку просил отец, а в том, что за нее хлопотал сам Владимир Путин. А сейчас поддержка Кремля нужна белорусскому руководству как никогда. Вполне вероятно, что подруга Протасевича вскоре будет и вовсе помилована.
Вспомним, как в прошлом году России быстренько передали так называемых вагнеровцев, когда после президентских выборов грянули мощные протесты и Александру Лукашенко резко понадобилось опереться на Кремль.
Понятно, что в ответ на облегчение участи Сапеги российское руководство не разгонится тут же осыпать белорусского партнера благами. Но в трудном торге с Москвой каждая гирька на весах важна.
А параллельно, судя по ряду симптомов, Минск пытается затеять торг с Западом. Как бы ни храбрилось белорусское начальство, усиление санкций — не мед. Нужно маневрировать. Тем более что с Москвой все непросто.
Во время прежних циклов ссор и замирений с Западом козырем властей было постепенное освобождение тех, кого другая сторона называла политическими заложниками. Сейчас из колоний доходят сведения, что некоторым политзаключенным предлагают написать прошения о помиловании.
Это важно для режима: представить врагов раскаявшимися грешниками, морально притоптать этих людей. Хотя в 2011 году, когда обстоятельства прижали, пришлось освобождать и тех политических узников, которые отказались писать прошения.
Впрочем, кейс Протасевича стоит особняком. Он, вероятно, объект особой игры. Потому не стоит торопиться с выводами, что белорусские власти таким образом уже начинают широкий торг политическими.
Будет использована матрица Воскресенского?
Белорусское начальство уже выжало, как оно считает, пиаровские дивиденды из публичного раскаяния Протасевича. Широкой публике продемонстрированы слезы бывшего врага, который признает величие Лукашенко. Теперь можно идти дальше.
Стоит обратить внимание вот на эту тираду Протасевича на пресс-конференции 14 июня: «Я не изменил своих политических взглядов. Я могу честно и открыто сказать перед всеми камерами: я не буду политическим сторонником президента. Да, я его уважаю как человека, который смог выстоять перед всем тем натиском, который начался летом и продолжается до сих пор. Но я не буду сторонником президента».
Подобные заявления создают почву для того, чтобы перевести Протасевича в разряд так называемой конструктивной оппозиции. Здесь сразу вспоминается история Юрия Воскресенского. Этот бывший активист избирательной кампании Виктора Бабарико тоже покаялся за ошибки, был выпущен из следственного изолятора КГБ и стал играть роль мягкого, конструктивного оппонента властей.
Но в «широкий общественный диалог» при участии Воскресенского, кажется, мало кто поверил. Да и политический масштаб персоны так себе: этот человек был лишь третьестепенной фигурой в команде Бабарико.
А вот если Протасевич, который в одночасье обрел мировую известность, получит относительную свободу, будет включен в дискуссию о новой конституции, а там, глядишь, и объявит о намерении создать свою партию, — это будет иной масштаб и резонанс. Такой расчет властей не исключен.
Волк и заяц, тигры в клетке — все они марионетки…
Продолжая играть судьбой Протасевича, режим может преследовать несколько целей. Во-первых, утереть нос проклятому Западу. Вот вы стонали о мучениях узника, а он, видите, как сыр в масле. И без всяких иголок под ногтями хвалит вождя режима. Делали из него страдальца, поднимали на щит, всячески защищали — и сели, дурачки, в лужу.
Во-вторых, это попытка внести раскол в ряды оппонентов Лукашенко, особенно тех, кого он называет беглыми, дискредитировать их.
В-третьих, это сигнал противникам режима внутри страны, прежде всего тем, кто за решеткой: покайтесь, подпишите прошения — и к вам тоже могут снизойти.
В-четвертых, это может стать элементом конструирования карманной оппозиции для игры в новых внутриполитических условиях.
Кремль ведь настаивает на конституционной реформе, переформатировании системы. Ну так нате вам: новые партии (понятно, тщательно отфильтрованные), новый, не такой стерильный парламент, разговор властей с «нормальными», «вменяемыми» оппонентами (при окончательной маргинализации «радикалов»). Короче, как в старой песне: волк и заяц, тигры в клетке — все они марионетки в ловких и натруженных руках.
Наконец, в-пятых, всю эту пиаровскую кашу с облегчением участи раскаявшегося Протасевича и россиянки Сапеги попытаются скормить массовой аудитории. Правда, тут большой вопрос. Для многих даже не слишком ангажированных в политику людей эта стряпня под соусом якобы гуманизма может оказаться слишком примитивной.