Старший полковник Чжоу Бо утверждает, что конфликт на Украине ускорит геополитический сдвиг с Запада на Восток

Если враг моего врага — мой друг, то является ли враг моего друга моим врагом? Необязательно. По крайней мере, именно так рассуждает Китай, когда речь заходит о продолжающемся российско-украинском конфликте. С одной стороны, Китай — стратегический партнер России. С другой стороны, Пекин также является крупнейшим торговым партнером Украины. Поэтому Китаю приходится прилагать массу усилий, чтобы выдерживать баланс в своих реакциях на конфликт между двумя его друзьями. Пекин подчеркивает, что он понимает "обоснованные опасения" России в связи с расширением НАТО, но при этом делает акцент на "необходимости уважать суверенитет и территориальную целостность всех стран".

Такой тщательно откалиброванный нейтралитет, вероятно, не слишком нравится противоборствующим сторонам, однако они все же его принимают. Если Китай присоединится к Западу в его порицании действий России, это будет с радостью встречено в Вашингтоне и большинстве европейских столиц. Но в этом случае Пекин лишится партнерских отношений с Москвой. И пройдет совсем немного времени, прежде чем Америка вновь начнет давить на Китай. Политика администрации Байдена в отношении Пекина — это "бескомпромиссное соперничество", которое фактически граничит с войной.

Несомненно, конфликт на Украине нанес невероятный ущерб китайским интересам, включая его инициативу "Один пояс, один путь" в Европе. Но Пекин с пониманием относится к утверждению Москвы о том, что главной причиной конфликта послужило неустанное расширение НАТО на восток после распада Советского Союза. Все российские лидеры, начиная с Михаила Горбачева, предупреждали о последствиях такого расширения. Россия убеждена, что она не может позволить своим украинским братьям по-настоящему покинуть "Русский мир" и присоединиться к другому лагерю. Если альянс НАТО кажется России своего рода Франкенштейном, наращивающим свои силы здесь и там, Владимир Путин, вероятно, считает, что он попросту обязан остановить этого монстра.

Представить себе будущее Европы не так уж и трудно. Спецоперация Путина на Украине терпит неудачу. Именно из-за этого он будет сражаться до тех пор, пока не сможет объявить хотя бы о какой-то победе. Вероятно, эта "победа" будет заключаться в том, что Украина признает Крым частью России, пообещает не вступать в НАТО и согласится на независимость своих "республик" – Донецка и Луганска. Вопрос заключается в том, смогут ли российские войска контролировать Донбасс после того, как они его оккупируют.

Затяжная война кажется вероятным, хотя и предотвратимым вариантом развития событий. Ситуация отчасти похожа на положение дел в Афганистане во время войны Советского Союза в этой стране в 1980-х годах. Альянс во главе с Америкой неустанно отправлял оружие моджахедам, которые истощали силы и ресурсы советской армии.

Благодаря текущему кризису переживший смерть мозга альянс НАТО возродился. В феврале канцлер Германии Олаф Шольц создал специальный оборонный фонд в 100 миллиардов евро и объявил, что его страна будет ежегодно тратить 2% своего ВВП на оборонные нужды — таково требование НАТО. Это позволит усилить альянс и подкрепить идею о европейской "стратегической автономии" (хотя пока она остается всего лишь красивым лозунгом французов).

Ирония состоит в том, что чем более популярным становится альянс НАТО, тем в меньшей безопасности оказывается Европа. Если Финляндия вступит в НАТО, что вполне вероятно, войска альянса окажутся в непосредственной близости от Санкт-Петербурга. Кремль уже предупредил, что такой шаг поставит крест на "безъядерном статусе" Балтийского моря. Возможно, это блеф. Но кто знает? Если худший страх НАТО — это Россия, запускающая тактические ядерные ракеты, тогда зачем нужно неустанно дразнить Путина? Безопасность в Европе, которая теперь осталась в прошлом, можно обеспечить только при условии сотрудничества с Россией.

Последние несколько месяцев шли разговоры о том, что "неограниченное" партнерство Пекина и Москвы — о котором было объявлено во время визита Путина в Китай в феврале, во время Олимпийских игр, — должно вылиться в военный альянс. Однако конфликт на Украине продемонстрировал, что сближение Пекина и Москвы — вовсе не альянс. Китай не оказывал военную помощь России. Вместо этого он дважды предоставил гуманитарную и финансовую помощь Украине — включая продукты питания и спальные мешки — и пообещал продолжить "играть конструктивную роль".

Одна из причин такого российско-китайского "неальянса" заключается в том, что он позволяет обеим сторонам иметь комфортную свободу действий. И, хотя Китай и Россия призывают к многополярности мира, "неальянс" устраивает их, потому что они по-разному видят такой мир. Путинская Россия ностальгирует по эпохе расцвета советской империи (Путин назвал распад Советского Союза "величайшей геополитической катастрофой 20 века"). Россия считает себя жертвой существующего международного порядка. Между тем Китай стал главным выгодоприобретателем тех норм и правил глобальной торговли и финансовой системы, которые Запад создал после Второй мировой войны. Пекин крайне заинтересован в сохранении существующего миропорядка. Именно поэтому, несмотря на идеологические разногласия и порой даже напряженность, Китай поддерживает тесные экономические связи с Западом. Ни та, ни другая сторона не хочет их рвать.

Как Америка сумеет сосредоточиться одновременно на двух театрах — на Индо-Тихоокеанском регионе и конфликте на Украине — остается неясным. Джо Байден надеялся поставить свою политику в отношении России на "стабильное и предсказуемое" основание, чтобы сосредоточиться на реализации индо-тихоокеанской стратегии Америки. Украинский конфликт, несомненно, отвлечет внимание Соединенных Штатов и поглотит массу ресурсов. Он еще больше подорвет реализацию индо-тихоокеанской стратегии Байдена, у которой и без того слишком много задач, слишком мало инструментов для реализации и слишком мало сторонников. Вопрос заключается в том, как долго Байден будет позволят Украине отвлекать его от этой стратегии. В регионе, где Китай является крупнейшим торговым партнером большинства стран, даже главные союзники Америки не захотят жертвовать своими отношениями с Пекином ради интересов США.

Является ли российско-украинский конфликт тем поворотным моментом, который возвещает о наступлении нового глобального беспорядка? Ходят слухи, что, когда у главы Госсовета КНР Чжоу Эньлая (Zhou Enlai) спросили, что он думает о Французской революции 1789 года, он ответил, что еще слишком рано об этом судить. Однако, вероятно, уже не рано говорить о том, что конфликт на Украине ускорит геополитический и экономический сдвиг с Запада на Восток. Китай все чаще оказывается в центре событий, и он должен занять твердую позицию в качестве стабилизатора.