Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
В адрес России угроза отключения от SWIFT звучит с 2014 года, пишет «Деловая столица». Эту процедуру нередко называют «финансовой атомной бомбой». Издание цитирует эксперта Тараса Козака, который считает, что Москва готовится к подобному сценарию и быстро отключить ее от международной банковской системы вряд ли получится.
Что сделала Москва с 2014 г., чтобы подготовиться к сценарию отключения от SWIFT, «ДС» поговорила с основателем инвестиционной группы «Универ» Тарасом Козаком
«ДС»: В 2014 году отключение от SWIFT было модно называть «финансовой атомной бомбой» — сколько здесь художественной выдумки? В 2018 году от системы отключили центральный банк Ирана и другие учреждения страны. Насколько ужасными оказались последствия по факту?
Тарас Козак: Так, в 2014 году звучала угроза об отключении от SWIFT. Что касается «атомной финансовой бомбы», то это не совсем так, но близко. Потому что банковская и финансовая системы, которые отключены от SWIFT, становятся отрезанными от цивилизованного мира. Банки этой страны могут работать и по другим приемлемым каналам связи. Но в долларах и евро сделки производиться не будут, и это значительно усложняет внешнеэкономическую деятельность. Иран продолжает торговать своим основным ресурсом — нефтью, закупать нужные им товары и услуги, но им это делать очень сложно.
— Возьмем какой-нибудь крупный российский госбанк, например ВТБ. Вчера он был полноценно подключен к SWIFT, а сегодня уже нет. Что дальше? Какие реальные ежедневные убытки он терпит и как долго сможет работать под такими санкциями? Какие реальные убытки несут компании, в том числе экспортные, производящие расчеты через этот банк?
— Речь идет об огромных убытках, потому что компания имеет обязательства, например в долларах. Если ей нужно открывать счета в иностранных банках, нужно переводить в другую валюту свои оборотные средства, это очень сложно, потому что у них тысячи разных договоров. Но я не уверен, что отключение от SWIFT может быть моментальным, потому что следует понимать, что не только Россия пострадает, но и контрагенты российских компаний. К примеру, немецкая компания купила облигации того же ВТБ, и когда они захотят вернуть свои средства обратно, ВТБ не сможет им заплатить. То есть этим компаниям будет сложнее в России, и у них будет серьезный ущерб.
— Еще в 2018 году тогдашний глава МИД ФРГ Хайко Маас говорил: «Мы работаем над предложениями о платежных каналах и создании более независимых от SWIFT системы, создании европейского валютного фонда… Если США вдруг несогласованно и довольно неспецифически вводят санкции против России, Китая, Турции, а в будущем, возможно, и против других важнейших торговых партнеров, мы должны на это реагировать». Известно ли что-нибудь о том, как с тех пор продвинулась работа?
— Ничего близкого к реализации этой идеи нет. Возможно, есть какие-то каналы, например, каждый банк может иметь свой интернет-клиринг банк. В частности, «Дойче банк» может взаимодействовать со своими филиалами по всей Германии не через SWIFT, а внутреннюю систему обмена информацией, а его дочерний банк находит такой же банк в Турции. Турецкий банк уже работает дальше по своей внутренней системе в Турции. Поэтому другие варианты возможны, но они не так удобны и при этом, конечно, теряется большой функционал.
— SWIFT объединяет более 9000 банков из почти 200 стран. Даже если предположить, что «отключение России» будет применено коллективным Западом, то есть будет относиться к расчетам и в долларах, и в евро, что помешает российским банкам пойти в юань и проводить транзакции с помощью финансовой инфраструктуры Китая?
— Да, для них это реальный выход. Например, российские банки открывают счета в рублях или юанях и продолжают через китайские банки, или какой-нибудь Венесуэлы, работать со всем остальным миром. Но российским компаниям продать что-нибудь, скажем, в Германию или, наоборот, купить что-то из Германии, будет значительно сложнее, потому что деньги будут ходить очень длинным кругом, со многими конвертациями, ненадежно и т. д.
— Возьмем альтернативные современные механизмы расчетов с использованием цифровых валют. Как запуск цифрового рубля может смягчить или нивелировать отключение от SWIFT?
— Никак не нивелирует, потому что SWIFT — это не платежи, а система обмена информацией. Например, как происходят платежи в долларах: есть некий американский и немецкий банк, который имеет счета в долларах. В конце концов все счета в этой валюте проводятся через Федеральную резервную систему. То есть американские банки — члены этой системы. Следовательно, для того чтобы российская компания перевела средства немецкой компании в долларах, она должна дать команду своему банку, который имеет корсчет в ФРС. И эта команда передается именно через SWIFT. Если он будет отключен, американский банк не получит распоряжение российского банка о переводе определенных средств на счет того же немецкого банка.
Если в России будет работать система с цифровым рублем, то упомянутые американский и германский банки ни при чем. Это взаимодействие возможно между самими российскими банками, но никак не во внешнеэкономической деятельности.
Применительно к биткойнам и другим цифровым валютам, надо понимать, что их можно перебросить из одного места в другое, но, чтобы купить биткоины, все равно нужна твердая валюта. Например, какой-нибудь российской компании купить цифровую валюту за рубли не удастся, потому что таких систем нет и валютная составляющая там тоже работает.
— Что вообще сделала Москва с 2014 года, чтобы подготовиться к сценарию отключения от SWIFT?
— Если бы систему отключили в 2014 году, это было бы точно для них очень болезненно. Но понимая, что есть такая угроза, они, конечно, к этому готовятся. Насколько им это удалось сейчас, неизвестно.