Польско-белорусская граница стала горячей точкой в отношениях — и без того сложных — ЕС с Россией. С октября несколько тысяч мигрантов перебрались в Польшу из бывшей советской республики на фоне ожесточенных столкновений между польскими и белорусскими силами безопасности. Другие отправились в Литву и Латвию. А ранее в ноябре Россия отправила в небо над Белоруссией бомбардировщики, способные нести ядерное оружие. На карту поставлено гораздо большее, чем просто судьба последнего восточноевропейского союзника России — речь идет о долгосрочной неспособности ЕС разобраться с Россией как с соседней геополитической державой.

Белорусский кризис разразился в августе 2020 года после подтасовок на президентских выборов, на которых якобы с результатом в 80% победил Александр Лукашенко. В ответ ЕС ввел санкции. В мае этого года, после того как белорусское правительство посадило международный пассажирский рейс, чтобы арестовать оппозиционного журналиста и его девушку, санкции были ужесточены. В ответ режим Лукашенко начал свозить к польской границе мигрантов из стран Ближнего Востока, в частности Ирака.

Превращая мигрантов в геополитическое оружие против ЕС, Лукашенко подражает Реджепу Тайипу Эрдогану: в 2019 году тот пригрозил «открыть ворота и отправить в Европу 3,6 миллиона беженцев». Но поскольку режим в Минске поддерживает Россия, вероятность широкой геополитической конфронтации повышается. Был ли Владимир Путин «заказчиком и вдохновителем» событий на границе, как утверждал премьер-министр Польши Матеуш Моравецкий, — неважно. Все правительства ЕС и так знают: решение проблемы, каким бы оно ни было, зависит от российского президента.

По мнению старых членов ЕС вроде Франции и Германии, такое геополитическое влияние в Европе после окончания холодной войны России не полагается. Хотя с расширением (в 1995 году к ЕС присоединилась Финляндия, а в 2004 — Польша, Эстония, Латвия и Литва) Евросоюз получил ряд новых границ с Россией, мало кто всерьез думал о последствиях постсоветского возрождения России. Безопасность этих новых независимых членов ЕС между Германией и Россией обеспечит НАТО, а не ЕС. Благодаря этому ряд немецких правительств поддерживает крепкие связи с Россией в энергетической сфере и подает их как экономическую необходимость, не связанную ни с какими геополитическими рисками. С точки зрения Берлина, именно российская зависимость от экспорта энергоносителей, а не немецкая от импорта газа (она же уязвимость всего ЕС), обеспечила Германии рычаги воздействия на Москву.

Любой серьезный ответ России со стороны ЕС зависит от Германии. Однако же возрождение России застало Германию врасплох. Когда в марте 2014 года Россия аннексировала украинский Крым, Ангела Меркель недоумевала: «Кто бы мог подумать, что всего через 25 лет после падения стены прямо в сердце Европы произойдет нечто подобное?». Теперь же, под занавес своей карьеры, она встревожила правительства ЕС тем, что оказалась на передовой белорусского кризиса и дважды переговорила с Лукашенко, умоляя его предоставить оказавшимся в ловушке мигрантам гуманитарную помощь, хотя весь смысл санкций против Минска — лишить его президентство всякой легитимности.

Но даже и без немецкой настороженности к Москве ЕС не в силах выступить сплоченным геополитическим блоком и стабилизировать свои центрально-восточные рубежи. Польша, Литва и Латвия жаждут военной поддержки, а ЕС хочет отделаться малой кровью. 14 ноября премьер-министр Польши потребовал от НАТО «конкретных шагов» в решении пограничного кризиса. Но единственные страны НАТО, которые откликнулись на его призыв и отправили в Польшу порядка 100 военнослужащих каждая, — Великобритания и Эстония.

Как бы то ни было, над белорусским кризисом витает вопрос о будущем Украины. С марта российские военные наращивают свое присутствие в Крыму и на границе с украинским Донбассом, который контролируется пророссийскими повстанцами. Эммануэль Макрон предупредил Путина 15 ноября, что Франция готова «отстаивать суверенитет и территориальную целостность Украины». Но поверить ему трудно. Ни на что подобное у ЕС нет военных средств. В 2008 году Франция и Германия наложили вето на вступление Украины в НАТО, — да и не сделай они этого, всё равно ни один американский президент не отправит американских солдат воевать с Россией из-за Украины.

В интервью «Нью-Йорк таймс» 11 октября министр финансов Франции Брюно Ле Мэр (Bruno Le Maire) заявил, что Вашингтон должен признать ЕС сверхдержавой наравне с США и Китаем. Реальность же говорит об обратном: чтобы считаться какой бы то ни было геополитической силой, ЕС должен прежде всего разобраться с Россией.