За последние годы мировоззрение и ценности украинцев и россиян кардинально изменились. Еще никогда мы не были такими разными в принципиальных вопросах и такими едиными в главном — страхе перед войной. Хотя и здесь есть принципиальная разница.
А он нас предупреждал. Впрочем, мы не обратили на это внимания. Ведь цифры были еще не столь впечатляющими. Итак, в сентябре 2015-го директор американской аналитической компании Laffer Associates Лаффер в интервью НВ предостерегал украинцев. «На восточной границе вас ждут советские люди. Советские! — подчеркивал американский профессор. — У вас проблемы».
Размах той «советской проблемы» стал особенно очевидным благодаря опросу, который в сентябре 2021-го обнародовала московская негосударственная исследовательская организация Левада-Центр* (признан в России иноагентом). 49% россиян предпочитают жить в политической системе советского образца. Это максимальный процент с начала 2000-х. Почти две трети опрошенных (62%) считают, что лучшая экономическая система — это государственное планирование и распределение, а не свободный рынок. Этот показатель достиг максимума за всю историю наблюдений.
Треть опрошенных россиян (32%) стремятся прежде всего видеть свою страну «великим государством, которое уважают и опасаются другие страны», а уже потом «с высоким уровнем жизни». Однако и эта цифра выглядит как «манифест мира» по сравнению с результатом 2015 — го, когда 47% россиян грезили стать «угрозой миру». Именно тогда Лаффер и предупреждал украинцев — «У вас проблемы».
Украинцы никогда не имели таких «советских» результатов опроса. Напротив, в последние годы Украина стремительно дрейфует в противоположную сторону «советизации». Об этом свидетельствуют многочисленные опросы национальных и международных социологических служб, которые демонстрируют рост мировоззренческой пропасти между украинцами и россиянами.
«У нас получаются практически зеркальные результаты», — подчеркивает Марианна Ткалич, директор исследовательской лаборатории Рейтинг Лаб.
Киевский международный институт социологии (КМИС) проводит такие сравнительные исследования с 2008 года. Их становится все больше, учитывая вооруженную агрессию РФ на востоке и юге Украины, которая со стороны Кремля сопровождается еще и издевательским лозунгом: «украинцы и россияне — один народ».
Впрочем, внимательно рассматривая друг друга в зеркале своих многочисленных опросов, украинская и российская стороны с одинаковой силой отмечают: Украина не Россия. И наоборот.
Back in the USSR
На сайте Левада-Центра* маленькими буквами указано: АНО [автономная некоммерческая организация]. Минюст РФ принудительно вписал Левада-Центр в реестр некоммерческих организаций, выполняющих функции иностранного агента.
— Это клеймо? Черная метка? Насколько этот статус мешает вашей работе?
— Это создает кучу проблем, — отвечает Лев Гудков, заместитель директора Левада-Центра*, журналисту НВ. — Многие государственные организации отказываются работать с нами из-за страха. Говорят, что политические риски работы с иностранным агентом слишком высоки. Нас практически перестали пускать на телевидение. Мы не можем обнародовать данные во время выборов. Ну и куча других, довольно мелких, отвратительных ограничений.
Вот в такой нерабочей атмосфере Центр провел в конце августа свой ежегодный опрос, чтобы выяснить, как изменились взгляды соотечественников по отношению к СССР, государству, правопреемниками которого считают себя россияне.
Результат противоречивый. Две трети россиян скорее хотели бы видеть свою страну с высоким уровнем жизни, «хоть и не одной из сильнейших стран мира», но «великим государством, которое уважают и опасаются другие страны».
В самом вопросе уже есть намек на базовую ценность россиян «великое государство, которого боятся другие страны». 66% опрошенных готовы обменять эту модную цель на «высокий уровень жизни». Однако 32% стоят на своем и ответили, что Россия должна тяготеть к своей исторической миссии: государство, «которое уважают и боятся».
Реализовать свое желание жить сыто-пьяно, как считает большинство россиян, можно лишь при условии возвращения государства к плановой экономике, контроля за ценами вроде того, что практиковал СССР. К тому же почти половина респондентов отдают предпочтение политической системе советского образца.
На расстоянии 840 км от Киева до Москвы такие цифры выглядят как противоречащие друг другу. Ведь, с одной стороны, две трети россиян стремятся к «высокому уровню» и «избавиться от комплекса сверхдержавы», с другой — примерно такое же количество жаждет ренессанса советской политической системы, которая исповедовала свое превосходство над миром, и плановой экономики, которая обычно становится банкротом при первой же возможности. Как так?
«Это характерное противоречие, — подхватывает Гудков. — Можно его назвать „двумыслием". У людей исчезла уверенность в будущем. Поскольку пропаганда подавила другие варианты представления о политическом устройстве, кроме настоящего и советского».
Косвенно этот вывод подтверждается сентябрьскими результатами выборов в Госдуму. Несмотря на весь масштаб фальсификаций, правящая партия Единая Россия и КПРФ получили на двоих 381 мандат из 450 возможных (85%). В 2016 году — 343 мандата (76%).
«Сторонников Путина в парламенте 100%», — цитирует сайт российской партии Яблоко своего председателя Григория Явлинского. Само же Яблоко набрало 1,3% и поэтому не преодолело необходимый 5-процентный барьер. Ирония судьбы: в прямом и переносном смысле в нынешней Думе негде и Яблоку упасть.
Но похоже, что россиян в основном это не касается. Руководитель Левада-Центра* говорит НВ, что 70% опрошенных «индифферентно относятся к результатам выборов». «Они считают, что от результатов выборов ничего в их жизни не изменится, — объясняет Гудков. — Это игры, которые необходимы власти для создания иллюзии всеобщей поддержки».
Причем 55% опрошенных еще в августе и сентябре были уверены, что местные выборы и выборы в Госдуму будут нечестные и сфальсифицированные. К такому выводу пришли в основном из-за очевидных вещей. Если в 2016 году на выборах в Госдуму было зарегистрировано 74 партии, то в 2021-м — 34, а допущено вообще только 15.
Похоже, всех все устраивает. Низы не могут, верхи не хотят. «Политическая элита РФ — это люди позднего брежневского периода, ну как Путин, — подводит черту Гудков. — Когда коммунистическая идеология уже умерла, воспринималась формально, на ее место пришел русский, имперский национализим».
Антисоветчина
Социологическая группа Рейтинг пошла тем же путем, что и коллеги из Левада-Центра*, и задала соотечественникам похожие вопросы, которые так или иначе проявляют отношение к СССР, изменениям, доверию и т. п. «Нам же надо себя сравнить, — говорит Ткалич. — А с кем нас сравнить? А еще в придачу со спецификой наших отношений».
К примеру, вопрос: жалеете ли вы сейчас, что в 1991 году Советский Союз распался? Сегодня на него твердое «нет» говорит 61% соотечественников. Также с 2013 года на Украине почти на 10% меньше людей, отвечающих на этот вопрос «да», хотя тот процент, который остался, все еще велик. Но все равно это вдвое меньше российской общенациональной ностальжи: в РФ по СССР грустят 65% граждан.
Евгения Близнюк, социолог, основатель и руководитель исследовательской компании Gradus Research, говорит, что ее коллеги пытались так задавать свой вопрос, чтобы отделить ностальгию по молодости от грусти именно по Советскому Союзу. Украинцы в большей степени жалеют о юности, чем о величии СССР, отмечает она. «И это отличает нас от россиян, — продолжает Близнюк. — В России это большая часть идеологического контента, направленная на легендаризацию СССР».
Единственный ответ, который более или менее объединяет украинцев и россиян, это строка «ответ отсутствует», или «затрудняюсь ответить». Все остальные точки зрения по принципиальным и не очень принципиальным вещам поляризованы как никогда. «Мы вышли из Союза, а они нет, — заключает Ткалич. — Это лучше нигде не говорить — они из Ивана Грозного еще не вышли».
Вряд ли россияне обидятся на такую историческую гиперболу. Об этом свидетельствует самый удивительный сравнительный опрос, который КМИС проводит параллельно с Левада-Центром* с 2008 года. 59% опрошенных россиян симпатизируют твердой руке Иосифа Сталина. Этот пик российского неосталинизма пришелся именно на 2021 год, что видно из графика КМИС. На Украине сторонников Сталина теперь значительно меньше, чем 10 лет назад, но все еще много — 18% опрошенных. Впрочем, кривая индекса Сталина на Украине, в отличие от России, направляется вниз.
Еще в 2012-м разница между ценителями сталинизма на Украине и в России составляла только 5%. В 2016-м разрыв был уже в 20%, а теперь — 41% в пользу российских неосталинистов.
Более того, по данным Левада-Центра*, 48% опрошенных россиян поддерживают установку памятника Сталину, 60% — за открытие в его честь музея. Сталин уже 10 лет подряд возглавляет российский список выдающихся людей всех времен и народов. На втором месте Ленин, замыкают пятерку Петр І и Владимир Путин.
Владимир Паниотто, гендиректор КМИС, указывает на еще одну экзотическую деталь: в российском варианте списка выдающихся людей всех времен и народов есть только один нероссиянин — Альберт Эйнштейн. Он занял девятое место сразу после генсека ЦК КПСС Леонида Брежнева.
«Это согласуется с еще одной разницей — ориентация украинцев в последние семь лет на Запад в противовес российскому изоляционизму, антиамериканизму и ориентации на самостоятельный путь развития», — резюмирует Паниотто.
Какая разница?
Исследуя с 2008 года украинско-российские отношения, КМИС столкнулся с феноменом так называемой неразделенной любви украинцев к россиянам. Его природа до конца не была понятна даже специалисту уровня Паниотто. И тогда он обратился за помощью к коллегам в Москве и Петербурге, где получил такое объяснение: в отличие от украинцев, для россиян высшая ценность — принадлежность к великой державе. А Украина, по твердому убеждению россиян, должна быть ее частью. Но украинцы отделились и решили выбрать свой путь. Этот будто очевидный выбор в сознании россиян означает измену. Поэтому, делает вывод Паниотто, отношение россиян к украинцам с 1991 года хуже, чем отношение украинцев к россиянам.
Но это все выводы вегетарианских времен. С 2014 года, как показывает большинство опросов, произошел цивилизационный перелом с кровью.
Говоря о том, какие различия проявились между украинцами и россиянами, каждый из собеседников НВ опирался или на результаты опросов, или на собственный опыт общения и взаимодействия. В частности, Ткалич обращает внимание на тот факт, что украинцы в основном постоянно находятся в политическом дискурсе: нет запретных тем и ничего святого. Зато россияне стараются не касаться политических тем.
«У нас 20 партий, все грызутся между собой, кто пройдет в Раду, — приводит пример директор Рейтинг Лаб. — У них это не обсуждается. Мы считаем, что влияем на процессы в государстве, а они себя отделяют».
У Близнюк есть собственный опыт, иллюстрирующий это аполитичное явление. Она вспоминает, как в 2019 году на совместном мероприятии в Испании пересеклась с коллегами из бывших советских республик, в том числе из РФ. Когда речь зашла об обсуждении руководства и правительства своих стран, россияне смутились. «В социологии есть такая категория — сакрализация власти. Это когда руководитель страны — фигура неприкосновенная, — вспоминает Близнюк. — Это очень восточная тема».
Кроме личных впечатлений, она приводит некоторые сравнения, учитывая опросы, которые проводит Gradus Research. И здесь также вырисовывается системная разница взглядов. Украинцы ради политических свобод с большей готовностью входят в ситуацию неопределенности, как-то революция. Для россиян, считает она, стабильность приоритетнее свободы.
«И в этом сегодня наши коренные различия, — говорит Близнюк. — Эти векторы без насилия вряд ли смогут сойтись в будущем».
Касательно насилия, например, вероятной войны. Она, согласно опросам, пугает украинцев и россиян в равной степени. Гудков говорит НВ, что теперь страх перед войной вышел у россиян на одно из первых мест среди всех возможных фобий.
«Частично это результат пропаганды, которая нагнетает психоз угрозы со стороны Запада», — объясняет он.
Украинцы также на одно из первых мест в своих страхах ставят угрозу войны, но, как объясняет Ткалич, есть существенная разница. Россияне боятся не того, что на них кто-то нападет, а что сама Россия начнет войну — на Украине, Грузии, Северной Европе, Сирии. «Мы же не знаем, кто у них будет назначен врагом на следующий ужин», — говорит Ткалич.
Итак, общий вывод: социальный строй, развитие государственных институтов — в современном мире все это имеет большее влияние на страну, чем культурные, этнические, языковые сообщества или разногласия.
Тимофей Брик, исследователь Киевской школы экономики и PhD по социологии, считает, что люди, даже похожие друг на друга по системе ценностей и воспитания, могут иметь разные взгляды на принципиальные вещи. «Есть разные точки зрения, разные медиа, различные контексты, — говорит он. — Кто-то уже пострадал от войны с Россией, а кто-то смотрит российское ТВ и верит, что войны нет».
Так же, рассуждает Брик о РФ, люди в других условиях формируют взгляды на экономику, на политику, на международные отношения. «Я не очень люблю сравнивать „типы людей", — говорит он, — я всегда тяготею сравнивать институты, организации, условия. И объяснять разницу в рейтингах именно этим».
Значит ли это, что достаточно изменить в России политическую пластинку, кремлевских старцев на новую формацию, акул роспропаганды Дмитрия Киселева и Ольга Скабееву на американских телеведущих Фарида Закарию и Опру Уинфри, и все изменится? Нет, по крайней мере не так быстро, даже при условии, что это произойдет завтра, уверен Гудков. «На кого работает телевидение?— спрашивает он и отвечает: — Прежде всего на пожилое, нищее, не слишком образованное провинциальное большинство. Процесс займет не менее двух-четырех лет. Следы пропаганды останутся в консервативных группах».
Следовательно, как говорит Гудков, трудно рассчитывать на такой феномен, что даже при неожиданной смене российской политики и развороте от советской риторики быстро изменятся проявленные черты национального характера, социальные нормы, ценности и предпочтения. И нет ощущения, о чем и свидетельствуют многочисленные опросы, что это произойдет в ближайшие годы.
«Хочется думать, что Украина двинется другим путем, — подводит черту россиянин Гудков. — При всех проблемах, Украина значительно сильнее изменилась, чем российское общество».
* Левада-Центр признан в России иностранным агентом