Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Телефонные разговоры Меркель и Лукашенко стали одной из самых обсуждаемых тем в польских СМИ на этой неделе, пишет Polskie Radio. Их возможные последствия порталу прокомментировали публицисты изданий Sieci и wPunkt. У канцлера Германии нет полномочий, чтобы представлять весь ЕС, считает один из них. Но ведь кто-то должен вести переговоры, если Польша отказывается, добавляет другой.
Публицисты Дорота Лосевич (Sieci) и Михал Пенкось (wPunkt) о возможных последствиях телефонных переговоров канцлера ФРГ с белорусским диктатором.
Одной из самых горячо обсуждаемых тем на этой неделе, связанных с кризисом на польско-белорусской границы, стали телефонные разговоры между канцлером Германии Ангелой Меркель и Александром Лукашенко, первый из которых состоялся 15 ноября. По официальной информации разговор касался отношений на линии ЕС — Белоруссия и миграционного кризиса на границе. В ходе разговора Меркель и Лукашенко договорились о проведении переговоров. Необходимо напомнить, что до этого телефонного разговора, все западные политики бойкотировали любые контакты с Александром Лукашенко, не признавая его легитимным президентом Белоруссии. В свою очередь, президент Польши Анджей Дуда во время своего визита в Черногорию заявил, что Польша не признает никаких результатов переговоров по вопросу ситуации на границе, которые будут заключатся у нее за спиной. Глава польского государства жестко раскритиковал инициативу Меркель.
Факт телефонных переговоров Польскому Радио прокомментировали публицисты Дорота Лосевич из издания Sieci и Михал Пенкось главред портала wPunkt.
Дорота Лосевич считает, что у канцлера Германии нет полномочий, чтобы представлять весь ЕС:
Если вся проблема связана с отношениями между Белоруссией и Европейским союзом, то в этих переговорах должен участвовать кто-то, кто представляет институты ЕС, другими словами, кто-то, кто уполномочен представлять Евросообщество, к которому принадлежит Польша. У Ангелы Меркель таких полномочий нет. Она уходящий канцлер Германии, она никогда не была главой Еврокомиссии или представителем ЕС по заграничным делам.
Хочу напомнить, что защита границ — это обязанность каждого государства, но одновременно с этим Польша является членом ЕС и поэтому наша граница — это и граница ЕС. В связи с этим, если рассматривать данный вопрос с позиции ЕС, то в переговорах с его стороны должен был участвовать кто-то, кто имеет на это полномочия, а у Ангела Меркель их нет. Кризис касается, в первую очередь, восточной границы Польши, поэтому именно Варшава должна принимать участие в подобных переговорах. Переговоры за спиной Польши, из-за исторических аспектов вызывают крайне негативные ассоциации, особенно если это касается договоренностей на линии Берлин — Москва, или как в данном случае переговоры с белорусским диктатором. Мне непонятно, почему данный телефонный разговор не был согласован с польским правительством? Я считаю это колоссальной ошибкой в конце политической карьеры Ангелы Меркель.
Публицистка считает, что своим телефонным разговором с Александром Лукашенко, канцлер ФРГ фактически признала его власть в Белоруссии:
Переговоры, конечно, необходимо проводить, только вопрос с кем? Ведь результатом переговоров с белорусским диктатором стало лишь то, что он добился своего и его признали как человека, имеющего власть в Белоруссии. К сожалению, именно Ангела Меркель эту позицию диктатора своим звонком утвердила, даже невзирая на то, что в СМИ сообщалось о разговоре канцлера с господином Лукашенко, а не с президентом страны. Он был признан равным участником дискуссии, и он сразу же начал диктовать какие-то свои условия. Ангела Меркель сильно навредила политике ЕС и Польши.
Михал Пенкось однако подчеркивает, что нравится кому-то или нет, но Александр Лукашенко сейчас является реальным хозяином Белоруссии и с ним необходимо вести переговоры:
В международных отношениях, в первую очередь, необходимо отстаивать интересы своей страны. В свою очередь, чтобы это успешно делать нужен прагматический подход. Необходимо признать, кто сейчас фактически управляет Белоруссией, потому что если мы не признаем власть Лукашенко там, то с таким же успехом мы можем признать, что Гоминьдан является реальной властью в Китае, или то, что Венесуэлой управляет Хуан Гуайдо. Это просто абсурд. Поэтому не стоит обижаться на Меркель из-за разговоров с Лукашенко, и не стоит удивляться, что она сделала это в обход официальных структур ЕС. Хочу напомнить, что польские пограничники де-факто сейчас защищают границу Германии. Все мы, наверное, слышали аудиозаписи, в которых мигранты говорят о намерениях попасть именно в Германию. Также давайте вспомним о том, что в ФРГ прибыло огромное количество беженцев во время последнего миграционного кризиса в 2015-2016 годах. Польша, конечно, могла поступить таким же образом, как когда-то поступил канцлер Австрии, который в 2015 году во время миграционного кризиса просто взял и вывез всех мигрантов на границу с Германией. Польша так не делает и такое не планирует. Это хорошо, ведь с Германией необходимо вести диалог, точно также, как с Лукашенко или Путиным. Поэтому, то с чем мы сейчас имеем дело — классическое немецкое «Realpolitik». Немецкое общество требует реальных решений и действий, именно поэтому Ангела Меркель села за стол переговоров с белорусским диктатором. Возможно это будет для Польши полезно и возможно это как-то разрешит данную ситуацию.
Михал Пенкось обращает внимание, что миграционный кризис на польско-белорусской границе был искусственно создан режимом Лукашенко и поэтому может быть решен политическим путем:
Строительство стены на границе может не иметь того успеха, на который многие рассчитывают. Потому что, когда эго строительство будет завершено, может оказаться что она уже и не нужна, потому что кризис может быть решен на политическом или дипломатическом уровне. Если мы обратимся к статистике, то увидим, что подобные стены на границах имеют низкую эффективность, как например «стена Трампа». Невзирая на то, что средства, выделяемые на охрану американо-мексиканской границы, были увеличены, это не остановило поток мигрантов, который был самим большим именно в последний год президентуры Трампа. Поэтому возникает несколько вопросов. Первый — будет ли нужна стена после окончания строительства; а второй — приведет ли она к реальным изменениям на границе.