Кремль с раздражением отреагировал на недавнее высказывание президента США Джо Байдена о том, что Россия — «это экономика, у которой есть ядерное оружие и нефтяные скважины, а больше ничего». Однако это высказывание проливает свет на изменения в политике Соединенных Штатов в целом и на недавнее решение отказаться от введения санкций против газопровода «Северный поток — 2» в частности.
Как и бывший президент США Барака Обама, Байден видит в России региональную державу, терзаемую собственной внутренней слабостью, а вовсе не угрозу, из-за которой стоит портить отношения с Германией, особенно теперь, когда необходимо противостоять настоящему стратегическому вызову в лице Китая. Россия — это проблема, с которой можно работать во вторую очередь.
Об этом выводе можно много всего сказать, даже руководствуясь теми мерками, которые Россия сама для себя установила.
В 2007 году, ближе к концу второго президентского срока Путина, Кремль одобрил национальную стратегию экономического развития страны, согласно которой к 2020 году Россия должна была войти в пятерку крупнейших экономик мира. Благодаря экономическому росту на уровне 6% в год Россия должна была превратиться в крупный международный финансовый центр и глобального лидера в области технологических инноваций.
Однако в реальности Россия, к прискорбию, не достигла поставленных целей. Она все еще занимает 11-е место в списке ведущих мировых экономик (это же место она занимала и в 2007 году), и за это время Индия и Южная Корея успели ее обогнать.
Успехи России в области инноваций оказались не слишком впечатляющими, — она поднялась всего на семь строчек до 47-го места в рейтинге стран по «Глобальному индексу инноваций» (Global Innovation Index) — и до сих пор остается чистым экспортером капитала, вместо того чтобы стать магнитом для международных инвесторов. Темпы экономического роста уже снизились до немногим более 1% в год, а уровень жизни населения страны падает.
Вместо того чтобы стать одной из крупнейших экономик мира, Россия в лучшем случае достигла стагнации.
Два десятилетия стагнации
Этот провал кажется особенно вопиющим, потому что руководство России в полной мере осознавало глубинные причины экономической слабости страны на протяжении более двух десятилетий. Чрезмерная зависимость от экспорта энергоресурсов и нехватка технологических инноваций были темами первого обращения Владимира Путина к гражданам страны в 2000 году, однако высокие цены на нефть в последующие годы лишили правительство стимулов для проведения реформ.
В начале своего президентского срока Дмитрий Медведев тоже пожаловался на «примитивную сырьевую экономику и хроническую коррупцию». Он по крайней мере попытался предпринять какие-то шаги для решения этих проблем.
Инновационный центр «Сколково», который был открыт на окраине Москвы в 2010 году, должен был стать российским ответом Кремниевой долине и инструментом превращения мощной научной базы страны в источник коммерческой прибыли. Однако, как и многие другие попытки модернизировать российскую экономику сверху-вниз, этот проект не принес никаких значимых результатов.
Чего российские лидеры не хотят делать — кроме как на уровне риторики, — так это решать проблему серьезных институционных дефектов, которые душат предпринимательство и ограничивают рост независимого делового сектора.
«Рейдерство» в русском стиле
Самым важным из этих недостатков является отсутствие справедливой и независимой судебной системы, способной обеспечить выполнение условий контрактов и защитить права собственности. Ежегодно десятки тысяч компаний захватываются в рамках типично русской схемы «рейдерства», когда владельцев бизнеса арестовывают по ложным обвинениям, а их активы конфискуют с помощью коррумпированных судей, полицейских и других чиновников.
Эта практика оказывает разрушительное воздействие на предпринимательскую уверенность. Как говорится в этом докладе, собственный бизнес-омбудсмен Путина сообщил: «Более 80% предпринимателей считают ведение бизнеса в России небезопасным, и, к сожалению, их число растет».
Это отчасти объясняет, почему в прошлом году отток капитала из России вырос до 47,8 миллиарда долларов.
Бездействие Путина можно объяснить характером той системы, которую он создал, и его собственной готовностью использовать рейдерство в качестве инструмента политического контроля и обогащения элиты. В результате в российском обществе сформировалась культура имитирования и безнаказанности.
Хотя в самых резонансных случаях рейдерства, таких как дела ЮКОСа и Hermitage Capital, Кремль был непосредственным участником, подавляющее большинство рейдерских захватов местного уровня — это дело рук частных лиц, которые используют свои связи и деньги, чтобы захватывать компании и уничтожать конкурентов.
Это сказывается как на крупных, так и на небольших компаниях. Среди примеров, приведенных в докладе Центра изучения проблем терроризма, международной преступности и коррупции, было упомянуто дело крупнейшего в России производителя аммиака «Тольяттиазот», у которого возник конфликт с его конкурентом «Уралхимом», а также захват одной транспортной компании в Магаданской области при пособничестве местных чиновников ФСБ.
Неблагоприятный деловой климат в России уже сильно ограничивает ее потенциал роста.
Воздействие станет еще более серьезным в связи с тем, что мир сейчас все быстрее движется к отказу от углеродного топлива. Продажи нефти и газа обычно обеспечивают примерно 40% доходов федерального бюджета, и сейчас российское руководство прилагает крайне мало усилий для того, чтобы развивать новые источники национального благосостояния, способные их заменить.
Учитывая, что темпы перехода на возобновляемые источники энергии, скорее всего, вырастут после саммита COP26, намеченного на ноябрь, Россия может остро ощутить на себе грядущие перемены в глобальном спросе.
Четыре года назад бывший министр финансов России Алексей Кудрин пытался обосновать необходимость либерализации и проведения реформ, указав на то, что низкие показатели России в области технологических инноваций являются главным вызовом для ее суверенитета в будущем.
Однако его обращение никто не услышал. Как показывают суровый приговор, вынесенный Алексею Навальному, и принятие более агрессивной Стратегии национальной безопасности, Путин сейчас поглощен в первую очередь проблемой выживания своего режима и фантомными угрозами для суверенитета России со стороны Запада.
Именно эту неспособность справиться с собственными внутренними проблемами имел в виду Байден, говоря о слабости России. И ожидать каких-либо изменений в ближайшем будущем не приходится.
Дэвид Кларк был специальным советником по Европе в Министерстве иностранных дел Великобритании (1997-2001), а сейчас работает в качестве независимого аналитика, специализирующегося на вопросах международной политики и ситуации в Европе.