Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Украина – наглядный пример того, как сферы влияния работают на практике, пишет TNI. Конфликт там знаменует линию раздела между периодом, когда США считали своей сферой влияния всю планету, и новым миром, в котором мощь Америки стеснена и ограничена.
Эмма Эшфорд (Emma Ashford)
В декабре 2021 года госсекретарь Энтони Блинкен высказался насчет масштабного наращивания российских войск у границ Украины и повторил, что США не намерены обсуждать обеспокоенность Москвы насчет членства Киева в НАТО. "Ни одна страна не имеет права на сферу влияния. Этому понятию место на свалке истории", – заявил он тогда. На Мюнхенской конференции всего за несколько дней до начала российской спецоперации его поддержал целый ряд политиков во главе с министром иностранных дел Германии Анналеной Бербок. Она заявила, что Европа стоит перед жестким выбором: "Хельсинки или Ялта... Иными словами, выбор стоит между системой совместной ответственности за безопасность и мир и системой силового соперничества и сфер влияния".
Поэтому нетрудно понять, почему конфликт на Украине (и неожиданные успехи украинских вооруженных сил на начальном этапе российского наступления) многие приветствовали: они увидели в нем отказ от сфер влияния в мировых делах и восстановление либерального миропорядка под руководством США, где нормы и ценности превыше силы и мощи.
Но едва ли найдется ошибка грубее. Сферы влияния не закреплены международном правом, и это не то, что одно государство уступает другому из вежливости или жалости. Все гораздо проще: это место, где одна великая держава не желает или не может выделить достаточно ресурсов, чтобы подчинить своей воле другую. И в этом плане Украина – не столько отказ от сфер влияния, сколько наглядный пример, как они работают на практике. Украина одновременно четко высветила пределы глобальной сферы влияния Америки после окончания холодной войны и продемонстрировала готовность России защищать свою региональную сферу влияния. Таким образом, конфликт на Украине знаменует собой не продолжение однополярного момента, а линию раздела между периодом, когда США считали своей сферой влияния всю планету, и новым, более многополярным миром, в котором мощь Америки стеснена и ограничена.
Иными словами, конфликт на Украине подчеркнул три особенности стремительно меняющейся расстановки мировых сил. Во-первых, хотя Америка все еще может претендовать на глобальную сферу влияния, на деле она не желает рисковать ядерной войной с Россией ради Украины. Американское оружие, разведка и финансы, несомненно, склонили чашу весов в этом конфликте, но американские войска в нем участвовать не будут. Во-вторых, сферы влияния редко бывают бесспорными, и Россия по-прежнему не смогла ни навязать Украине свою волю, ни достичь своих целей, будь то главных или второстепенных. Таким образом, потенциальная российская сфера влияния на практике может быть гораздо меньше, чем предполагалось до 24 февраля. И вполне может ограничиваться самой Россией – и только.
В-третьих, хотя конфликт на Украине как правило освещается и подается в двуполярном ключе – как борьба между Россией и Западом, – но реакция мировой общественности оказалась куда менее однозначной. Большинство государств за пределами Европы подошли к кризису гораздо тоньше.
Африканские и азиатские государства победнее резолюцию ООН с осуждением в адрес России подписали, однако санкций не поддержали. Индия не стала занимать ничью сторону, причем это решение отчасти продиктовано ее зависимостью от российского военного экспорта, а отчасти российской нефтью по льготным ценам. Государства Персидского залива тщательно культивируют нейтралитет и отказываются не только наращивать добычу нефти, но даже называть конфликт "войной". Пекин осторожничает с поддержкой Москвы, но при этом сопротивляется и более обширному политическому или экономическому вмешательству.
Ничто из этого не предвещает ни возврата к однополярному моменту после окончания холодной войны, ни нового противостояния в том же ключе с Россией – или даже с Россией и Китаем одновременно. Наоборот, это говорит о том, что мир превращается во все более сложную и многополярную среду, где Америка рискует перенапрячься и надорваться из-за своего внешнеполитического авантюризма и перегибов. При всем триумфальном внешнеполитическом дискурсе Вашингтона насчет Украины было бы глупо полагать, что этот конфликт – защита либерального порядка или, тем более, отказ от силовой политики и сфер влияния. Скорее, напрашивается вывод, что нам придется ориентироваться в мире уже не черно-белом, а состоящем из множества оттенков серого.
Эмма Эшфорд – старший научный сотрудник Новой американской программы взаимодействия при Центре стратегии и безопасности имени Скоукрофта