Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Германия приняла решение о создании стабилизационного фонда в 200 миллиардов евро, пишет Parlamentní listy. Это один из наиболее решительных шагов к дезинтеграции Евросоюза с момента его основания, считает макроэкономист Ярослав Шульц.
Йиржи Гроник (Jiří Hroník)
Германия приняла решение о создании экономическго и стабилизационного фонда объемом 200 миллиардов евро. Для других стран-членов Европейского Союза это сигнал, что Германию в принципе не интересует, найдутся ли у них такие большие деньги на поддержку. "Это один из наиболее решительных шагов к дезинтеграции Европейского Союза с момента его основания", — говорит в интервью "Парламентни листы" макроэкономист Ярослав Шульц. Однако он считает, что мы все же можем еще вскочить на подножку этого перегретого вагона, мчащегося сквозь морозы. Для чешской стороны, по его мнению, это стало бы дипломатическим и экономическим достижением.
Parlamentní listy: Германия планирует способствовать стабилизации цен на энергию с помощью специального экономического и стабилизационного фонда объемом 200 миллиардов евро. К чему может привести этот шаг на уровне Европейского Союза?
Ярослав Шульц: Немецкая экономика и ее возможности совершенно несоизмеримы с экономикой любого другого европейского государства. Пожалуй, даже Франции. Поэтому если немцы в данной ситуации решили выделить такие огромные деньги на поддержку своей экономики, то тем самым дали понять, что их в принципе не интересует, найдется ли у остальных стран ЕС столько денег на поддержку — разумеется, в соответствии с экономическим уровнем той или иной страны. А ведь всем хорошо известно, что ни одна другая страна на это не способна.
Иными словами, немцы сейчас сигнализировали другим государствам ЕС о том, что "Германия превыше всего", то есть стоит на первом месте, и что она лишь усилит свою гегемонию в Европе в ходе нынешнего энергетического кризиса. Все остальные просто не смогут конкурировать с немцами в большинстве отраслей, потому что не найдут таких же огромных инвестиций.
Печально это говорить, но мы видим один из самых решительных шагов к дезинтеграции Европейского Союза с момента его основания.
— Резко на это намерение отреагировал не только премьер-министр Венгрии Виктор Орбан, но и испанские, итальянские и французские политики, которые взывают к солидарности. Немцы сознательно на нее наплевали?
— Конечно. Бизнес не имеет отношения к дружбе. Бизнес нацелен на прибыль. В момент, когда остальная Европа падет на колени, немецкая экономика сможет расти за счет тех лузеров, у которых нет таких ресурсов. Ведь все так просто.
Вопрос только в том, до какой степени американцы позволят усиливаться этой немецкой гегемонии в Европе? Ответа на этот вопрос у меня нет. Пока, судя по всему, немцев стараются чуть придушить, и взрывы на "Северном потоке" — тому подтверждение. Однако немцы, по-видимому, способны выбраться из этой передряги. Вопрос, позволят ли американцы им набрать воздуха. На мой взгляд, американцы настроены подчинить себе всю Европу, может, за исключением Великобритании, с которой США связывают определенные старые связи. Но я очень сомневаюсь, что они позволят Германии вырваться из этого хомута. Правда, я не заседаю в управляющих советах тех крупных американских корпораций, которые задают тон европейской игре. Тем не менее, кое о чем вполне можно догадаться, и то, что я говорю, один из возможных вариантов.
Россия сообщила, что готова поставить в Европу осенью и зимой достаточные объемы природного газа по неповрежденной ветке газопровода "Северный поток" или через Турцию. Немцы ответили "нет". Российские энергоносители — это табу. Ведется некая игра, которую я не понимаю. По-видимому, Германии больше нельзя быть другом России. Я исхожу из договора того кураторства, а фактически протектората над Германией, объявленного в 1945 году якобы на сто лет, и в соответствии с этим все подобные стратегические решения сначала западногерманской, а сегодня объединенной Германии подлежат согласованию с союзниками, прежде всего с США. Американцы сказали нет — значит нет. Разговор окончен.
— Что следует из разных встреч лидеров стран-членов Евросоюза последнего времени?
— Да это надругательство над здравым смыслом. Нынешнее европейское политическое руководство ведет себя глупо, эмоционально, ничего не просчитывая. Либо они поступают так на самом деле из-за непроходимой глупости, либо действуют по принуждению. Моя бабушка говорила мне: "Ярослав, это ты такой глупый, или тебя кто-то подговорил?" Она мне как бы оставляла путь для отступления, чтобы я мог сказать, что это Франта подговорил меня. Тут то же самое. ЕС копает себе могилу, и кто-то ему, судя по всему, вручил в руки кайло и лопату. Что тут поделаешь.
— Почему чешское правительство премьера Петра Фиалы заняло в отношении плана Германии такую же позицию, как и все остальные?
— Во-первых, это выше их интеллектуальных возможностей, а во-вторых, им, наверное, запретили. В отношениях с Германией мы стоим на самой низкой ступени вассальства, ранее, пожалуй, еще невиданной. Но, с другой стороны, вероятно, существуют какие-то причины, почему господин премьер-министр Чешской Республики и его правительство ведут себя по отношению к немцам столь услужливо. Должна быть какая-то рациональная причина, но мне она неизвестна.
— Но ведь нет сомнений в том, что от этого шага Германии Чешская Республика пострадала бы так же, как и остальные европейские страны?
— Вы удивитесь, но я не соглашусь на сто процентов. Мне кажется, что из-за крепкой привязки чешской экономики к немецкой, несмотря на наше подчиненное положение подрядчика и запасного экономического аэродрома, предпринимаемые Германией меры могут положительно повлиять и на фирмы, принадлежащие немецкому капиталу и работающие в Чешской Республике. Это гипотеза. Быть может, это даже глупость, которая столкнется с какими-нибудь налоговыми и другими предписаниями, но я допускаю такой вариант.
Будь я директором Volkswagen, я бы так и поступил с чешской "Шкодой". Вероятно, мы все же можем еще вскочить на подножку этого перегретого вагона, мчащего сквозь морозы. Для чешской стороны, по моему мнению, это стало бы дипломатическим и экономическим достижением. Но мне трудно судить о дипломатических способностях господина Йозефа Сикелы (Министр промышленности и торговли Чешской Республики. – Прим. ред.). До сих пор я высказывался о нем весьма критично, но, может, у него есть какой-нибудь джокер в рукаве, которого он вытянул, но пока им не хвастает. Вполне вероятно. Если так, для меня это стало бы приятным сюрпризом.
— Поможет ли стабилизационный фонд затормозить инфляцию, как ожидает федеральный министр финансов Кристиан Ланднер?
— Я не слежу за этим пристально, но знаю, что самые щедрые компенсационные меры и гарантии для промышленности и домохозяйств приняли венгры. В частности, им гарантировали энергию по невысоким ценам благодаря тому, что Венгрия поддерживает с русскими немного не такие отношения, как Европейский Союз. Просто венгры ведут себя очень прагматично. Тем не менее в сентябре инфляция в Венгрии на два процента превышала чешскую, хотя и наша очень высока. Я даже не помню, когда у нас еще была инфляция 18%. 20% в Венгрии это самая высокая инфляция с 1993 года, и ее уже тоже никто не помнит. Поэтому заявления господина министра вызвали бы оживленную дискуссию в научном сообществе, но в реальной экономике, судя по всему, это пшик.
Есть и еще один доказанный факт. Энергоносители как таковые обладают максимальным мультипликационным эффектом. В процессе не только добычи, но и переработки, транспортировки, использования и разогрева высокая стоимость энергии из энергоносителя увеличивается еще во много раз. Причем по всем направлениям. Вот и получается, что даже при попытках удержать цены на энергию на низком уровне, цена растет вопреки всем барьерам, и задирает инфляцию аж до 20%. То, что говорит господин министр, работает только на первый взгляд, а на самом деле все сложнее.