Недолгая, грязная и в страхе: жизнь русского летчика во время Второй мировой (The National Interest, США)

Для летчиков война была неприятной рутиной, перемежающейся моментами полного ужаса, которая слишком часто заканчивалась гибелью

Читать на сайте inosmi.ru
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Решающим театром войны Второй мировой стал Восточный фронт. В ожесточенных сражениях погибли десятки миллионов военных и мирных жителей. Для летчиков война была неприятной рутиной, перемежающейся моментами полного ужаса, пишет в книге «Война над степями» Э. Р. Хутон, подробно рассказывая о быте советских летчиков в тот период.

Решающим театром Второй мировой войны в Европе стал Восточный фронт. Катастрофическим приказом немецкого премьера Адольфа Гитлера вторгнуться в гигантский Советский Союз в 1941 году нацистская Германия ввязалась в кровопролитный конфликт, который так и не смогла выиграть.

И пока Германия истекала кровью в заваленных обломками городах и бесконечных степях России, западные союзники — Великобритания и США — собирали свои силы для контрнаступления. К 1944 Германия оказалась под ударом с трех сторон.

На пике боев в 1943 году немцы разместили на Восточном фронте около 3,9 миллиона солдат. Советы — 6,7 миллионов. Погибли десятки миллионов военных и мирных жителей.

Бои в воздухе были не менее жестокими. Это — тема книги историка Э. Р. Хутона (E. R. Hooton) «Война над степями».

Пользуясь первоисточниками с обеих сторон, Хутон выписывает канву воздушной войны на востоке, то и дело приближая масштаб, чтобы остановиться на отдельных летчиках и командирах и придать человеческое лицо титанической воздушной борьбе.

Немецкие войска вторглись летом 1941 года и к ноябрю оказались на подступах к Москве. Следующие три с половиной года немцы медленно отступали, но за каждый сданный километр наносили ужасные потери.

О масштабах боевых действий дает представление аэрофотосъемка. По словам Хутона, с 7 декабря 1941 года по 8 апреля 1942 года Люфтваффе потеряли на востоке 859 самолетов. Еще 636 получили повреждения. На 30 марта 1942 года немецкие эскадрильи располагали 1 766 самолетами, в том числе высококачественными истребителями «Мессершмитт» Bf 109G, пикирующими бомбардировщиками «Юнкер» с Ju 87 и штурмовиками «Хеншель» Hs 129.

Во втором квартале 1942 года немецкие самолеты «выпили» 388 000 тонн топлива — на 55 000 тонн больше, чем Германия произвела за те три месяца, поэтому запасы Берлина истощились. Отсутствие у нацистов нефтяных ресурсов окажется едва ли не главной их слабостью. В 1944 году Германия произвела 40 329 новых самолетов — почти столько же, сколько Советский Союз (41 136), но топлива для заправки немецких баков не хватало.

Однако «голые» цифры об объемах советской промышленной продукции таили в себе фундаментальные проблемы. По словам Хутона, СССР построил множество самолетов — но по качеству они уступали немецким.

«Сомнительное качество российских самолетов наглядно проявилось 3 июня 1943 года, когда с истребителей Як-9 c завода 153 в Новосибирске начала слезать обшивка — вскоре та же участь постигла Як-3 и Як-7, а также Ил-2 завода 30 в Москве», — пишет Хутон. «Причиной неисправности стала несанкционированная модификация камуфляжной краски — она реагировала на клей, и некачественная древесина в крыльях под нагрузкой расслаивалась».

На 1 июля 1943 года советская авиация на Восточном фронте насчитывала 8 491 самолет. Воздушные соединения второй линии располагали дополнительными 2 662 самолетами. Но организационные недостатки советской системы обучения и тяжелые потери от рук асов Люфтваффе привели к тому, что экипажи насчитывали всего 5 732 человека — то есть летчиков было вдвое меньше, чем самолетов.

Таким образом, немецким эскадрильям из более совершенных, но недозаправленных самолетов противостояли более крупные советские части, где отчаянно не хватало обученных экипажей. В ходе миллионов боевых вылетов за четыре года были уничтожены десятки тысяч самолетов. Погибли десятки тысяч экипажей.

Для летчиков война была неприятной рутиной, перемежающейся моментами полного ужаса, — которая слишком часто заканчивалась гибелью. Хутон описывает увлекательные подробности быта советских летчиков.

«Экипажи размещались в деревенских избах на расстоянии до 10 км от аэродрома, спали на нарах или на соломенных матрасах и часто делились пайком с хозяевами. Наземные бригады жили в задымленных землянках с самодельными печами и спали в мешках».

«Все вставали до рассвета, умывались и чистили зубы пальцем, при этом летчики обычно не брились, а потом шли в столовую завтракать чаем или кофе, булочками или черным хлебом, иногда с колбасой, и отправлялись на аэродром».

Летчики проверяли самолеты, чтобы убедиться, что необученные и вечно голодные бригады техобслуживания ничего не пропустили. После инструктажа взлетали. Если они выживали, наградой по возвращении на базу становился быстрый обед — за которым запросто могло последовать еще задание.

Ужин оставшихся в живых ждал сравнительно щедрый. Общий дневной рацион экипажей составлял 3 450 калорий в день — полкилограмма мяса, по 100 граммов сахара и масла, две миски каши или картофельного пюре.

Для сравнения наземные бригады получали всего 2 954 калории — для русской зимы этого недостаточно. «Летчики часто отдавали им остатки, хотя официально это не одобрялось, — пишет Хутон. — Бригады поддержки нередко голодали».

Курево было чуть ли не важнее еды. «Летчики получали по 30 пачек папирос в месяц и часто делились с наземными экипажами. У разных званий были свои марки: командиры полков курили «Казбек», летчики — «Белое море», а аэродромные команды — «Простые».

Процветали суеверия. Перед заданием не брились и не фотографировались. И упаси вас бог заняться сексом с женщиной из механиков! Мылись редко, иногда даже раз в месяц. Туалеты были ямами в земле.

«В нелетную погоду играли в карты, шашки, домино или шахматы, хотя в некоторых полках, например, в Первом гвардейском, карты были запрещены. Заводили патефон или слушали живую музыку, потому что в каждом полку был хороший аккордеонист, или танцевали с полковыми девушками. Вечерами разговаривали и писали домой, а затем ложились спать».

А потом просыпаешься — и снова одно и то же, пока авария или немецкий ас не положит конец грязному, голодному и жуткому существованию в величайшей воздушной войне в истории.

Обсудить
Рекомендуем