Раз нам не нравится, как нас описали в сериале «Эмили в Париже», то стоит, наконец, начать рассказывать о себе самим.

История с глуповатой украинкой Петрой интересным способом задела украинцев. Часть украинцев, если будем точными. Как по мне, эта ситуация чрезвычайно симптоматична и невероятно интересна. Поэтому предлагаю поиграть в мамочкиных социальных психологов и немного окунуться в мир наших с вами национальных психологических травм, нанесенных культурой.

Основные эти травмы мы, конечно, получили от русских. Хотя, конечно, другие тоже приобщились. Еще в имперские времена они придумали очень действенную политтехнологию: запрещать украинский язык практически во всех сферах. А вот в фольклоре — на здоровье. Такой себе ярлычок: «использовать только для низкой культуры». Живучая штука оказалась. Потому что даже более чем через столетие, в независимой стране, после нескольких революций и национального подъема попадаются люди, которые убеждены: скажем, для «серьезных» сериалов украинская речь не очень уместна. А вот для комедий — самое оно.

При СССР, с появлением кино, телевидения и других технологий, тенденция стала еще более затейливой. И это, конечно, касалась не только украинцев. Из Москвы говорили за всех. Одна из героинь сериала «Эмили в Париже» говорит: «Французы очень чувствительны к изображению своей культуры иностранцами». Так вот, из нас эту чувствительность выбивали, как могли. А результат очень метко описывал еще Шевченко: «Хорошо, брат, что же ты такое?» — «Пусть скажет немец. Мы не знаем».

Образ украинцев, который распространялся в Советском Союзе, давал и нам самим, и жителям других республик понять: мы люди простые, грубые, радостные, постоянно поем песни и пьем водку. Бываем и хитрыми. Даже положительные образы были оскорбительными. Это что-то похожее на так называемую модель «негра-сказочника» в американской культуре. Когда, к примеру, раб рассказывает детям владельца свои экзотические сказки. Герой хороший, и позиционируется стереотипически, как этакий домашний любимец.

Украинской массовой культуры почти не было. Чтобы пробиться в этот мир, украинцы ехали в Москву и там частично или полностью теряли идентичность. А если и вспоминали, то начинали снова говорить о сале, водке, «здоровенькибулы» и «пидманула-пидвела». Лучше всего роль тогдашней «Петры» отрабатывала Наташа Королева. Простоватая, веселая, не слишком образованная — настоящая украинка. Правда, в магазинах вещи не воровала. На том и поблагодарили.

И вот Союз развалился. Наконец мы стали самостоятельными и получили возможность говорить сами за себя. Или не слушать того, кто говорит о нас плохое. Все, мы пошли прочь от нашего абьюзера и можем послать его к черту. Но если бы это можно было так легко сделать. Реакция на длительные унижения у разных людей разная. В национальном масштабе это создает пеструю и проблемную картинку. Ведь всякую травму надо прорабатывать. Долго, тяжело, с психологом. Далеко не все имеют время и вдохновение для такой оказии. А потому наше общество страдает от мировоззренческих конфликтов.

Подавляющее большинство стало иллюстрацией фразы: «Если человека долго называть свиньей, он захрюкает». Или еще лучше: «Если тебя назвали кобылой один раз, отвечай тем же. Второй раз — дай по роже. Назвали в третий раз — иди в лавку и покупай седло». Миллионы украинцев действительно сделали эту покупку.

Есть и такие люди, которым седло покупать не хочется, но и отвечать на обиды — тоже. Они нашли выход: вообще не считать себя украинцами. Отмежеваться от всего этого. Часто они даже худшие украинофобы, чем любые россияне. Ведь стесняются своего происхождения и при каждом случае хотят подчеркнуть, что, мол, я не с ними. Это типичные «голохвастовы» и «прони прокоповны». Михаил Старицкий изобразил их забавными, но часто это серьезные люди. Модные и популярные лидеры мнений.

Но больше всего шума от тех, кто прибегает к этой запоздалой защите и возмущению. Кто долго терпел, копил обиду и теперь может дать волю чувствам. Это жертвы, которые восстали, но остались жертвами. У них отсутствует самоирония, любые шутки о себе они воспринимают болезненно и истерично. Хотя над другими готовы часто смеяться. Но не над себой. Потому что они больше никогда не позволят себе насмехаться. Все поняли? Это ярко проявляется в постоянных упреках к нашим режиссерам. Как только кто-то снимет кино с критическим взглядом на нашу действительность, ему немедленно предоставят статус «антиукраинского». Такими стали как склонные к рефлексии и анализу «Племя», «Донбасс», «Припутни» или «Плохие дороги», так и чисто «На поржать», «Последний москаль», «Сваты» или «Бешеная свадьба».

Печально, что эти люди в своем гневе превращаются в карикатуры. Их болезненные неадекватные реакции, к сожалению, приводят к еще большим насмешкам. Есть множество пародий на эту специфическую, пафосную и несколько устаревшую лексику: «малороссы», «поносить», «позор», «бейте тревогу» и так далее.

Все эти типажи можно найти практически в любой группе, которая подверглась нападкам. Феминистической, ЛГБТ, BLM — везде есть те, которые ненавидят себя, и те, которые начинают отстаивать свое достоинство, до конца не сформировав его в себе самих. В такой ситуации, согласитесь, довольно сложно предъявлять претензии к иностранцам. Ведь остальные фильмы и сериалы с условной непутевой Петрой у нас смотрели с большим удовольствием. «Моя прекрасная няня» несколько раз транслировалась по телевидению и имела отличные рейтинги. Мы сами сняли множество фильмов и сериалов с «петрами» обоих полов — и они тоже пользовались успехом. Леся Никитюк, которую даже называют прототипом украинки из «Эмили в Париже», имеет 3,7 миллиона фолловеров в Инстаграме. И далеко не все подписались ради кринжа (чувство стыда за действие другого человека. — прим. ИноСМИ.). У ведущей множество поклонниц, которые ею восхищаются и чувствуют родство.

Одна из распространенных претензий к сериалу Даррена Стара — «не все украинки такие». А никто и не утверждает, что все. Стереотипный образ — это не все, это большинство. Или большая и яркая часть, привлекающая много внимания. На такие образы в мировом кино россияне часто обижаются и даже придумали для них слово «клюква». Мол, мы не являемся постоянно пьяными и вульгарными бандюками и хамами. Не все россияне такие. Да, не все. Но стереотип в мировой культуре — это либо алкаш-эксцентрик, либо шпион, либо олигарх и его жена (любовница), которые любят все дорогое.

Более того, создатель сериала вряд ли вообще имел в виду именно украинку. «Украинское» имя Петра тому доказательство. Вероятнее всего, это старый добрый образ «восточной славянки», потому что для американцев мы все — одна не слишком понятная территория с какими-то постсоветскими бандюками и голддиггершами (авантюристками). Таких киногероев полно. Но мы почему-то из-за каждого из них не устраиваем такую катавасию. А порой даже гордимся. Как той сценой из сериала «Фарго», где звучит музыка группы Dakha Brakha. Победа, украинская песня звучит в крутом сериале! И ничего, что она иллюстрирует приключения очередных восточнославянских отморозков.

Стереотипы — это плохо и неприятно. Для тех, кто под эти стереотипы не подпадает. У меня есть знакомая, которая терпеть не может это уже растиражированное условное имя зрительницы канала «1+1» — домохозяйки Антонины. Мою знакомую зовут Тоня и она домохозяйка, которая наше телевидение не смотрит вообще. У нее саркастическое чувство юмора, отличная самоирония и счастливая семья. Нечего и говорить, что с целевой аудиторией «Плюсов» у нее мало общего. Но ведь в отношении миллионов других домохозяек телевизионщики правы, потому что годами изучают их.

И в целом — о женщинах. На днях услышала чрезвычайно печальную историю от одного продюсера сериалов. Их зрительницы главным местом в квартире считают диван и телевизор, их жизни проходят рядом с ними. В сериалах они забываются. Любят героинь-золушек и не хотят видеть сильные женские характеры. Все потому, что им этого хватает в реальной жизни, в которой они решают все проблемы за себя и за того парня. Поэтому хотят, чтобы в кино их развязывал мужчина. Все ли украинские женщины несчастливы в своих браках и вообще в жизни? Конечно, нет. Но телевизионные аналитики и не утверждают, что все.

Возвращаясь к «Эмили в Париже». Возражаешь — предлагай. Каково наше позиционирование в мире? Раз нам не нравится, как кто-то нас описывает, надо, наконец, начать рассказывать самим о себе. Что мы имеем? Или сериальных селюков, которые смывают мусор в унитаз. Или бесконечные попытки создать героического украинца, победоносного, идеального, скучного и никому не интересного. Мы ведь не позволим никому смеяться над нашим героем!

Проблема осложняется еще и тем, что сейчас в украинском кино назрел определенный кризис. Что, безусловно, требует отдельного анализа. Это невероятный кризис идей. Мы топчемся на месте и в десятый раз повторяемся. Как более интеллектуально и художественно насыщенные фильмы, так и менее — почти весь наш кинопроцесс превратился во что-то однообразное, предсказуемое и не интересное нам самим. Кассовые сборы отечественных лент за последний год-полтора говорят сами за себя.

Возможно, мы бы смогли сделать действительно необычный, имиджевый и интересный фильм на политическую тему? Добрая политическая сатира — это же наше на сто процентов. Такой бешеной и абсурдной подоплеки еще поищи. Даже Трамп отдыхает. Но меня берут большие сомнения, что такое у нас в ближайшее время снимут. Интересно, как бы на Украине восприняли Don't Look Uр по-нашему? Уверена, многие сказали бы, что фильм порочит образ украинцев.

Напоследок. Вспомнилась история про «Бората» и Казахстан. Ведь из-за первой части этого фильма казахи возмутились — ужасно. Даже посол этого государства в Великобритании выступил со своим официальным «фи». Просто как у нас министр Ткаченко. Господин Ашикбаев твердил, что авторы выставили Казахстан как отсталую, дикую страну, в которой грубо нарушаются права человека. Более того, возмутился сам президент Нурсултан Назарбаев. Хотя в «Борате» все намешано и поставлено с ног на голову. К примеру, язык, на котором говорит главный казахский герой, — это на самом деле ломаный иврит со вставками из славянских языков, а «казахов» снимали в Румынии. Но в Казахстане ленту запретили. Хотя чиновники потом пришли к выводу, что исполнитель главной роли, сценарист и продюсер Саша Барон Коэн — психически нездоров, поэтому не стоит на министерском уровне комментировать его выходки.

А потом подумали еще немножко. И решили, что ничего плохого в «Борате» нет. А есть хорошее — фильм привлечет туристов в страну. Поэтому министерство иностранных дел Казахстана заявило, что во второй части ленты казахи никакие не стереотипные и ничего оскорбительного в их образах нет.