Трусость Германии, продолжающей покупать российский газ, стала насмешкой над солидарностью еврозоны

Президенту Германии в Киеве не рады. Франк-Вальтер Штайнмайер должен был приехать туда в среду, однако украинский президент Владимир Зеленский сказал, чтобы тот не утруждал себя визитом.

В этом немало личного. Штайнмайер, который раньше был министром иностранных дел, давно уже выступает за сближение Запада с Россией. Он был одним из главных сторонников газопроводного проекта "Северный поток — 2". А еще он друг российского министра иностранных дел Сергея Лаврова. Этим все сказано.

Но в этом также немало политики. Украина и мировое сообщество все сильнее давят на Германию, чтобы та продолжала вводить новые санкции против России. Зеленский неоднократно называл Берлин одним из самых ненадежных союзников.

Наверное, канцлер Германии Олаф Шольц не едет на Украину по той же причине, боясь холодного приема. Самая крупная экономика ЕС утрачивает свой нравственный авторитет.

Германия выдвигает множество причин, почему эмбарго на поставки российской нефти и газа неприемлемо. Обоснованными их не назовешь. Первый довод состоит в том, что эмбарго не приведет к прекращению конфликта (никто и не говорит, что приведет, но приблизить ее окончание может, а это уже веская причина для его введения). Второй довод — что Россия просто будет поставлять свои углеводороды другим покупателям (сделать это ей будет гораздо труднее, чем кажется).

Третий аргумент таков. Россия получает недостаточно твердой валюты, а из-за санкций в любом случае немногое может купить на мировом рынке. В определенной степени это верно, однако здесь игнорируется то обстоятельство, что кремлевские доходы от продажи нефти, в какой бы валюте они ни поступали, помогают Москве сохранять положительное сальдо по текущим счетам и поддерживать экономику на плаву.

Четвертый довод заключается в том, что отказ от российских энергоресурсов навредит экономике Германии. Сейчас там разгорелись яростные дебаты о том, не слишком ли велики издержки, и стоит ли на них соглашаться.

Большинство немецких экономистов считает, что удар для экономики страны будет отнюдь не катастрофическим. Непонятно даже, приведет ли эмбарго к рецессии. Авторы одного исследования сделали заключение, что полный отказ от российской нефти и газа обойдет в сумму от 100 до 1 000 евро на человека.

Конечно, недооценивать последствия нельзя. Такое сокращение грозит реальными невзгодами некоторым немцам. Но здесь можно привести три контраргумента. Самый очевидный — что эти трудности не идут ни в какое сравнение с тем, что сегодня переживают украинцы. <…>

Более того, немецкое государство может смягчить удар, распределив нагрузку между поколениями. Как и во многих других странах мира, национальный долг Германии вырос в результате расходов государства во время пандемии. Но, если в Британии соотношение долга и ВВП увеличилось с 85% в 2019 до 104% в прошлом году, а во Франции с 98 до 116%, в Германии этот показатель вырос с 59 до 73%.

Германия гордится своей консервативной бюджетной политикой. Но было бы странно сохранять такой курс, в то время как увеличение расходов может ускорить окончание конфликта. Бесцельная бережливость очень смахивает на глупость.

Мир сегодня имеет право потребовать от Германии взять на себя больше ответственности. Ведь Берлин в новейшей истории неоднократно диктовал зарубежным столицам, как им следует вести свои финансовые дела.

Во время долгового кризиса еврозоны после краха Lehman Brothers европейская тройка заставила страны Южной Европы проводить политику жесткой экономии. В значительной мере это было связано с тем, что Германия и прочие страны Северной Европы исключали облегчение долгового бремени.

В период с 2009 по 2013 годы спад в греческой экономике составил 21%, а безработица выросла до 27%. В то время Берлин утверждал, что эти меры к лучшему, потому что они предотвратят развал еврозоны.

Но если для Афин это была приемлемая цена, то почему Берлин сегодня артачится, зная, что перекрытие российского газового вентиля чревато потерей 2,2% ВВП и 400 000 рабочих мест? Если южно-европейские страны должны были расплачиваться за свою бюджетную безответственность, почему Германия отказывается признать последствия своей геополитической наивности?

Упрямство Германии тем более возмутительно, что она упорно игнорирует самый очевидный способ преодоления своих трудностей. Своим решением, которое выглядело нелепо даже до начала путинской военной операции на Украине и кажется откровенно невероятным, Германия в начале января закрыла три атомных электростанции (это было всего 103 дня тому назад), а к концу года намеревается закрыть еще три, которые будут последними в стране.

Если Берлин сделает это, ему понадобится еще больше российского газа. А если он откажется от своей самоубийственной политики и возобновит работу своих АЭС, газа ему понадобится меньше. Однако у Германии есть масса оправданий, почему это невозможно.

Бундестаг заявляет, что для возобновления работы АЭС потребуется внести изменения в закон (но для этого и нужно правительство). А еще он обеспокоен тем, что ему не хватит топлива, запчастей и кадров.

Да, это серьезные препятствия, но они преодолимы. Безусловно, Германия может позаимствовать ресурсы и технику у других членов ЕС, скажем, у Франции, которая обладает развитой атомной энергетикой.

Пандемия наглядно показала, что, если приложить серьезные усилия, можно многого добиться. До начала пандемии ни одна вакцина на основе мРНК не была лицензирована для вакцинации человека, а компания Pfizer производила 200 миллионов доз разных вакцин ежегодно. В 2021 году эта фирма изготовила три миллиарда доз вакцин на основе мРНК против COVID-19.

Это парадокс, что "зеленая" часть разноцветной немецкой коалиции тормозит самый очевидный выход из сложной политической ситуации, в которой оказалась страна. Немецкое движение противников атомной энергетики существует уже давно, и оно пустило глубокие корни. Но политики получают зарплату за поиск оптимальных решений. В данный момент Берлин создает сильное впечатление, что Германия в большей степени антиядерная, нежели антивоенная страна.

Владимир Путин явно считает, что зависимость Европы от российских природных ресурсов дает ему возможность безнаказанно проводить свою операцию на Украине. На долю Германии выпало доказать ошибочность его точки зрения. <…>