Количество заражений и смертей от COVID-19 в России ужасающее. Однако, несмотря на это, президент Владимир Путин и дальше избегает локдаунов. Он боится потерять популярность и хочет защитить хрупкую экономику. Но ставка высокая.

Недавно в России бушевали ожесточенные споры об истинном количестве жертв коронавируса. Кремль не то чтобы отрицал сложность ситуации в стране с заражениями и прежде всего с количеством смертей от этого недуга. «Цифры действительно очень плохие», — сказал еще в начале октября пресс-секретарь президента Владимира Путина Дмитрий Песков. Но тогда ситуация еще была значительно лучше, чем все, что произошло потом.

Но согласиться с цифрами, которые на днях были озвучены в анализе британской газеты Financial Times (FT), мол, с начала пандемии до октября этого года в России от коронавируса скончалось семьсот пятьдесят три тысячи человек, Песков так просто не хотел и не мог. Ведь Россия находится на печальном втором месте в мире после США, где более чем вдвое больше населения. Песков заявил, что неясно, по каким критериям считала FT. По крайней мере, он не стал бы считать этот анализ достоверным источником информации.

Издание со своей стороны заявило, что ссылается на данные Росстата, российской государственной службы статистики и сравнивает общие показатели смертности с момента пандемии с «исторической тенденцией».

Это действительно приблизительные подсчеты. Сам Росстат по состоянию на начало октября сообщает, что с начала пандемии от COVID-19 скончалось около четырехсот шестидесяти двух тысяч человек. Но отбросим споры. Даже опираясь на эти данные, можно прийти к общему с Песковым выводу: «Цифры действительно очень плохие». И за последние несколько недель они еще больше ухудшились.

Почти сорок тысяч новых заражений и более одной тысячи умерших от коронавируса за сутки — теперь они настолько драматичны, что даже Путин на днях прибег к краткосрочному локдауну. С двадцать восьмого октября по седьмое ноября он объявил так называемые выходные дни. Несколько регионов локдаун продлили. Тот факт, что до этого вообще дошло, более чем достойно внимания, ведь Путин боится локдауна как черт ладана, поэтому он всячески избегает этого слова и говорит скорее о «нерабочих днях». «Руководство государства просто боится потерять свою популярность», — говорит в беседе с Die Welt Сергей Гурьев (так в оригинале, правильно — Гуриев — прим. ИноСМИ.), до 2019 года первый главный экономист российского происхождения в Европейском банке реконструкции и развития, а ныне профессор элитного парижского Института политических исследований.

Во-первых, это страх потерять популярность. Во-вторых, страх, что локдаун может помешать восстановлению экономики, а она и без пандемии годами стоит на глиняных ногах. Поэтому любые дополнительные нагрузки избегаются. «Можно сказать, что Кремль отдает предпочтение экономике, а не жизням людей», — говорит Гурьев.

Вне зависимости от формулировки, в отличие от многих стран мира глава Кремля Путин за последний год действительно прибегал к локдауну лишь один раз — и то ненадолго. Экономически стратегия была очень успешной. Так, в 2020 году ВВП снизился всего на три процента, тогда как во всем мире он сократился на три с половиной процента. В Европейском союзе он упал на 5,9%, а в Великобритании почти на десять процентов.

Конечно, экономики по их структуре вряд ли сопоставимы, да и исходные ситуации тоже были фундаментально разными. «В отличие от Запада, например, торговля и туризм составляют лишь небольшую долю российской экономики, — поясняет в разговоре с Die Welt Игорь Николаев, директор Московского института стратегического анализа. — Российская экономика сырьевая. А сырьевые компании всегда работали без локдаунов». По словам Николаева, это похоже на иронию истории, что такая экономическая структура, которая на самом деле очень уязвима и, следовательно, является ошибкой в развитии, в случае пандемии представляется почти выгодной. В частности из-за того, что в течение многих месяцев цены на различное сырье, в котором Россия является мировым игроком, достигают каждый раз новых максимумов. В последний раз это касалось именно цены на российский газ, который сейчас как никогда очень дорогой. Но еще важнее цена на нефть, главный экспортный товар РФ — после прошлогоднего краха Россия восстановилась значительно лучше, чем предполагали.

Это приносит в страну деньги. По расчетам рейтингового агентства Fitch, в этом году от экспорта нефти и газа в бюджет или во внебюджетные фонды поступило сто двадцать пять миллиардов (девять триллионов рублей) — даже больше доходов, чем в докризисном 2019 году. Поскольку Путин выдает коронавирусную помощь экономно, считая целесообразным откладывать деньги на тот период, когда в долгосрочной перспективе спрос на российское сырье может снизиться, в Фонде национального благосостояния, главной сокровищницы России, сейчас сто девяносто миллиардов долларов. Это более двенадцати процентов ВВП. Международные золото-валютные резервы составляют около шестисот двадцати двух миллиардов долларов, что больше, чем даже во времена беспрецедентного роста цен на сырье в 2008 году.

В целом восстановление экономики проходит лучше, чем ожидалось, так, например, рейтинговое агентство Moody's повысило прогноз роста ВВП РФ на 2021 год с 3,2% до 4,8%. Это означает, что она отстает от темпов группы G20, важнейших индустриальных стран и тех, что развиваются — для них прогнозируют 5,8%.

Но даже если Россия вырастет всего на 4,2%, как прогнозирует Министерство экономики в своем базовом сценарии, это будет самый высокий показатель за десять лет. По оценкам министерства, ВВП составит сто двадцать четыре триллиона рублей (1,74 триллиона долларов), это высокий, как никогда в новейшей российской истории, показатель.

Сильная пандемия в России до сих пор не оказала негативного влияния на экономику, в унисон отмечают экономисты Гурьев и Николаев. Однако в долгосрочной перспективе это не будет гарантировано, потому что избыточная смертность чрезвычайно высокая, жертвами COVID-19 становятся не только пенсионеры, но и люди трудоспособного возраста.

«Естественный прирост населения, то есть разница между живорожденными и умершими без учета миграции, в 2020 году показывает сокращение на шестьсот тысяч человек. А в 2021 году ожидается снижение еще на девятьсот тысяч», — говорит Николаев. Это связано не только с коронавирусом, однако, и с ним тоже.

Кремль, похоже, очень хорошо знает о проблеме, ведь в экономике, кроме нынешнего догоняющего эффекта и особой сырьевой конъюнктуры, почти нет движущих сил роста. Фактически, экономика стагнирует с 2013 года, и, по многочисленным прогнозам, это может продолжаться ближайшие десять лет. Теперь Кремль все проблемы, связанные с короновирусом, объясняет нехваткой готовности населения к вакцинации.

На самом деле отношение к вакцинации крайне негативное. Согласно недавнему опросу института исследования общественного мнения Левада-центр*, вакцинировано лишь тридцать три процента населения, это также совпадает с официальными цифрами. Еще девятнадцать процентов заявили, что готовы вакцинироваться. Но сорок пять процентов от прививки решительно отказываются.

Это достойно внимания уже потому, что в прошлом году Россия похвалялась первой в мире вакциной от коронавируса — «Спутником V». Но это оказалось контрпродуктивным, объясняет в подробном анализе Алексей Левинсон, социолог из Левада-центра*: «в глазах населения вакцина „Спутник" оказалась не спасительным медицинским препаратом, а инструментом пропаганды». К российской вакцине относятся скептически. Проявляется отсутствие доверия к власти.

Поэтому на помощь населения в борьбе с пандемией Путин опираться не может. Он может лишь надеяться, что пандемия досрочно не станет еще и экономической проблемой. Проблем у него и без того хватает. Две из них превосходят все остальные: сейчас это инфляция, которая уже достигла более восьми процентов, как подчеркивает экономист Николаев, а в целом, по словам Гурьева, это и плохой инвестиционный климат.