The Economist: переговоры укрепят статус Путина как мирового лидера

На фоне агрессии России в отношении Украины появилась возможность укрепить безопасность Европы

Обычно если переговоры начинаются с того, что одна сторона размахивает пистолетом, это плохой знак. И может оказаться, что это действительно не к добру, когда на следующей неделе российские дипломаты встретятся со своими североамериканскими и европейскими коллегами при поддержке 100 тысяч военнослужащих, готовых вторгнуться на Украину. На карту поставлено будущее страны, которая все больше считает себя частью Запада, а также роль Америки в качестве опоры европейской безопасности. По мере того, как кризис приближается с решающей стадии, возрастает риск совершения просчета.

Президент России Владимир Путин уже выдвинул свои требования для переговоров, которые начнутся в Женеве между Россией и Америкой 10 января, через два дня переместятся в Брюссель, где будет проходить заседание Совета Россия-НАТО и завершатся 13 января во время встречи и с представителями Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе. Владимир Путин хочет, чтобы НАТО отказалась от любого дальнейшего расширения и от принятия в свой состав не только Украины и Грузии, двух бывших советских республик, но и других стран. Америка больше не должна защищать своих союзников с помощью тактического ядерного оружия и ракет малой и средней дальности. Кроме того, Россия хочет, по сути, наложить вето на развертывание войск и учения в восточных частях территории НАТО и на военное сотрудничество со всеми странами из числа бывших советских республик.

Многие из этих требований настолько нелепы и непомерны и настолько пагубны для безопасности Европы, что они действительно могут быть ультиматумом, составленным для того, чтобы его отвергли, что создает предлог для нового вторжения на Украину. Если Владимир Путин действительно намерен начать в войну, он это сделает. Однако решительная дипломатия все же могла бы заставить его задуматься и помочь остановить длительный процесс разрушения отношений между Россией и Западом. Даже если переговоры закончатся неудачей, альянс может стать более сильным, более сплоченным и обрести более ясное представление о стоящей перед нею угрозе.
Вне всякого сомнения, этот кризис вызвал Путин. Возможно, он хочет, чтобы Украина потерпела неудачу, потому что, если бы она стала процветающей демократией, это стало бы опровержением его утверждения о том, что в православной, славянской России западные ценности несостоятельны. Вполне возможно и то, что он намереваться разобщить и ослабить НАТО, а также создать врага за рубежом, чтобы оправдать репрессии внутри страны — как в случае с правозащитной организацией «Мемориал» (признано в России НКО-иноагентом — прим. ред.), закрытой незадолго до нового года по сфабрикованному обвинению в том, что она является «иностранным агентом». И Владимир Путин начал сожалеть о договоренностях по обеспечению безопасности, которые Россия добровольно подписала после холодной войны. Сегодня, по его мнению, Россия сильнее, а Америка приходит в упадок, и ее внимание отвлечено необходимостью отвечать на вызов со стороны Китая. Что бы ни было причиной, он, похоже, спешит закрепить то, чего достиг, свои традиции и практику, восстановив сферу влияния России.

Кое-что работает ему на пользу. У него есть преимущество агрессора, он контролирует время и масштабы атаки, если таковая состоится. Все знают, что Украина для него важнее, чем для любой страны НАТО, а это значит, что Запад не пошлет войска, чтобы ее защищать.

Но не все идет по его плану. Украина — такая же густонаселенная страна, как Ирак. Хотя российские войска должны быть в состоянии победить ее в войне, удержание под контролем части территории этой страны может дорого обойтись, особенно если украинцы будут сопротивляться, и в стране начнется повстанческое движение. А в Казахстане, на южной границе России, Владимира Путина просят помочь подавить народное восстание — отвлекающий маневр и ставящее в неловкое положение доказательство его готовности угнетать. По этим причинам ему, возможно, придется обуздать свои амбиции и, скажем, захватить анклавы в районе Донецка, которые и так уже находятся под контролем поддерживаемых Россией нерегулярных формирований, или создать сухопутный мост в Крым, который он аннексировал в 2014 году. Здесь в своих интересах можно использовать его сомнения относительно того, как далеко можно зайти.

Другая проблема Путина заключается в том, что его агрессия объединила НАТО и вновь придала альянсу смысл и чувство востребованности. Его ультиматум в сочетании с его желанием добиться резкого роста цен на российский газ в Европе в 2021 году выбил почву из-под ног у тех, кто выступает за укрепление связей с Кремлем. Америка помогла мобилизовать европейцев, поделившись подробными разведданными об огромном количестве войск, сосредоточенных вблизи украинской границы.

На переговорах на следующей неделе у Запада должны быть две цели: по возможности предотвратить войну на Украине и укрепить европейскую безопасность. Остановка российского вторжения предполагает угрозу введения жестких экономических санкций, а также оказание помощи и предоставление оборонительного оружия, благодаря которым Украина станет «неудобоваримой». В то же время Запад может попытаться успокоить Путина, четко заявив, что, хотя у России нет формального права вето на то, какая страна может вступать в НАТО, ни Украина, ни Грузия в ближайшее время не станут членами альянса.

Если это сделать правильно, то вторая цель — укрепление безопасности Европы — также может снизить напряженность вокруг Украины. Хотя некоторые российские требования сделают Европу уязвимой, другие могут стать основой для переговоров, которые принесут пользу обеим сторонам. Следует рассмотреть возможность заключения регионального соглашения о развертывании ракетных войск или мерах укрепления доверия, чтобы проводимые учения стали менее угрожающими. В этой сфере тем для обсуждения предостаточно — от Арктики до кибербезопасности и новых ракетных технологий. Переговоры будут затянутыми, что является следствием недоверия между двумя сторонами, но, возможно, это не так уж и плохо, поскольку они могут превратиться в полезный форум.

Вопрос не в том, возможны ли такие переговоры — они явно отвечают интересам России, — а в том, действительно ли г-н Путин хочет их проводить. Он часто ведет себя так, будто безопасность России зависит от действий, заставляющих Запад чувствовать себя менее защищенным. Однако переговоры укрепили бы его статус мирового лидера. Ограничивая сферы военного соперничества, они могли бы также помочь ему смириться с тем, что Россия не может теперь соответствовать совокупным ресурсам Запада.

Серьезные сомнения относительно истинных намерений Владимира Путина означают, что, даже если переговоры начнутся, НАТО должна продемонстрировать, что она готова защищать своих членов. Наиболее уязвимыми являются страны Балтии. После того, как Россия захватила Крым, западные державы НАТО начали размещать на ротационной основе больше войск на востоке. Из-за угроз со стороны России заслуживающая доверия подготовка к усилению этих войск должна начаться немедленно. Хотя Украина в ближайшей перспективе не вступит в НАТО, Россия подталкивает к членству в альянсе Швецию и Финляндию. Североатлантический союз должен быть готов принять их в свой состав. Америка должна следить за тем, чтобы нигде и никогда не заключать соглашения без ведома европейских стран — это стиль России.

Владимир Путин заявляет, что его стране угрожает опасность. Это не так. НАТО является оборонительным альянсом. Даже после аннексии Крыма она воздерживалась от размещения постоянных боевых сил в Восточной Европе. Реальная угроза — это Путин. Когда он выдвигает свои требования под дулом пистолета, это должно укрепить решимость — как Запада, так и несгибаемых украинцев — сдерживать его и противодействовать ему.