Отношения Норвегии с Россией — важнейшие для нас отношения в мире, после отношений с ЕС. Россия — это судьба Норвегии, которая досталась ей при рождении, если хотите. И основная причина того, почему так же важны и наши отношения с США — это именно Россия.
География — это судьба. Так что, когда мы смотрим на мир из Осло или Киркенеса, мы должны проявлять достаточно разумности, признавая и право России смотреть на окружающих с перспективы Москвы. Как бы банально это ни звучало, но есть повод напомнить, что перспектива важна, а иногда и кардинально важна для понимания внешней политики и политики безопасности.
Геополитическое напряжение, начавшееся задолго до холодной войны, иногда делает Россию нашим противником, а иногда — соперником. Изредка она для нас — почти беспроблемный друг. Из-за политических интересов, экономики, культуры, религии и особенно взаимодействий с соседями в военной сфере, наши отношения с Россией балансируют на острой грани между конфронтацией и жестким очерчиванием границ с одной стороны и диалогом и сотрудничеством — с другой.
Правительство, если его возглавит Рабочая партия (Рабочая партия Норвегии победила на парламентских выборах 13 сентября — прим.ред.), перенесет точку равновесия больше в сторону диалога и сотрудничества относительно того, где балансировало правительство Сульберг. Субботние дебаты в программе NRKs Urix между главой парламентского Комитета по внешней политике Анникен Хвитфельдт (Anniken Huitfeldt, Рабочая партия) и ее заместителем Микаэлем Тецшнером (Michael Tetzschner, «Правые») подтверждают эту мысль.
Тецшнер уверенно придерживался линии, что мир существенно не изменился с тех пор, как я в роли молодого зарубежного корреспондента посещал штаб НАТО в Брюсселе — тогда практически в каждом офисе висели плакаты с лозунгом: «Better with two Feet in NATO, than a cold Ass in Siberia» («Лучше двумя ногами в НАТО, чем с голой задницей в Сибири»). Это было в те времена, когда Йенс Столтенберг (Jens Stoltenberg) — это просто для информации — стал руководителем Союза рабочей молодежи (молодежная организация, связанная с Рабочей партией Норвегии — прим. перев.), который, между прочим, выступал против членства Норвегии в НАТО, призывая к диалогу и сотрудничеству с Востоком.
Про «голую задницу в Сибири» — это был, конечно, лозунг впечатляющий (хотя сами функционеры НАТО в то время сидели с голой задницей в Брюсселе), и он подчеркивал стремление к конфронтации с Советским Союзом и жесткому очерчиванию границ с ним. В том мире Тетцшнер и продолжает жить, особенно когда он говорит о России Владимира Путина как о «тоталитарной». А это ведь пока все же только авторитарный режим, несмотря на аресты лидеров оппозиции, нарушение воздушных границ Норвегии и недопустимое и агрессивное использование интернета по всему миру. Но разница между путинской Россией и Советским Союзом Сталина и Брежнева по-прежнему довольно велика.
Но таковы уж были лозунги тех дней. С середины 1980-х годов много воды утекло. И Россия вернулась — как и должна была почти неизбежно вернуться — к перспективе традиционной. А именно: она стала смотреть на весь мир с подозрением. Наблюдать за расширением НАТО за счет стран старой «Восточной Европы» и прибалтийских государств после коллапса СССР. Как-то реагировать на традиционно антироссийские настроения, например, в Польше и странах Прибалтики, которые вошли в ЕС и НАТО. Защищать русское православие в многовековой борьбе против вырождающегося «Запада». Выбирать сторону славянофильских националистов в рамках их духовного соперничества с «западниками», которое существуют в российской культурной и политической жизни России еще со времен Петра Великого — то есть, минимум 300 лет.
Глубокое понимание России — предпосылка для рациональной норвежской внешней политики. А ведь не очень-то рационально для соседней с Россией Норвегии, что ее министр иностранных дел в последний раз был в Москве семь лет назад. При этом немецкий канцлер Ангела Меркель, первейший критик Путина в Европе, свою последнюю поездку в роли канцлера совершила именно в Москву. Она ездила в Москву и в 2015 году, чтобы отметить вклад Советского Союза в победу над гитлеровской Германией, в то время как Эрна Сульберг (Erna Solberg) осталась дома, хотя именно СССР освободил норвежский Финнмарк. Не умно.
С точки зрения Москвы тот факт, что Норвегия открыла страну для присутствия американских военных, невероятно провокационный. Премьер-министр Юнас Гар Стёре (Jonas Gahr Støre) едва ли сможет постфактум аннулировать эту провокацию правительства Сульберг — слишком уж много негативного внимания это привлечет в Вашингтоне. Но он, вероятно, хотел бы отменить то, что на самом деле стало изменением в базовой политике Норвегии. Это было бы мудро с его стороны. И это предполагало бы, что у человек есть способность — и желание — смотреть на мир в том числе и под другим углом зрения, нежели твой собственный. Хотя, конечно же, в первую очередь мы всегда должны исходить из интересов Норвегии. Но для трезвой оценки ситуации мы должны учитывать и чужие.