В конце декабря 1991 года на Советском Союзе был окончательно поставлен крест, и вместе с ним в историю ушла холодная война, которая несколько десятилетий разделяла мир на два идеологических блока.

Однако, как выясняется, Кремль не может расстаться со своими сферами влияния даже по прошествии 30 лет после распада СССР.

Теперь Россия пытается прорваться в круг влиятельнейших государств, повышая напряженность на границе с Украиной, которая с каждым годом все больше заинтересована в том, чтобы стать членом Североатлантического альянса.

Накануне годовщины распада Советского Союза Кремль выдвинул требования, которые вернули бы мир в 90-е годы. Речь не только о блокировании вступления Украины в НАТО. Россия также требует, чтобы НАТО без согласия Москвы не размещал свои силы в Восточной Европе.

Как передают некоторые СМИ, российские требования де-факто означают запрет для сил НАТО действовать на территории Польши и стран Прибалтики.

Как распад Советского Союза воспринимают простые россияне, и считают ли они Североатлантический альянс тем, кто сегодня угрожает их безопасности?

Например, декабрьский опрос Всероссийского центра изучения общественного мнения показал, что каждый пятый россиянин сегодня затрудняется сказать, что скрывается за аббревиатурой СССР.

Трудно россиянам, в основном российской молодежи, и перечислить бывшие советские республики.

По словам Марека Пршигоды из Института восточноевропейских исследований философского факультета Карлова университета в Праге, это говорит о том, что Советский Союз медленно, но верно уходит в прошлое, однако кое-что от него все-таки остается.

Остаются некие мифологические представления о том, что в СССР у людей была уверенность в завтрашнем дне, что государство заботилось о гражданах, в особенности что касается рабочего места для каждого.

Однако именно экономическая ситуация в итоге поставила крест на Советском Союзе. Социально-экономическая ситуация в советском блоке обострилась настолько, что в конце 80-х годов колосс, который блистал в сфере вооружений и покорял космос, не мог обеспечить народ товарами первой необходимости.

«Мы тогда жили в Москве, и я помню, что в 1988 году в магазине „Молоко", который находился через улицу, можно было купить молоко в пластиковых пакетах, два вида сыра и все. Чтобы не пугать людей пустыми полками, везде выкладывали товар в шахматном порядке. А ведь это была Москва, самый центр», — вспоминает чешский комментатор газеты «Господаржске новины» Ондржей Соукуп.

После распада СССР все стало только хуже. За несколько месяцев, к примеру, обесценились все вклады населения.

«Те, кто на протяжении 30 лет копили на жигули, вдруг поняли, что на эти сбережения можно купить только две булки хлеба. Это не фигура речи — так и было. Для подавляющего большинства то, что последовало, было буквально сумасшедшим коллапсом, который затмил даже события конца 80-х, когда экономика уже пребывала в плачевном состоянии», — говорит Сокуп.

Сам Владимир Путин до распада Советского Союза служил в КГБ в Восточной Германии, а после распада союза перешел в петербургскую мэрию, откуда вскоре ушел работать в Федеральную службу безопасности, преемницу КГБ. По словам Путина, в 90-е в какой-то момент ему пришлось подрабатывать таксистом.

«Правда это или нет, но его слова свидетельствуют только об одном: его поколение распад СССР застиг в тот момент, когда они строили свою карьеру. Кроме того, особенность Путина еще и в том, что он смотрит на распад СССР как человек, который работал в силовых структурах и формировался своим окружением. Для таких людей, как он, это была личная травма», — комментирует Марек Пршигода.

В 90-х Россия постепенно выходила на путь трансформации в традиционную европейскую демократию. Однако перемены давались ей трудно и, как считают специалисты, оказались не по силам так называемым младореформаторам.

«Это были люди, которые искренне полагали, что Россия должна идти по западному пути, а точнее по пути государств Центральной и Восточной Европы. Но проблема была не в людях, которых привел к власти Борис Ельцин. Они столкнулись с огромными проблемами, охватившими страну», — рассказывает Пршигода.

По его словам, младореформаторы полагались на помощь извне. Но Запад в 90-е годы не спешил вкладывать деньги в Россию, где часть из них терялась в коррупционных схемах.

«У Запада тогда не было стратегии политики в отношении России, как нет ее и сегодня», — размышляет аналитик над тем, не упустили ли мы после падения железного занавеса исторический шанс, когда российская элита тоже могла пойти в западном направлении и интегрироваться.

Первые демократические выборы в России показали, что в стране после распада СССР побеждает реваншизм. Еще до того, как президентское кресло сел Владимир Путин, самой сильной партией в российской политике были Коммунистическая партия и националистическая ЛДПР Владимира Жириновского. Эти блоки возвращались к теме восстановления Советского Союза и имперской экспансии.

Кстати, в этом заключалась одна из причин того, почему российские соседи поспешили обрести гарантии безопасности в Североатлантическом альянсе.

Сейчас Россия давит на Запад, повышая напряженность на границах с Украиной, и хочет, чтобы он гарантировал ей, что ни Украина, ни другие страны-претенденты не станут членами НАТО. При этом Москва ссылается на обещание Запада о том, что НАТО не будет расширяться.

Но, как напоминают специалисты, нет никаких письменных доказательств подобного обещания в виде договора и соглашения. Правда, как подчеркивает Пршигода, нечто подобное действительно прозвучало из уст западных политиков в момент, когда велись переговоры об объединении Германии.

«Был период, когда даже поговаривали о том, что после распада Варшавского договора, следует упразднить и НАТО. Сторонником идеи о постепенном роспуске военных блоков был, например, французский президент Франсуа Миттеран, а также на первых порах — и чехословацкий президент Вацлав Гавел. Люди верили, что мир стоит на пороге всеобщего примирения и с падением железного занавеса все угрозы исчезнут, а Советский Союз трансформируется в демократические государства. И вот он распался, и первыми, кто заметил, что в парламент в Москве приходят силы, мечтающие возродить СССР или вернуться к имперской экспансии, были некоторые соседи и бывшие страны-сателлиты России. Поэтому они принялись искать гарантий», — разъясняет чешский эксперт.

Однако Москва интерпретировала стремление государств, с которыми она недавно была в одном блоке, как стремление Соединенных Штатов к доминированию в мире.

Так остается до сих пор. Все происходящее в мире Кремль толкует, отталкиваясь от концепции соперничества двух блоков, а решения малых государств воспринимает как исполнение воли сильных.

«Путин тоже когда-то говорил о сотрудничестве с НАТО, а потом начал, к примеру, революцию роз в Грузии и оранжевую революцию на Украине толковать как попытку Запада навредить России. Проблематичность нынешних требований Кремля в том, что согласиться на соглашение с ним — значит проигнорировать волю суверенных государств, народов на пространстве между Германией и Россией», — говорит Пршигода.

При этом для простых россиян тема расширения НАТО, по его словам, не первостепенна.

Соукуп тоже говорит о том, что если спросить россиян, например, стоит ли России активно и с применением оружия защищать Донбасс, то «да» ответит примерно одна пятая опрошенных. По его словам, российское общество вообще негативно относится к военным авантюрам еще со времен войны в Афганистане. Поэтому для операций за рубежом Кремль использует, например, наемников из так называемой группы Вагнера.

Как утверждает Соукуп, простые россияне мыслят так: наемник сделал это своей работой, за которую ему платят, и главное, чтобы туда не отправляли наших детей.

«Кремль учитывает это. Семьи тех, кто погиб в Сирии, получают компенсации в обмен на то, что не общаются с журналистами. Они хорошо понимают, что в российском обществе подобное непопулярно», — комментирует Соукуп.

В том числе поэтому, по его словам, телевизионная российская пропаганда преподносит эти вооруженные операции неоднозначно.

«Они понимают, что если перегнуть палку, то люди перестанут их воспринимать. Гордость за армию, за величие страны — со всем этим нужно быть осторожнее, потому что в какой-то момент можно переборщить. Недавно я слушал одного социолога, который рассказывал, как в 2015 году пропагандисты упивались идеей о том, что Россия двинется на Киев, а остановится только под Варшавой. Но тут рейтинг Путина, по опросам, начал падать, и в Кремле не понимали, что происходит. Они создали фокус-группы, и выяснилось, что эта воинственная риторика показалась людям чрезмерной. Одно дело — говорить, что наше оружие лучше американского, а другое дело, когда власти переходят к конкретике. Общество тут же настораживается», — объясняет журналист, который давно следит за событиями в Восточной Европе.

Но почему Кремль именно сейчас снова вернулся к теме расширения НАТО и угрозы, исходящей от него?

По словам специалиста по России Марека Пршигоды, причины могут быть две.

Первая. В Кремле уже подыскивают тему для президентских выборов 2024 года.

Благодаря изменениям, внесенным в конституцию в прошлом году, Путин может снова претендовать на пост президента. Многие эксперты считают, что так называемое обнуление сроков Путина задумывалось именно для того, чтобы дать ему возможность баллотироваться снова.

Поэтому, вероятно, российский президент задумался о каких-то успехах, которые помогут ему провести кампанию. Внутриполитическая ситуация с этой точки зрения бесперспективна, а кроме того, внешняя политика уже давно превратилась, так сказать, в конек Путина.

Пршигода подтверждает, что российский президент чувствует себя уверенно именно во внешней политике. «В ней он видит поле для деятельности как человек, который вернул Россию в большую игру, который участвует в формировании нового мирового порядка. То, что ситуация сейчас между Россией и Западом обостряется, на мой взгляд, связано именно с этим фактором», — говорит Пршигода.

Однако, по его словам, Путин в таком случае не учитывает настроения в российском обществе.

«В интересах России, по многим причинам, — сотрудничать с Западом. Дальнейшее развитие России зависит от ее сотрудничества с нами. Изоляция и постоянный конфликт — это тупик. Все разговоры о Китае как о стратегическом партнере на Востоке — пустые фразы без содержания. Получается, что Кремль отдает предпочтение сохранению собственной власти перед интересами российских граждан», — подчеркивает эксперт.

По мнению чешского эксперта, в этом проявляется определенный цинизм российской политики.

«Где представители российской элиты хранят свои деньги и куда отправляют учиться своих детей? На Запад. Россия для них — источник финансов, которые они тратят за пределами России. Конфликт с Западом стал темой номер один только усилиями пропаганды, и с ожиданиями общества это никак не согласуется. Простых россиян волнуют совершенно другие вещи», — комментирует Пршигода.

Соукуп подчеркивает, что сейчас Москва требует от Вашингтона, например, отказаться от дальнейшего расширения НАТО и размещения систем вооружений в соседних с Россией странах. Но эти требования нереальны, и в Кремле не могут не понимать этого.

«В каком-то смысле это задача без решения. Кое-что обеспечить просто. Например, легко договориться о том, чтобы стратегические бомбардировщики не летали ближе ста километров от границ той и другой стороны. Но нельзя ждать, что Польша, которая соседствует с Калининградской областью, откажется от дальнобойной артиллерии на своей территории. Неизвестно, как это должно выглядеть. Думаю, что в Кремле этого тоже не знают», — рассуждает Соукуп.

Он отмечает и то, что Москва подготовила договор для Соединенных Штатов Америки.

«Они считают себя эдакой мировой державой, которая не будет церемониться с какой-нибудь там Италией, а уж тем более со странами типа Чехии и Словакии. Они будут говорить только со своими партнерами — американцами. Они искренне уверены, что США что-то приказывают, а весь Североатлантический альянс берет под козырек и выполняет», — подчеркивает Соукуп.

Если этого не происходит, Москва это считает лишь тактикой затягивания.

«Но потенциально это крайне опасно, поскольку ведет к непониманию Запада», — добавляет он.

Украина — рычаг давления на Запад

А что будет, если после четвертого, пятого и «-цатого» саммита Путин не получит того, что хочет?

По словам Соукупа, тогда велика опасность, что российский президент по какой-то причине решит — военная операция улучшит его положение.

Вопрос только в том, какой она будет.

Марек Пршигода считает, что полномасштабная война обернется настоящей катастрофой. «Политологи размышляют над тем, что случится. Публикуются разные карты. Но вы представляете, что это означало бы для Украины? На карте рисуют красные стрелки, но за ними — миллионные города. Я надеюсь, что возобладает разум, и худшего сценария не последует», — делится опасениями эксперт.

Но он отмечает, что мы по-прежнему не знаем, готов ли Путин играть ва-банк, или у него есть запасные варианты.

«Сейчас главный вопрос в том, согласится ли Запад принести Украину в жертву. Я не могу себе представить, как отреагировало бы украинское общество, если бы США и Россия договорились за украинцев о том, чтобы передать Украину в российскую сферу влияния», — говорит Пршигода.

В момент, когда Украине объявили бы, что на Западе ее не ждут, по его словам, нужно будет предложить хотя бы что-то взамен. Если не членство в структурах НАТО, то по крайней мере тесное сотрудничество. «Военное сотрудничество, конечно, стало бы табу, но пусть тогда предложат какую-то экономическую помощь, особенно в случае возвращения Донбасса. Скорее всего, компромисс это предполагал бы. Однако если оценивать настроения в украинской политике, то ясно, что возвращения Донбасса в Киеве хотят, но не любой ценой. Украинцы тоже хотят выставлять условия, особенно в условиях, когда в их положении оккупированная часть Донбасса как гиря на шее», — отмечает эксперт.

А как Кремль воспримет потерю Украины, если сегодня даже решение украинцев ориентироваться на Запад его травмирует? По мнению эксперта, это стало бы ударом по имиджу Путина, о котором он так печется, ведь именно он вернул Россию в большую игру.

«Для него это стало бы огромным поражением», — говорит Пршигода.

Если бы сейчас в вопросе Восточной Украины с Россией был достигнут компромисс, который Пршигода называет «вредным компромиссом», то он мог бы выглядеть так: возвращение оккупированной части Донбасса в обмен на обязательство Украины сохранять нейтралитет.

В конце концов, пожалуй, именно эту цель Кремль и преследует в продолжающемся конфликте на Донбассе.