Эстонский разрыв шаблона. А может, эстонский оптимизм? Именно такие противоречивые мысли возникли после прочтения интервью президента Эстонии Керсти Кальюлайд, которое она дала сразу после завершения в Киеве «Крымской платформы».
О разрыве шаблона и даже об «эстонской зраде (измене — прим. ред.)» заговорила невротическая часть украинского общества, которая уже лет семь пребывает в реактивном психическом состоянии.
Об оптимизме эстонского лидера упомянули евроскептики, которые отказывают себе в удовольствии разгоняться как винторогий козел в попытке пробить лбом закрытую «евродверь», прочно подпертую изнутри братским плечом наших западных соседей.
Но мы сделаем попытку рационального и прагматичного анализа, тем более что выступление гости из Таллина выдалось на редкость концептуальным и одновременно искренним, а такое в современной политике выдается не так часто.
Большинство «больших» европейских стран из чувства менторства и снисходительности к заведомо более слабому партнеру ограничиваются более мягкими формулировками типа «хорошо тренируйся в школьной секции по футболу — и однажды попадешь в мадридский «Реал».
И мотивированный подопечный, как морская свинка с электродами, начинает так упорно тренироваться, что аж пыль столбом на футбольном поле за сельским клубом…
Эстония — маленькая страна даже по европейским меркам, где много карликовых государств.
Но она обладает такими же формальными правами на участие в общей системе управления Евросоюзом, как и осевая страна сообщества — Германия: участвует во всех заседаниях, встречах, включая и неофициальные.
То есть лидер этой страны обладает всей полнотой информации, но при этом не испытывает сантиментов и комплекса тактичности по отношению к нам. Поэтому словам Керсти Кальюлайд можно и нужно верить.
Главный ее тезис: «Вам (то есть Украине) понадобится, наверное, 20 лет, пока вы дойдете до готовности (стать членом ЕС). Поэтому имеет смысл найти некий промежуточный вариант, который поможет Украине, Молдавии или Грузии».
Далее президент Эстонии говорит о том, что членство в ЕС станет реальностью для нашей страны в некий исторический поворотный момент, когда откроется соответствующее окно возможностей.
Именно фраза про «20 лет» и стала тем катализатором, который снова взорвал хуторянское сознание наших еврооптимистов, тем более что август для них выдался «адовым».
Казалось, ничто уже не может сильнее испортить завтрак евроромантика в дорогом киевском кафе в центре столицы, но тут из Эстонии постучали.
Можно, конечно, «включить» стеб и вспомнить знаменитые анекдоты о медлительности эстонцев, например об «эстонских киллерах», чьи жертвы стопроцентно умирают, правда естественным образом от старости, но здесь как раз все наоборот.
20 лет — это реверанс в нашу сторону, кстати, неоцененный в Киеве. Ведь могли бы сказать «никогда» или добавить ноль к цифре. А так — «двадцатка на душу населения», и всего лишь одно поколение отделяет нас от праздничного салюта по поводу вступления Украины в ЕС.
Президент Эстонии упоминает 2041+, то есть приблизительно тот же временной отрезок, что еще раз подтверждает неутешительную истину: наши политические элиты, сами того не понимая, попали в историческую ловушку, когда вступление Украины в ЕС возможно не на фазе нашего максимального развития, как пытаются нас уверить, а на фазе максимального ослабления, когда мы не будем представлять потенциальную угрозу как конкуренты развития для «старых» членов союза.
Вот такой парадокс: любое усиление государства, промышленности и экономики, демографический рост будет отдалять нас от вступления в ЕС, как это и произошло с Турцией Эрдогана. Сильную Украину, с потенциалом хотя бы на уровне современной Турции в ЕС не примут, для интеграции в Евросоюз придется стать «маленькой проблемой», чем-то наподобие Черногории.
Но тут опять загвоздка: доставшийся нам советский потенциал столь огромен, что даже с талантами наших «элит» его еще амортизировать, а по-простому — пилить, несколько десятков лет. В любом случае формат готовности Украины к вступлению в ЕС понятен: максимальное сокращение населения, абсорбирование на рынке труда ЕС нашей молодежи, полная деиндустриализация.
То есть модель, при которой затраты на инфраструктуру и социальную нагрузку будут минимизированы «естественным путем», а значительная часть трудоспособного населения будет и так в ЕС — в качестве официально зарегистрированных наемных работников.
При таком раскладе вступление Украины в ЕС будет означать присоединение к Европе не наших проблем (как это произошло бы сегодня и которые никому не нужны), а оставшихся ресурсов (которые будут расти в цене по мере истощения мирового потенциала).
Это примерно такое же панъевропейское разделение стран по ранжиру, как и классовое деление общества: есть страны в виде пролетариата, наемной силы, есть в виде владельцев средств производства, под коими в ХХІ веке следует понимать технологии и мировые резервные валюты, есть страны — «селяне».
Пролетарскую функцию европейского сборочного цеха в ЕС будут выполнять поляки.
Немцы оставят себе функцию капиталистов.
Украине остается «селянский функционал», особенно в части технических монокультур, которые европейцы уже не хотят у себя выращивать.
Но президент Эстонии была права, когда говорила об «историческом поворотном моменте», скорее всего, понимая под этим не только готовность Украины ко вступлению в ЕС, но и готовность РФ принять сей факт.
Президент Эстонии раскрыла и главный секрет Полишинеля — нас не возьмут в НАТО с нерешенным военным конфликтом, хотя нам до этого рассказывали про некие гибридные варианты (членство в НАТО без «распространения» на ОРДЛО, неприменение в отношении нас пятой статьи о коллективной защите, хотя в таком случае получается членство с обязательствами, но без прав).
В таком варианте предыдущая и нынешняя власть, заблокировавшая реальный мирный процесс, является и главным «тормозом» на пути евроатлантической интеграции, которую они используют лишь как ширму, покрывающую их личное обогащение.
Ведь если не решить проблему войны на Донбассе, то Россия будет обладать «личной кнопкой» для мгновенной активации горячей фазы конфликта, когда вступление Украины в НАТО станет для членов альянса покупкой билета на реальную войну с ядерной державой.
Именно поэтому для вступления в ЕС Украине нужно историческое окно возможностей, а для вступления в НАТО — мирное урегулирование конфликта на Донбассе (если, конечно, указанные членства будут для нас актуальны).
Это ровным счетом диаметрально противоположно тому, что делала прошлая власть и делает нынешняя: окно возможностей не создается, а пробивается ударом головой о стену, на которой нарисована дверь, конфликт на Донбассе переводится в вялотекущий с риском мгновенного «разогрева».
Алексей Кущ, экономист, финансовый аналитик