Бывший глава НАТО Робертсон: Путин в шутку предлагал переименовать штаб-квартиру альянса

Мир пережил еще одну неделю без масштабной войны в Европе. В самом деле, поскольку у российского президента Владимира Путина зуб на Запад, а его правительство предостерегло, что состоявшиеся на прошлой неделе переговоры с НАТО будут иметь катастрофические последствия, это вовсе не само собой разумеется.

Но один человек в курсе путинских взглядов на российскую и европейскую безопасность и даже успешно с ним сотрудничал по весьма острым вопросам. Сегодня он наблюдает, как и без того затруднительное положение Европы стремительно ухудшается, и ошеломлен тем, как круто переменился его бывший собеседник. Однако его опыт может помочь западным руководителям избежать войны с Россией. Это бывший генеральный секретарь НАТО Джордж Робертсон (George Robertson).

Снежным вечером в феврале 2000 года Робертсон прибыл в Москву на свою первую встречу с Путиным. Новый исполняющий обязанности президента России был Робертсону не знаком, – его только недавно назначил уходящий президент Борис Ельцин. Тем временем Робертсон прибыл в Москву на самолете ВВС Германии: У НАТО нет отдельного самолета для генерального секретаря, которому в любых поездках приходится полагается на щедрость государств-членов. Когда Путин впервые увидел Робертсона на российской земле, шотландец в меховой шапке проводил брифинг для СМИ перед самолетом с броской надписью "Люфтваффе".

Просто попасть в российскую столицу стало для Робертсона победой. Генеральным секретарем он стал всего за год до этого, а раньше занимал пост министра обороны Великобритании. После оттепели в начале и середине 1990-х отношения НАТО с Россией снова похолодели. В 1999 году НАТО провела серию бомбардировок сербских подразделений в бывшей Югославии, которые занимались этническими чистками, особенно в Косово.

Кампания вызвала серьезные трения с Москвой, давним союзником Сербии. Когда в августе 1999 года Путин стал премьер-министром, конфликт близился к завершению, но неприязнь России к НАТО не остыла. "Русские были очень огорчены ситуацией с Косово, – вспомнил Робертсон в интервью на прошлой неделе. - Они считали, что их застали врасплох и обманули".

Вскоре после того, как Робертсон возглавил НАТО, он отправился в Вашингтон на встречу с тогдашним американским президентом Биллом Клинтоном, который участвовал в переговорах по Основополагающему акту Россия - НАТО, который стороны приняли в 1997 году. Они обязались сотрудничать друг с другом, проводить консультации и не угрожать применением силы, а НАТО при этом пообещала не размещать ядерное оружие на территории своих новых членов. Президент США предположил, что восстановление отношений с Россией должно стать одним из приоритетов Робертсона, к аналогичному выводу пришел и сам генеральный секретарь.

Но легче сказать, чем сделать. Постоянный представитель России при НАТО Сергей Кисляк (будущий замминистра иностранных дел, ныне член Совета Федерации) держался жесткой линии, а Робертсона, похоже, невзлюбил сразу, ведь тот поддержал вмешательство в Косово. Но у Робертсона было случайное, но неоспоримое преимущество: со своим шотландским выговором он казался дружелюбным даже когда говорил резкости. С Кисляком же он перепробовал все. Он сообщил послу, что готов общаться с российскими официальными лицами. Что готов приехать в Москву. И подчеркнул свои давние связи с Россией.

Но все напрасно. "За что я ни возьмись, все было без толку – пока к власти не пришел Путин, – сказал мне Робертсон. - Тогда я поговорил с [тогдашним министром иностранных дел России] Игорем Ивановым. Вскоре после этого из Москвы позвонили и сказали: "Если вы попросите о встрече в Москве, мы бы отнеслись к этому благосклонно"". В феврале 2000 года Робертсон приехал в Москву, смея надеяться лишь на прием потеплее, чем у Кисляка.

По темпераменту и происхождению у Робертсона с Путиным ничего общего: Робертсон – обходительный шотландец, бывший студент-активист и политик от Лейбористской партии – славился дружелюбием и здравым смыслом. Путин же стал настолько неожиданным преемником Ельцина, что на тот момент о нем почти никто ничего не знал.

И по сей день тайное прошлое придает Путину загадочности. Но то, что начинающий на тот момент политик сообщил своему новому знакомому, превзошло самые смелые надежды Робертсона. "Он сказал мне: "Я хочу возобновить отношения с НАТО. Шаг за шагом, но я намерен это сделать", – вспоминает Робертсон. – Он добавил: "Некоторые со мной не согласны, но я хочу именно этого". И еще он сказал: "Я хочу, чтобы Россия была частью Западной Европы. Это наша судьба". Атмосфера была очень сердечной". Газетные публикации того времени отражают этот оптимизм. "Полагаю, он разделяет мое мнение, что период похолодания должен закончиться, – сказал Робертсон журналистам сразу после встречи.

Никто из них не питал иллюзий, что Россия сможет быстро присоединиться к Западной Европе. Но дружеская атмосфера на этой первой встрече позволила заключить, что они будут двигаться к этой цели шаг за шагом. "Потом я пообедал с Ивановым и членами дипломатического сообщества. Атмосфера царила такая: "Да, мы враждовали, но давайте построим новые отношения"", – сказал мне Робертсон.

По Основополагающему акту Россия - НАТО был создан Совместный постоянный совет – по сути НАТО плюс Россия с поочередным председательством. "На одном собрании председательствовал Кисляк, на следующем – я, и так далее, – объяснил Робертсон. – Было довольно обременительно. Встречи сводились к обсуждению Балкан, и было это не очень плодотворно". Правительства стран НАТО тоже стремились к более тесному сотрудничеству с Россией. "Тогда-то Путин и согласился, что нужен новый совет и что возглавить его должен генеральный секретарь НАТО, – сказал Робертсон. – Это было серьезное решение русских, важный сдвиг в их позиции".

На первом же заседании Совета Россия - НАТО, где единственным председателем был Робертсон, выступали главы государств и правительств. Затем, вспоминает Робертсон, слова попросил Путин – и получил его. "И он сказал: "Я заметил, господин генеральный секретарь, что вы не только председатель Североатлантического совета, но и председатель Совета евроатлантического партнерства, а теперь еще и председатель Совета Россия - НАТО. Могу ли я предложить переименовать штаб-квартиру НАТО в Дом Советов?" Переводчик уловил путинскую игру слов и намек на СССР, поэтому так и перевел – House of Soviets.

"Польская делегация пришла в ужас, – вспоминает Робертсон. – Но это была шутка, такая тогда царила атмосфера. Мы начали сотрудничать по ряду областей, представляющих общий интерес, – например, в борьбе с терроризмом, нераспространением и поиске и спасению подводных лодок. Это было не просто "встретились на высшем уровне, а потом собираем чемоданы"". Поисково-спасательные работы были на тот момент особенно актуальны после гибели подводной лодки "Курск" в 2000 году, унесшей жизни 118 моряков. У лидеров и самих сложились дружеские отношения. Робертсону казалось, что они поладили, и Путин, похоже, тоже так считал. Он миролюбиво шутил и цитировал бывшего британского премьера Уинстона Черчилля.

Затем на США обрушились теракты 11 сентября, и НАТО стремительно отреагировала – применила Статью 5 и призвала всех членов альянса прийти на помощь. Но отношения Робертсона и всего альянса с Россией пережили и этот кризис. Путин даже поднял ставку на сотрудничество. "На встрече в Брюсселе вскоре после 11 сентября он, как известно, спросил меня: "Ну и когда вы собираетесь пригласить в НАТО Россию?"", – вспоминает Робертсон.

"Встреча была один на один, присутствовали только переводчики. И я сказал: "Ну, вообще мы не приглашаем страны вступать в НАТО. Страны подают заявки на членство, а мы их рассматриваем и принимаем решение". А он ответил: "Мы не собираемся стоять в очереди с кучей стран, до которых никому нет дела". Тогда я сказал: "Хорошо, давайте будем строить дальше дипломатические отношения и посмотрим, что у нас получится"".

Даже разочарование оттого, что ему надо стоять в очереди с более мелкими странами не поколебало путинского духа сотрудничества. После обсуждения Робертсон и Путин провели совместную пресс-конференцию. Робертсон рассказал, чтó было дальше. "Французский журналист из Le Monde, который всегда задавал неудобные вопросы, спросил меня, донес ли я до Путина требования США насчет прав на пролет, доступа к портам и других вопросов в связи со Статьей 5, – сказал он. – Я злился на себя за то, что не упомянул об этом на встрече, но прежде чем я нашелся ответить, Путин вмешался: "Нет, не сказал, да и с чего бы? Это дело НАТО и никакого отношения к России не имеет". Этим он здорово мне помог".

В остальном Путин вел себя тихо и занимался в основном практическими вопросами. "Лишь по трем темам Путин переставал быть тихой, созерцательной, президентской фигурой и становился страстным, даже эмоциональным, – пояснил Робертсон. – Это были Грузия, Чечня и Латвия". На публике он тоже представал человеком тихим и готовым к дискуссии. На совместной пресс-конференции в январе 2003 года Путин так ответил на вопрос об Украине: "Украина – независимое суверенное государство, и сама выберет свой путь к миру и безопасности", – сказал он. Россия влилась в западное сообщество наций.

А потом все кончилось. Не сразу, конечно, но война России c Грузией 2008 года повлекла за собой раскол с НАТО. А ее вторжение на Украину в 2014 году, – причем этот конфликт до сих пор продолжается, – лишь усугубил разрыв. Вскоре после этого вторжения НАТО приостановила регулярные встречи Совета Россия - НАТО, хотя на техническом уровне он до сих пор действует и время от времени созывается заново – например, для чрезвычайно напряженных переговоров на прошлой неделе. Сегодня отношения между Россией и НАТО настолько ужасны, что вполне уместно говорить о перспективах российского нападения, не говоря уже о конкретном страхе полномасштабного вторжения на Украину.

Этот поворот событий озадачил даже Робертсона, – хотя изо всех западных лидеров взгляды Путина на альянс он знает чуть ли не лучше всех. "Ни на одной встрече, что у меня с ним были, он ни разу не жаловался на расширение НАТО, – сказал Робертсон. – А ведь у нас было расширение 2002 года, когда в альянс вступили сразу семь стран, причем все из Варшавского договора, а три из них – бывшие советские республики. Но он никогда не жаловался. У нас были разногласия насчет ДОВСЕ, но на этом все".

Договор об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ) 1990 года устанавливает ограничения на обычные силы и военную технику в Европе. Даже после выхода Прибалтики из состава Советского Союза, ее силы по-прежнему учитывались среди российских войск, – эта юридическая ошибка в договоре постоянно злила Россию. Путин тоже был раздражен, но отмел все опасения.

Сегодня Путин много говорит о том, что НАТО якобы окружает Россию, и припоминает Западу его обещание бывшему советскому лидеру Михаилу Горбачеву в обмен на то, что он согласился на воссоединение Германии. "Стоит напомнить общественности, что все эти разговоры о якобы обещаниях Горбачеву или будто немецкий канцлер Гельмут Коль что-то там сказал, – просто шумиха и ничего более, – сказал Робертсон. – Дело в том, что в 1999 году Ельцин подписал Основополагающий акт НАТО, признававший право стран на вступление в альянс. Обещания обещаниями, но русские подписались под Основополагающим актом. Мы пообещали, что в новых странах-членах не будет ни постоянного размещения войск НАТО, ни ядерного оружия, и этого соглашения альянс твердо придерживается".

Робертсон никак не поймет, чем вызвана столь радикальная перемена в Путине. Возможно, рассуждает он, усугубляющаяся изоляция Путина и его ближайшего окружения привела к тому, что они потеряли связь с реальностью и начали верить собственной пропаганде. К тому же над ним не стоит никакого внешнего центра власти вроде могущественного кабинета министров или политбюро, который переубедил бы его или заставил сменить курс.

В октябре 2021 года, когда НАТО отозвала аккредитацию восьмерых российских сотрудников, Москва в ответ вообще закрыла свое представительство. "Если русские всерьез считают, что НАТО представляет для них угрозу, это скорее психологическое отклонение, чем позиция на переговорах, — сказал Робертсон. – Вот что меня беспокоит. Похоже, сегодня Путин относится к Украине столь же страстно и эмоционально, как тогда – к Грузии, Чечне и Латвии".

Ряд российских требований к США и НАТО в прошлом месяце, похоже, подтверждает мнение Робертсона, что Путин и его ближайшее окружение покупаются на собственную пропаганду. "Российский проект соглашения – очень странный ход, – считает он. – Откуда взялась такая срочность? Они действительно верят, что США собираются разместить на Украине ракеты? Их слова, что ответ нужен незамедлительно, отдает излишней театральностью". Но это не так, ведь эти слова исходят от режима, который настолько изолирован, что полностью зациклен на своем мирке.

И это трагедия. Причем не только для России и стран, которым она захочет навредить из-за того, что ее режим превратно воспринимает реальность. Это трагедия и для остального мира, ведь многие неотложные вопросы зависят от сотрудничества России и Запада. Например, перемена климата. Из-за устарелой экономики Россия – крупный источник выбросов углекислого газа.

Более того, почти две трети территории России покрыты вечной мерзлотой, которая тает. "Начнут тонуть целые города, – заметил Робертсон. – Да и по вопросам вроде Ирана России тоже будет полезно сотрудничать с НАТО. Вашингтон иранские ракеты не поразят, но до Москвы долетят. России самой выгодно сотрудничать с НАТО по вопросам, представляющим общий интерес".

В этом и заключается парадокс развернувшегося противостояния России с НАТО: Путин и его ближайшее окружение утверждают, будто защищают свою страну, но в итоге могут навредить ей так, как "враждебный" и "антироссийский" альянс даже помыслить не может. Любезный член британской Палаты лордов, бывший студент-активист и один из самых уважаемых государственных деятелей своей страны мог бы донести эту мысль до Путина. Но даже Робертсону не пробиться в замкнутый мирок российского президента.