The Times (Великобритания): вторжение на Украину слишком дорого обойдется Путину

В 2007 году Владимир Путин отправил французского президента Николя Саркози в технический нокаут, но дипломатическими средствами. На саммите G8 Сарко предъявил российскому лидеру длинный список претензий: охота на чеченских диссидентов, убийство журналистки Анны Политковской, преследование геев. В ответ он услышал холодное молчание.

Затем Путин отметил, что Россия большая и сильная, а Франция меньше и слабее. "Поэтому либо вы продолжаете говорить со мной в таком же тоне, и тогда я вас раздавлю, либо вы прямо сейчас это прекратите, а я сделаю вас королем Европы". На начавшейся после этого пресс-конференции Саркози был явно не в себе.

Я вспомнил эту историю, о которой сообщил французский журналист Николя Энен (Nicolas Hénin), на этой неделе, когда президент Путин пренебрежительно отмахнулся от Эммануэля Макрона. В понедельник было достаточно ясно, что кремлевский лидер терпимо отнесся к дипломатической беседе с Западом, так как считает, что у него есть шанс добиться желаемого — заставить украинское правительство поступать так, как он скажет. В результате Украина (да и Белоруссия, раз уж на то пошло) сойдет с западной орбиты, и при этом русские не прольют ни капли своей крови.

Мы должны дать ему основательную причину для того, чтобы он отказался от войны. Причина эта следующая: Путин должен понять, что нападение на Украину принесет огромный вред самой России и положит конец ее мечте стать великой державой глобального масштаба.

Путин унизил Саркози до того, как российские войска вошли в Грузию, до того, как российский руководитель присоединил Крым и начал бомбить Сирию. Но Путин в 2007 году был точно таким же, как и в 2022-м. Он был и остается человеком, который не только верит в великую Россию, но и хочет, чтобы его воспринимали всерьез как игрока международного масштаба.

Российские аналитики, изучая амбиции администрации Байдена, считали, что новый президент откажется от части американского багажа и сосредоточится на том, чтобы геополитическое соперничество с Китаем превратилось в нечто вроде совместного управления планетой. В Москве немало умных китаеведов, и они не без оснований сомневались в том, что когда-нибудь может возникнуть китайско-американская дуополия. Но неуклюжий уход Америки из Афганистана прошлым летом показал русским, что слабеющие США могут со временем прийти с Китаем к взаимопониманию. Путинские политические аналитики понимали, к чему это приведет: к вытеснению Москвы на обочину.

Поэтому Кремль ускорил процесс сближения с Пекином и создания с ним прочной оси, чтобы сузить области российско-китайского соперничества в Центральной Азии, исключить превращение Арктики в очаг напряженности между ними и договориться с Китаем об установлении границ для НАТО в Европе, а для США — в Тихом океане. Некоторые аналитики увидели в этом очередное предзнаменование российского военного наступления на Украину. Китай мог прикрыть Путина со спины в Совете Безопасности ООН и помочь ему обойти стороной высокую стену западных санкций в том случае, если бы заревели моторы российских танков.

Но этим дело не ограничилось. Россия и Китай договорились не мешать друг другу заполнять вакуум, который образуется с постепенным отступлением Америки. Если Китай реализует масштабную инициативу "Один пояс — один путь", то Россия со своими великодержавными устремлениями в большей степени старается не переписывать правила мировой торговли, а использовать слабые места Запада.

В Южной Америке Россия стремится следовать примеру Советского Союза, налаживая дружественные отношения с революционными и антиамериканскими по своей внутренней сути государствами, такими как Куба, Никарагуа, Венесуэла. Но Путин в своей западной политике пошел еще дальше. Недавно в Москве побывал президент Аргентины Фернандес, который похвалил Россию, назвав ее противовесом США и МВФ.

Россия возлагает надежды на победу на октябрьских выборах в Бразилии кандидата левого толка Луиса Инасиу Лулы да Силвы, который является старым знакомым Путина. Кремль рассчитывает на то, что южноамериканский субконтинент с его левыми наклонностями станет естественным плацдармом для осуществления антиамериканской подрывной деятельности.

Точно так же и некоторые страны центральной Африки, где за последние полтора года прошли перевороты, можно настроить против Европы. Когда малийская хунта выдворила недавно французского посла, улицы столицы украсили флагами Мали и России. Наемники из Группы Вагнера активно работают в этой стране, а также в Нигере, Судане, Центральноафриканской Республике и Буркина-Фасо. Страны, находящиеся на путях миграции в Европу, представляют для России особый интерес.

Именно Россия сохранила у власти в Сирии своего вассала и диктатора Башара аль-Асада. Она также активно работает в Ливии. Путин считает, что такая разнообразная активность помогает России стать той силой, с которой все будут вынуждены считаться. Она может быстро вмешаться в кризис и установить свой флаг или купить преданность. Она больше не входит в состав Группы восьми, которая стала семеркой, но у тех, кто планирует перевороты, в записной книжке непременно имеются российские номера телефонов. Это не великая держава, скорее, это великая вредительница.

Но Путин лишится даже такого влияния, если начнет масштабную операцию на Украине. Дело не только в санкциях, потере доходов от продажи газа (поставки в Китай не компенсируют в полной мере утрату "Северного потока — 2"), превращении России в страну-парию с началом войны в Европе (Украина граничит с четырьмя членами ЕС, такими как Польша, Венгрия, Словакия и Румыния), больших расходах на армию, которая месяцами будет находиться в поле, и потерях. Проблема еще и в возможном унижении, если не удастся быстро победить.

Путин может отмахиваться от настойчивых просьб европейских лидеров. Пожалуй, для него это самое приятное на предвоенном этапе. Но, если он застрянет в украинской грязи, у него не останется никакой надежды на серьезное к себе отношение. Саркози может в итоге стать тем, кто смеется последним.