Myśl Polska (Польша): один день из жизни польского украинца

Мне позвонил приятель с Украины. Да, такие у меня есть, и много, очень много. Когда новости выглядят так, как сейчас, мне даже начинает казаться, что их становится чуть больше. Кто-то случайно разблокировал меня в Фейсбуке, журналистка, которая на какой-то пресс-конференции сказала пару лишних слов и жалела об этом, снова мне улыбается (хорошо, что моя жена не видит). Ну, а со старыми корешами-чиновниками я, пожалуй, никогда, по правде, и не ссорился. Ведь они же на самом деле не... Конечно, от меня им ничего не нужно, собственно, мы давно не пили вместе водку и вообще. Кстати говоря, что любопытно, все они, о чем я не имел понятия, оказались поляками и получили или стараются получить Карту поляка. Они даже умеют перекреститься на польский манер, вспоминая о бабушке. А если поляками вдруг оказались не они (черные брови их выдают), то дети у них в любом случае польские.

Нет, я не насмехаюсь. Мне хочется помочь. Я люблю Украину, я проработал на этой прекрасной земле много лет (не только в польской части, но и в Новороссии и даже на настоящей Украине, то есть где-то в Сечи). Лучше всего я знаю Волынь. И нет, я буду писать не об истории, а о том, как можно помочь моим друзьям, даже заблудшим. В особенности заблудшим. Но в первую очередь простым украинцам. Их легко обнаружить. Я даже однажды думал, что у меня появится украинская сноха, но не сложилось. Достаточно, однако, пройтись по студенческому городку в Люблине, чтобы увидеть эти серьезные печальные глаза. Там у меня, вернее, у моих детей, тоже есть знакомые. Меня, старика, они спрашивают о том же, о чем и все остальные, то есть интересуются, будет ли война. Они имеют на это право, ведь это означает "отправимся ли мы воевать". Хороший вопрос. Жаль, что польская молодежь всерьез им не задается.

"Я полька, настоящая полька, из Житомира", — практически рыдает передо мной миловидная девушка, изучающая английскую филологию в Университете Марии Кюри-Склодовской, будто бы доказывая, что она не такая ряженая, как некоторые ее приятельницы. "Ну, деточка, не плачь, все свои, что случилось?". "Мой парень..." "Что парень?" "У него тоже есть Карта, но..." "Что но?" "Ну, вы сами знаете..." Знаю, знаю.

Проблема в том, что перед Генеральными консульствами Польши на постсоветской территории, а в особенности на Украине, ставилась одна задача: найти для возрожденной Польской Республики новых граждан и... работников, а в перспективе — плательщиков налогов и пенсионных взносов. Этническая принадлежность была вопросом второстепенным. Да и на Восточных кресах ее со стопроцентной точностью не установишь ни на основании языка (люди говорят "по-местному"), ни на основании вероисповедания (в особенности, если взять всю семью), ни по родственникам, ведь один дед мог сражаться в рядах в Армии Крайовой, а второй в УПА*, а дядья во всех возможных силах от Красной армии до Вермахта. Так что смотрели, кто хочет учиться (и делать оборот влиятельным польским университетам), а в последнее время даже, скорее, кто хочет работать и остаться на более долгий срок, то есть за образец бралась система, в которую попадают наши экономические мигранты в Западной Европе. Именно поэтому жениху той очаровательной польки удалось записаться в поляки, хотя его глаза и кудри — это чистый Днепр, причем такой, который уже забыл, что какие-то паны вообще хлестали местных плетками. Осторожные, официальные (заниженные) данные, гласящие, что за первые десять лет существования программы украинцам выдали 130 тысяч Карт поляка, ни на что не годятся. Как подтверждают и польские консульские службы, и наблюдающий за их деятельностью МИД Украины, можно говорить о десятикратно большей цифре. Миллион поляков! И вовсе не из тех регионов украинского государства, где наших на самом деле около двух миллионов. Они не испугались Симона Петлюры, не бежали от Владимира Ленина, пережили Иосифа Сталина, справились со Степаном Бандерой, а поэтому и сейчас не собираются никуда уезжать с исконно польской Браславщины и Подолья. Хотя польскому государству следовало бы, по-хорошему, спросить их, не нужно ли им что-нибудь еще помимо "оборонных боеприпасов", которые послали из Польши натовским батальонам. Пилсудский однажды уже оставил их не с той стороны границы, не следует второй раз повторять ту же ошибку.

Не это, однако, беспокоит жениха моей несостоявшейся снохи. Если я правильно понимаю (по-украински я не говорил уже несколько лет, а мой русский еще хуже), вопрос в том, придется ли ему с Картой поляка (которую, что забавно, он получил), воевать за Самостийную?Вопрос очень хороший. Если возникнет угроза войны (то есть, например, очередной украинской атаки на Донбасс и предполагаемого российского ответа на нее), Карта поляка не отменит повестку. А мы уже знаем, что Киев стягивает в казармы даже женщин, причем не только санитарок, но и... артисток вне зависимости от декларируемой ими национальности. Напомню, кстати, что благодаря любопытным законодательным нюансам получение Карты поляка не означает заявления о принадлежности к польскому народу.

Как будет в реальности выглядеть положение польского меньшинства на Украине и обладателей Карты поляка, если произойдет эскалация украино-донбасского конфликта, который часто (и преувеличенно) называют украино-российской войной? Прежде всего, если начнется широкомасштабная война (в результате какой-нибудь провокации, которую сложно себе вообразить, ведь ни Киев, ни Москва ее не хотят или, по крайней мере, так заявляют), то Третья Польская Республика рискует проявить себя не лучшим образом даже по сравнению хотя бы с Израилем. Тель-Авив сообщил о готовности использовать Закон о возвращении и перевезти на землю Авраама еврейскую диаспору, численность которой, по скромным подсчетам, составляет 75 тысяч человек, лишь бы уберечь соплеменников и единоверцев от попадания на Авраамово лоно. Можно было бы язвительно отметить, что если кто-то и угрожает евреям на Украине, то только последователи извращенной нацистской и расистской идеологии Бандеры, которых правительство Израиля поддерживает в составе киевской хунты. Не будем, однако, так углубляться. Будучи поляком, человеком, которого, когда он пересекает Буг в западном направлении, приходится отдирать от восточного берега, я задаюсь вопросом: а что будет с нашими?

Если там с подачи какого-нибудь влиятельного западного политика разразится война, что мы сделаем для спасения своих? Поймите меня правильно, день, когда польский флаг вновь поднимется на львовской Замковой горе, не говоря уже о Виннице, станет для меня таким же счастливым, как день рождения моих детей, однако, нет смысла, чтобы живущие в украинском государстве поляки жертвовали жизнью на какой-то идиотской войне, противоречащей интересам и Украины, и Польши. Сейчас ситуация выглядит так, что два миллиона поляков на Восточных кресах могут оказаться в зоне боевых действий, а одновременно три миллиона украинских уклонистов в Польше будут стараться не попасть на войну, чтобы не расплачиваться за геополитический выбор своих лидеров.

Реалии таковы: если действительно разразится конфликт, о котором говорят по телевизору, гибнуть будут поляки, украинцы и русские, а не англичане и американцы. Снова все свои. Парень симпатичной продавщицы из обувного, она сама, украинская балерина из нашего театра, какой-нибудь русский парень с татарским разрезом глаз. То есть мы. Неужели нам не ясно, что война может означать нашу смерть, отнюдь не в интернете? Если бы кто-нибудь спросил меня, что лучше, забрать наших, как Израиль, защищать бедных новоприобретенных поляков или играть в какой-то примитивный макиавеллизм под лозунгом "пусть там все на востоке друг друга перебьют, а тогда и мы войдем", я бы ответил (со слезами на глазах): самое главное — это мир, хотя Кресы были, остаются и останутся польскими.

В этой сфере нам следует вести взаимодействие не с нынешними киевскими властями, ведь так или иначе их карта уже бита, и не с Великобританией, которая, кажется, считает, будто в нашей части Европы все забыли, что означают "британские гарантии" для центральноевропейской независимости. Нет, пока Киев оккупирован, пока он действует иррационально, польскую политику следует согласовывать с Будапештом и, как бы там ни было, с Бухарестом. В первую очередь потому, что нас связывает тема наших соплеменников и наших территорий на современной Украине. Нас объединяет дилемма: забирать или входить и защищать? Я считаю, что нужно входить и устанавливать мир. Ведь этого мира хотят и Франция, и Германия, то есть Европа. Мы можем принести Европу на Украину, разве не этого все с самого начала хотели?