Даже при новой администрации США российско-американские отношения остаются натянутыми, и это еще мягко сказано. Президенты Джо Байден и Владимир Путин на своем долгожданном июньском саммите договорились лишь о том, что никогда нельзя развязывать ядерную войну. Если говорить о дипломатических переговорах, то договоренность о недопущении ядерного Армагеддона — это скромное достижение.
А после этого поводов для оптимизма стало еще меньше. В августе Москва ввела запрет на работу иностранцев в американском посольстве и консульствах в России, сократив численность персонала в этих дипмиссиях с 2 200 до 120 человек. Тем временем российские хакеры невозмутимо продолжают свои взломы, наносящие большой ущерб, и проводят масштабную кампанию против самых разных целей в США. И это несмотря на то, что Байден в июне потребовал от Путина обуздать вымогательские атаки.
Но на фоне этих мрачных дипломатических перспектив появилась надежда на потепление и укрепление стратегической стабильности, причем надежду эту подает самый неожиданный источник — шерстистый мамонт.
Это может показаться чудачеством, но авторитетный генетик Джордж Чёрч (George Church) из Гарвардской медицинской школы в своей лаборатории предпринимает серьезные усилия по возрождению исчезнувшего мамонта. Работая в сотрудничестве с российскими учеными из северо-восточной Сибири и с командой экологов из Калифорнии, Чёрч надеется, что в течение следующих двух десятилетий ему удастся выпустить на волю стадо животных, которые будут практически неотличимы от шерстистых мамонтов ледникового периода.
Проект возрождения шерстистого мамонта создает уникальные возможности для двустороннего сотрудничества в области климатических изменений и арктической политики. Эти проблемы выходят за рамки национальных границ и оказывают серьезное, постоянно возрастающее воздействие на внутренние дела как России, так и Соединенных Штатов. Для их решения потребуется межгосударственное сотрудничество, какие бы политические ссоры ни омрачали отношения между Москвой и Вашингтоном. Если проект возрождения шерстистого мамонта завершится успешно, он сможет изменить саму атмосферу в Арктике, превратив ее в регион сотрудничества, а не тотального соперничества.
Хотя холодную войну порой представляют в виде технического соперничества между Москвой и Вашингтоном, наука часто предлагала благодатную почву для сотрудничества между двумя противниками. Такое было даже во время самых глубоких спадов во взаимоотношениях. Особенно плодотворными сферами сотрудничества стали совместные советско-американские пилотируемые полеты в космос, а также двусторонние шаги в вакцинной дипломатии и общая работа в рамках операции «Прорыв» по спасению серых китов, попавших в ледовую ловушку у побережья Аляски. Как и изменения климата, это проблемы, которые не признают государственных границ. По этой причине решать их выгоднее посредством согласованных международных действий.
И здесь на сцене появляется шерстистый мамонт. Основная цель проекта Чёрча — повернуть время вспять в арктической тундре и восстановить пастбища эпохи плейстоцена. В течение следующих 20 лет он планирует выпустить этих выращенных в лаборатории мамонтов на свободу в Плейстоценовый парк, как называют обширный заповедник на северо-востоке Сибири, которым руководят Сергей и Никита Зимовы. Это авторитетная исследовательская команда, состоящая из отца и сына. Зимовы уже выпустили в дикую природу несколько видов, которые ранее населяли эти северные пастбищные земли. Среди них овцебык и степной бизон.
По мере того, как эпоха плейстоцена подходила к концу, исчезали шерстистые мамонты и другие крупные травоядные животные, некогда населявшие северную степь. Травы, которыми прежде питались стада мамонтов, уступили место менее продуктивным типам растительности, таким как медленнорастущие мхи, кустарники и лиственницы. Прежде крупные травоядные, бродя по этой местности, играли ключевую роль в уплотнении и разрыхлении слоев снега. В отсутствие этих видов холод северных зим уже не мог проникать вглубь почвы, как раньше. Это, а также более высокие летние температуры, угрожают ускорить таяние вечной мерзлоты в регионе, что в свою очередь ускорит выделение метана. Таяние вечной мерзлоты в Арктике грозит выбросом около 1 400 гигатонн метана в стратосферу, что станет катастрофой в плане климатических изменений, учитывая мощные разогревающие свойства метана. «Это было бы крайне неудобной правдой, поскольку такие выбросы существенно превосходят по своим объемам те 10 гигатонн в год, что образуются от всей деятельности и злоупотреблений человека», — отметил Чёрч.
Исследования, проведенные Чёрчем, Зимовыми и другими учеными, показывают, что возвращение этих травоядных видов в природу даже через много тысячелетий после их исчезновения может сыграть ключевую роль в восстановлении существовавших когда-то пастбищных угодий. Превращение этих территорий в дикие пастбища будет способствовать расширению биоразнообразия, благодаря чему там будет быстро увеличиваться поголовье крупных травоядных. В свою очередь, крупные жвачные животные будут утаптывать почву, позволяя вечной мерзлоте в зимние месяцы увеличивать толщину своего слоя. Особую ценность в этом плане имеют шерстистые мамонты. По словам команды Чёрча, в свое время они считались инженерами пастбищ, предотвращая рост деревьев, которые разрушают травяные угодья и тем самым ставят под угрозу их естественную способность улавливать углерод из атмосферы. Кроме того, мамонты со своими фекалиями распространяли огромное количество питательных веществ на обширных территориях.
На вопрос, почему он выбрал шерстистого мамонта в качестве талисмана своего проекта по возрождению вымершего вида, Чёрч сказал, что это животное перспективно с точки зрения борьбы с изменениями климата, учитывая влияние метана на потепление. Кроме того, мамонты — хороший выбор с точки зрения пиара. «Они большие и харизматичные, они могут выиграть конкурс популярности. Кроме того, они вегетарианцы. Нам вряд ли захотелось бы возвращать тираннозавров», — объяснил он.
В последние годы другие группы исследователей, в том числе группа из Южной Кореи, наделали много шума разговорами о клонировании мамонта. Однако в настоящее время это не представляется возможным, поскольку для клонирования нужны живые клетки. А с этим большие проблемы, поскольку мамонты вымерли тысячи лет назад.
Команда Чёрча обошла это препятствие. Он работает с CRISPR-Cas 9, технологией редактирования генов, которая позволяет ученым изменять генетический материал животного путем разрезания целевых цепей ДНК и добавления или удаления генетических материалов в целях изменения общей последовательности ДНК. Дав возможность ученым физически изменять структуру генома животного, эта технология обещает очень многое — от предотвращения болезней до (как в случае с проектом Чёрча) изменения характеристик существующих видов.
Команда Чёрча уже много лет занимается соединением ДНК шерстистых мамонтов с ДНК азиатских слонов, которые являются ближайшими родственниками мамонтов из числа ныне живущих видов. Цель состоит в том, чтобы создать новую гибридную породу мамонтов-слонов, устойчивых к холоду, вирусам и браконьерам. Для достижения последней цели Чёрч генетически модифицировал бивни мамонтов, сделав их короткими, в результате чего их добыча становится невыгодной. После многолетней новаторской работы над проектом его команде осталось провести примерно 40 генетических корректировок, чтобы создать клетку, которая может быть использована для выращивания эмбриона первого нового шерстистого мамонта.
Как только эта работа, связанная с генной инженерией, будет завершена, ключевым препятствием на пути возвращения мамонта в дикую природу станет обеспечение эффективного роста его популяции. Для этого Чёрч планирует использовать технологию лабораторного рождения. Ее не следует путать с экстракорпоральным оплодотворением, когда эмбрион создается в лабораторных условиях. При лабораторном рождении для фактического развития плода от эмбриона к детенышу используется искусственная матка. Во-первых, это не будет мешать работе по сохранению азиатских слонов, а во-вторых, обеспечит эффективное распространение возрожденных видов.
Учитывая, сколько времени потребуется для отработки всех этих новых технологий, Чёрч считает, что мамонты вплотную займутся восстановлением пастбищ примерно через 16 лет. В этот момент, помимо непосредственного размножения внутри первоначальной популяции, новых животных будут по-прежнему выводить искусственно в лаборатории.
Безусловно, идея о том, что всего через 16 лет можно будет увидеть, как шерстистые мамонты бродят по землям своих предков, многим покажется неправдоподобной. Но Чёрч известен тем, что делает невозможное возможным. Как пишет научный обозреватель Торилл Корнфельдт (Torill Kornfeldt) в своей книге «Новое происхождение видов: второй шанс для вымерших животных» (The Re-Origin of Species: A Second Chance for Extinct Animals), «люди назвали бы [Чёрча] неизлечимым, почти сумасшедшим оптимистом, если бы не тот факт, что все научные прогнозы, которые он сделал, действительно сбылись. И во многих случаях это произошло в его собственной лаборатории».
Чёрч уверен, что этот проект увенчается успехом, глядя на ту генетическую работу, которую уже проделала его команда, и на успешный выпуск животных в дикую природу, который уже имел место в Плейстоценовом парке.
В последние годы научные исследования в области генной инженерии продвинулись далеко вперед. Но при этом не было четких политических правил и норм. В настоящее время международные законы и стандарты, регулирующие возрождение видов животных, недостаточно проработаны. Авторы проведенного в 2017 году исследования по имеющимся законам в этой области объясняют, что «крайне важно уточнить, как исчезнувшие виды будут классифицироваться, в частности, в связи с их потенциальным охранным статусом в соответствии с национальным законодательством и международным правом… Из-за того, что дебаты по возрождению исчезнувших видов начались сравнительно недавно, [возрождаемые виды животных] в настоящее время напрямую не рассматриваются в законодательстве».
Но именно в рамках этих юридических серых зон Вашингтону и Москве удалось успешно сотрудничать, причем даже во время прежних дипломатических перипетий. В частности, у двух стран есть опыт совместной работы по вопросам, представляющим взаимный интерес, в отношении территорий, которые в то время не находились ни под чьим управлением. Об этом свидетельствуют договоры об Антарктике и демилитаризации космоса, которые были заключены во время холодной войны.
В Арктике, где не действуют никакие центральные органы управления и международные договоры, масса управленческих пробелов. Авторы вышедшего недавно доклада корпорации RAND отметили «недостаточность диалога и прозрачности по военным вопросам, ограниченные возможности для выполнения соглашений об управлении и разрыв между все растущими потребностями в инклюзивности и интересами арктических государств».
Но поводы для оптимизма все же есть. Как отмечает Чёрч, «одной из приятных особенностей научной деятельности, если ее результаты не используются для национальной обороны, является то, что она обычно способствует обменам и сотрудничеству. Иногда с ее помощью можно добиваться успеха там, где этого не может сделать дипломатия. Очень часто можно проводить научные конференции даже тогда, когда государства готовы вцепиться друг другу в глотку».
Воодушевленные такими настроениями, Чёрч, Зимовы и их коллективы продолжают работу, несмотря на отсутствие четкой руководящей политики. Последнее было бы достаточно легко исправить. Это редкая возможность для дипломатов заключить без особых рисков выгодное для всех соглашение. Стороны могут его подписать с минимальными политическими издержками, несмотря на расширяющуюся пропасть между США и Россией. Кроме того, это проект, который пленяет воображение и открывает возможности для культурной дипломатии с обеих сторон.
Информации о взглядах правительств двух стран на этот конкретный проект возрождения вымерших видов мало, и это может быть связано с тем, что на данный момент почти невозможно точно предсказать, когда, где и как мамонты будут выпущены в дикую природу. Гипотетически процесс возрождения можно регулировать пакетом законов об охране окружающей среды, патентов на охрану видов и других законодательных актов. Например, в Соединенных Штатах выпуск генетически модифицированных организмов в дикую природу может потребовать проведения анализа воздействия на окружающую среду в соответствии с федеральным законом. Он также может столкнуться с дополнительными препятствиями в виде законов штатов, а может иметь патентные последствия. В еще большей степени эту работу может осложнить сам процесс, посредством которого гигантский проект по возрождению вымершего вида выходит из частных лабораторий в общественную сферу. Учитывая множество переменных, политикам можно простить то, что они заняли выжидательную позицию.
Но международное управление в этом вопросе — это цель, к которой все должны стремиться. Богатый послужной список России в деле превращения некоторых капризных видов в оружие, в том числе, дельфинов и тараканов, создает убедительный мотив для сотрудничества со стороны США. Меньше всего Соединенным Штатам нужны шерстистые мамонты, обученные ведению боевых действий.
В конечном счете климатические изменения переходят в наступление, и ни одна из великих держав мира не может себе позволить вести эту битву в одиночку. Мрачные времена для дипломатии требуют изобретательных действий. Соединенные Штаты и Россия давно известны своим упрямством, и ни одна из сторон на данном этапе не может выиграть от политических склок. Но у двух стран также есть богатая история научного сотрудничества, происходившего даже в самые мрачные для внешней политики периоды. Проект возрождения шерстистого мамонта может показаться возвращением к древней истории, но он предлагает конкретный путь к совместным действиям по борьбе с изменениями климата — проблеме, которая со временем будет становиться все более актуальной. А еще этот проект непременно заставит кого-нибудь улыбнуться, что тоже неплохо.