Foreign Affairs (США): затерянный в океане американский флот

В 1897 году британский парламент допытывался у Джорджа Гошена, первого лорда Адмиралтейства, по поводу потенциальной морской угрозы, исходящей от углубляющегося союза континентальных европейских держав. На вопрос, что будет делать Великобритания, если она столкнется с несколькими европейскими военно-морскими силами на море, Гошен ответил: "Доверьтесь Провидению и хорошему адмиралу". Другими словами, у Соединенного Королевства не было подходящего ответа на вызов такого масштаба.

То же самое можно сказать сегодня и о Соединенных Штатах, когда речь идет об угрозе быстро растущего Китая. В течение многих лет Соединенные Штаты цеплялись за близкую к религии веру в то, что по мере того, как Китай станет более процветающим, он станет более демократичным и политически либеральным. Кажется, что теперь, когда авторитарный режим в Пекине опроверг эту теорию, американская общественность может полагаться только на хороших адмиралов ВМС США, которые справятся с надвигающейся угрозой со стороны все более воинственного Китая, даже вопреки тому, что американская экономика становится непомерно зависимой от того же самого противника. Это происходит потому, что многие американские политики не понимают, что соперничество между Пекином и Вашингтоном будет все больше превращаться в борьбу за военно-морское превосходство.

Военно-морские эксперты шутят, что в войне с Китаем американские вооруженные силы должны сначала нанести удар по порту Лонг-Бич в Калифорнии, поскольку нарушение морской торговли Китая с Соединенными Штатами нанесет Пекину больший ущерб, чем военное нападение на материковый Китай. Транснациональные цепочки поставок так переплетены, что задержки производства товаров из-за пандемии в Китае вызвали настолько безнадежные и затратные пробки из контейнеровозов в порту Лонг-Бич, что администрация Байдена даже рассматривала возможность привлечения Национальной гвардии, чтобы помочь их ликвидировать. Пандемия COVID-19 повысила осведомленность мировой общественности об этих глобальных связях и побудила некоторые западные правительства рассмотреть возможность "возврата" ряда производств в "родную гавань". Однако эта паутина, связывающая воедино глобальные инвестиции, коммуникации и производства, только продолжает расширяться. Морские торговые пути и военно-морская мощь приобретают решающее значение для поддержания этих глобальных сетей: около 90% товаров, продаваемых в мире, перевозится по морю. Дискуссии о мощи современных государств и их стратегии в двадцать первом веке все чаще вращаются вокруг новых границ, пролегающих уже в киберпространстве и космосе. Но в ближайшей перспективе наше геополитическое будущее будет разворачиваться главным образом на более старой и знакомой арене: на море.

Две новые книги оценивают проблемы и важность современных отношений в мире в области военно-морской мощи. "Править на волнах" (The Rule of the Waves) Брюса Джонса и "Голубой век" (The Blue Age) Грегга Истербрука в первую очередь затрагивают вопросы международной безопасности и опираются на знаменитый тезис военно-морского стратега и историка Альфреда Тайера Махана о том, что "история морской мощи – это во многом одновременно и история военной силы". Оба убедительно доказывают, что безопасность и процветание США зависят от военно-морского господства, и оба полны предчувствия того, что мировые торговые воды снова станут ареной борьбы. Вполне возможно, что эти книги вызовут раздражение у экспертов, но большинству читателей они дадут полезную информацию о морских аспектах мировой экономики, подъеме Китая и изменении климата.

Джонс использует журналистский подход, рассказывая о своих встречах и разговорах с информированными собеседниками, послуживших основой для его идей и выводов. Чтобы высветить центральное место океанов в повседневной мировой торговле и коммуникациях, он наносит на карту огромную сеть подводных топливных трубопроводов и кабелей связи, одновременно подчеркивая глобальную экономическую зависимость от морских перевозок. И он ясно дает понять, что океаны "играют центральную роль в реалиях морской энергетики и в глобальной борьбе с изменением климата".

Наряду с этим Джонс задается целью продемонстрировать читателям, что "мировой океан быстро становится важнейшей зоной противостояния между великими мировыми военно-морскими игроками". Он утверждает, что существовавшие ранее модели глобального сотрудничества размываются, в результате чего подготавливается почва для крупномасштабных мировых конфликтов, и что геополитическая борьба теперь разыгрывается в основном в океанах. Учитывая этот мрачный прогноз, Джонс предостерегает от ослабления морской гегемонии США. Однако его выводы зачастую нереалистичны и лишены аналитической строгости: например, он призывает к некоему "альянсу альянсов", в котором Соединенные Штаты будут управлять глобальным сотрудничеством между всеми энергоемкими экономиками. Он также хотел бы, чтобы Вашингтон "решил вопрос о победителях и проигравших от глобализации" и "принял планы, необходимые для сокращения выбросов углерода". Но он предлагает и несколько конкретных деталей, конкретизирующих некоторые из этих предложений.

Истербрук также выступает за сохранение господства США на море, но придерживается другого подхода. Он явно пишет для левых политических сил. "Многие не любят военные организации, — заявляет он. – Причины не любить их самоочевидны, и мы можем лишь предаваться мечтам о том дне, когда ни одна страна не будет нуждаться в армии или флоте".

Тем не менее, Истербрук хочет привести "либеральные доводы в пользу ВМС США" на том основании, что их мощь привела к "поразительному сокращению бедности в развивающемся мире. . . и к более высоким материальным стандартам почти на всей планете". Истербрук утверждает, что, помимо сохранения господства военно-морского флота США в мировом океане, Вашингтон должен стремиться расширить глобальное присутствие американского ВМФ, увеличивая количество заходов своих кораблей в порты, создавая больше баз для защиты союзников и обеспечивая свободу судоходства. Но он сам же и подрывает свой аргумент, заключая, что государственный долг США уже слишком велик, чтобы сделать такие шаги финансово достижимыми.

Истербрук, как и Джонс, предлагает ряд политических рецептов, но не уделяет особого внимания оценке альтернатив. Взгляды Истербрука еще более утопичны, чем воззрения Джонса. Он, в частности, предлагает создать "Всемирную организацию океанов", которая обеспечила бы "настоящую глобальную систему управления" для защиты прав рабочих, ограничения распространения оружия, регулирования морских энергетических проектов, обеспечения свободы торговли и обеспечения экологических стандартов во всех мировых водах.

Оба автора делают ошибочные утверждения, которые подрывают доверие к их анализу и выдвигаемым идеям. Вопреки интерпретации Джонсом Суэцкого кризиса 1956 года, это был не "один из первых моментов, когда холодная война могла перерасти в реальный мировой конфликт". Кризис 1948–1949 годов, связанный с советской блокадой Берлина, и война в Корее были ближе к такой печальной перспективе. А Истербрук, со своей стороны, ошибочно утверждает, что "у Соединенных Штатов почти такое же количество пригодных для развертывания современных военно-морских кораблей, как и у всех других стран, вместе взятых". И это при том, что только у Китая военно-морской флот больше, чем у Соединенных Штатов. Он также возлагает вину за трения между Китаем и США на "раздувание реальных угроз Америке военно-промышленным комплексом и паникерство журналистов", снимая с всякую ответственность с Китая. Что касается Южно-Китайского моря, где Китай регулярно нарушает территориальный суверенитет других стран и создает искусственные острова для размещения военных баз, Истербрук заключает: "Пока эти воды остаются в основном мирными, за что Китай не получает никакого признания на Западе".

Несмотря на отдельные недостатки, обе книги представляют собой интересные попытки вовлечь обычного читателя в увлекательные специальные темы. Ведь для того, чтобы Соединенные Штаты могли справиться с вызовами глобализации, угрозой подъема Китая и изменения климата, рядовым американцам необходимо лучше понять проблемы мирового океана и роль своей страны как военно-морской державы.

Чтобы сохранить распадающийся международный порядок, который так восхваляют Джонс и Истербрук, Соединенным Штатам необходимо будет восстановить свою военную и гражданскую морскую мощь, которой они позволили практически атрофироваться. Глобальные взаимосвязи, которые превозносят оба автора, привели к возникновению огромного числа частных логистических конгломератов, которые сейчас фактически многократно превосходят торговый флот США, необходимый для того, чтобы Соединенных Штатов могли мобилизоваться во время войны. В 1950 году на торговый флот США приходилось 43% мирового судоходства. К 1994 году эта доля упала до 4%, несмотря на закон 1920 года, требующий, чтобы суда, курсирующие между портами США, были построены и зарегистрированы в Соединенных Штатах и ​​​​эксплуатировались экипажем, состоящим в основном из граждан США. Нынешний торговый флот США состоит из 393 судов и занимает лишь 27 место в мире. Напротив, Китай обладает вторым по величине торговым флотом в мире, и это не считая пресловутого военизированного "рыболовного флота", который Китай использует для вторжений в спорные воды.

Отсутствие у Соединенных Штатов обширного торгового флота заставляет нашу страну больше полагаться на свой военно-морской флот, который также резко сократился. В 1930 году у ВМС США было больше кораблей, чем сегодня. В 2020 году Китай вытеснил Соединенные Штаты в качестве крупнейшей военно-морской державы на планете. А цель Пентагона по увеличению численности американских ВМС с 306 до 355 кораблей, намеченная на 2034 год — это отдаленная перспектива, для достижения которой Конгресс еще не выделил финансирование.

Нынешняя военная стратегия Соединенных Штатов создает серьезную оперативную нагрузку на наши и без того ограниченные военно-морские силы. А учитывая подготовку Вашингтона к потенциальному конфликту с Китаем, его обязательство отправить войска в Европу в случае нападения на любого союзника по НАТО, а также использование Пентагоном многочисленных заходов наших военных кораблей в иностранные порты и военных учений как способа укрепления отношений с американскими партнерами, наши вооруженные силы оказываются очень тонко "растянутыми" на гигантских пространствах. Президент Джо Байден, как представляется, только усугубляет это бремя, неоднократно публично призывая Соединенные Штаты защитить Тайвань. В этом он подходит близко к тому, чтобы положить конец многолетней политике Вашингтона под названием "стратегическая неопределенность" в отношении того, придут ли Соединенные Штаты на помощь острову в случае китайского вторжения. А ведь это сложный набор обязательств, с которым американские вооруженные силы в настоящее время явно не могут справиться.

Еще больше напрягает вооруженные силы США тот факт, что, как пишет военный эксперт Маккензи Иглен, американские стратеги, ответственные за разработку военных планов, "выдвигают существенные (и непомерно большие) требования по размерам наших вооруженных сил, которые превосходят возможности американского бюджета". Даже флот из 500 кораблей не смог бы удовлетворить невыполнимых требований наших нынешних военных руководителей. Это несоответствие между спросом и предложением в военно-морских силах США сказывается на каждом нашем военнослужащем: каждый год в среднем нашим 20 кораблям продлевается срок службы, а ротация авианосцев в мировом океане производится "впритык" друг к другу без необходимых перерывов на техническое обслуживание и ремонты.

Разрыв между нашими морскими обязательствами и возможностями флота истощает ВМС США, о чем свидетельствует растущее число аварий на море. Ударная подводная лодка Connecticut недавно столкнулась с неопознанным объектом, работая на глубине в Южно-Китайском море. А в прошлом году десантный корабль-амфибию Bonhomme Richard пришлось отправить на утилизацию после того, как пожар (предположительно устроенный матросом) практически уничтожил корабль, и команда оказалась не в состоянии его потушить. Десятки моряков и мирных жителей получили ранения. За последние четыре года два эсминца ВМС США столкнулись с торговыми судами, в результате чего погибли 17 наших военных моряков. В 2021 году Счетная палата правительства, федеральный наблюдательный орган, обвинила в этих неудачах недоукомплектованность экипажей, усталость и отсутствие у военнослужащих достаточной подготовки. В 2018 году внутренняя оценка военно-морского флота показала, что 85% младших офицеров не обладают навыками, необходимыми для управления кораблями.

Эти оперативные проблемы усугубляются административными. Недавний отчет, подготовленный по заказу республиканцев в Конгрессе, заставил многих специалистов подвергнуть суровой критике нашу военно-морскую культуру, которая "ценит административные навыки выше, чем реальную боевую подготовку, а также командиров кораблей, которые руководят на микроуровне, вмешиваясь в мелочи, и которые не приемлют риска". Критика в отчете как бы подкрепляет многочисленные утверждения многих морских офицеров о том, что блестящий флотоводец времен Второй мировой войны адмирал Честер Нимиц, который в начале своей карьеры предстал перед военным трибуналом за "ошибки в поведении", но впоследствии стал одним из самых знаменитых офицеров в истории вооруженных сил США, никогда бы не пережил бюрократическую атмосферу сегодняшнего американского военно-морского флота.

В своем описании упадка британского Королевского флота историк Эндрю Гордон различает два типа военнослужащих: "крысоловы", которые нарушают правила и побеждают в войнах, и "регуляторы", которые строго следуют правилам и действуют только в бюрократических рамках, но успешно продвигаются в вооруженных силах в мирное время только для того, чтобы впоследствии проигрывать войны. Отдавая приоритет наличию у командиров административных навыков, а не боевой подготовки, необходимой для победы в войнах, Соединенные Штаты создают флот "регуляторов".

Проблема невнимания к военной подготовке, существующая в культуре ВМС США, исходит сверху. Администрация Байдена направляет свою энергию на другие приоритеты: в своем Временном стратегическом руководстве по национальной безопасности, выпущенном в марте прошлого года, приоритет отдается "глобальной пандемии, сокрушительному экономическому спаду, кризису расовой справедливости и усугубляющейся чрезвычайной климатической ситуации". Объявляя Ллойда Остина своим кандидатом на пост министра обороны, Байден требовал, чтобы военные распространяли вакцины. Аккаунты министерства обороны в социальных сетях подчеркивают приверженность агентства расширению расового и гендерного разнообразия, прекращению сексуальных домогательств и борьбе с изменениями климата. Все это, конечно, важные вопросы, но они не являются причиной для того, чтобы Соединенные Штаты имели армию. А в бюджете Пентагона нет достаточного финансирования, чтобы заниматься этими проблемами без сокращения расходов на содержание военного персонала, закупку вооружений и решение оперативных задач. Недавно принятая Пентагоном политика "комплексного сдерживания" делает упор на экономические и дипломатические инструменты обороны и очень похожа на оправдание отказа от использования военной силы для противодействия противнику.

Стратегия безопасности Байдена обещает сделать так, чтобы "вооруженные силы США оставались самыми подготовленными и оснащенными в мире", но текущее финансирование нашей армии ставит это обязательство по сомнение. В предложенном Байденом бюджете на 2022 год министерство обороны было единственным федеральным органом, финансирование которого не было увеличено. Бюджеты других наших министерств и ведомств должны были быть увеличены в среднем на 16%. Тем временем администрация Байдена отказалась финансировать такие программы, как "Инициатива тихоокеанского сдерживания", которая была предложена региональным командующим и предусматривала увеличение инвестиций в вооруженные силы США в Индо-Тихоокеанском регионе, которые большинство военных экспертов считают критически важными для сдерживания Китая. (Один из вариантов Инициативы в конечном итоге все же был принят Конгрессом.) Общие расходы, которые администрация Байдена выделила на оборону в своем предлагаемом бюджете, были настолько недостаточными, что Конгресс в конечном итоге добавил к запросу администрации еще 24 миллиарда долларов.

Но даже с этим дополнением наш текущий военный бюджет не приближается к уровню расходов, необходимых для выполнения обязательств США. Соединенные Штаты в течение почти двух десятилетий вынуждены были мириться с растущим разрывом между имеющимися военными средствами и заявленной стратегией. Байден не несет полной ответственности за возникновение этой проблемы, но именно его администрации выпала задача разрешить ее. И для того, чтобы справиться с этим, Вашингтону потребуется сузить свои цели, увеличить расходы или найти революционные способы повышения боевого потенциала своей армии.

Текущая стратегия Соединенных Штатов потребует оборонного бюджета в размере около 1 триллиона долларов в год (что равняется примерно 5% ВВП США), а также потребует удвоения 59 миллиардов долларов, предусмотренных в бюджете для Государственного департамента и Агентства США по международному развитию. Несмотря на колоссальное увеличение внутренних расходов, предпринятое администрацией Байдена, ее бюджет на национальную безопасность вряд ли приблизится к таким объемам. Взносы наших союзников по НАТО могут покрыть лишь некоторые из текущих недостатков финансирования, но далеко не все из них.

Британская гегемония пошатнулась в конце девятнадцатого века отчасти потому, что глобальное господство Соединенного Королевства основывалось на его морском владычестве, а появление железных дорог как формы надежного наземного сообщения подорвало способность Соединенного Королевства препятствовать мировой торговле и коммуникациям. Сегодня Соединенные Штаты тоже сталкиваются с риском того, что технологические и оперативные прорывы могут подорвать их военное превосходство или даже сделать его достоянием прошлого.

При том, что упомянутые выше авторы всячески подчеркивают важность военно-морской мощи, ни Джонс, ни Истербрук не уделяют достаточного внимания проблемам реальной морской войны и тому, как она меняется. Инновации должны стать сильной стороной вооруженных сил США, а военный бюджет США должен полностью учитывать этот приоритет. Вооруженные силы США осуществили ряд экспериментов в оперативных вопросах, которые уже привели к важным изменениям: например, возвращение корпуса морской пехоты к десантным операциям и его упор на более мелкие и более мобильные подразделения. Такого рода новации необходимы, чтобы дать американским военным преимущество, необходимое для защиты интересов США. Но их мало, и они реализуются недостаточно быстро.

Администрация Байдена, как и администрация Трампа, рассматривает Китай в качестве главной военной угрозы Соединенным Штатам, а Индо-Тихоокеанский регион, где, скорее всего, разразится конфликт, в качестве главного морского театра военных действий. Если администрация Байдена не выделит значительно больше средств для всех вооруженных сил США, конкретные военные расходы по их видам придется соответствующим образом менять. В оборонном бюджете необходимо будет отдать приоритет ВМС США над сухопутными войсками и ВВС. Обеспечение мощи военно-морского флота имеет решающее значение: без боеспособных и хорошо вооруженных военно-морских сил Соединенные Штаты не смогут защитить своих союзников в Японии и на Филиппинах или обеспечить безопасность на более широком театре военных действий в случае конфликта. В этом отношении Джонс и Истербрук абсолютно правы: контроль над морями и океанами будет определяющим фактором следующего века.

Соединенные Штаты являются аномальной державой-гегемоном в том смысле, что они неохотно участвуют в международном порядке, созданном ими самими. Вашингтон, например, инициировал переговоры по поводу Конвенции ООН по морскому праву, разработав эту "конституцию для океанов", устанавливающую стандарты международной морской деятельности, но сами Соединенные Штаты эту Конвенцию так и не ратифицировали. Опасения Конгресса заставили наших президентов отчаяться когда-либо ратифицировать ее, хотя Пентагон и государственный департамент выступали за это. Но несмотря на это формальное нежелание присоединиться к Конвенции, Соединенные Штаты навязывает другим странам соблюдение ее условий. Некоторые страны называют такое поведение США "исключительным" в том смысле, что отказ Вашингтона подписать морскую Конвенцию в то же время позволяет ему спокойно пожинать ее плоды. Это подпитывает критику Америки в отношении того, что она сама дестабилизирует мировой порядок и становится ненадежным союзником. Ослабевающий интерес Вашингтона к военно-морской мощи посылает неверный сигнал его союзникам и партнерам. Если Соединенные Штаты хотят и дальше поддерживать и обеспечивать соблюдение правил международного порядка, им следует прислушаться к одной старой мудрости: никогда не поворачивайся спиной к океану.

___________________________________________________________________________________