Welt: английские генералы во время Крымской войны ошибались чаще русских

Лорд Фицрой Сомерсет, 1-й барон Реглан (1788 – 1855) сделал карьеру, достойную сына герцога. Так как он не был старшим сыном и потому не имел прав на фамильное наследство и титул герцога Бофорта, ему купили офицерский патент для службы в британской армии. В тот момент ему было 15 лет, а войны против Франции давали массу возможностей показать себя. В армии лорда Веллингтона Сомерсет сражался на Пиренейском полуострове, геройски проявил себя в многочисленных сражениях и был повышен до личного секретаря главнокомандующего, лорда Веллингтона. В 1814 году он женился на одной из племянниц Веллингтона, год спустя был посвящен в рыцари Ордена Бани и получил чин полковника. В битве при Ватерлоо Сомерсет был тяжело ранен и потерял руку. Однако это не помешало ему сделать успешную дипломатическую карьеру, оставаясь приближенным Веллингтона. В 1852 он получил титул 1-го барона Реглана и был принят в Палату лордов.

И вот в его жизни начинается главное испытание: через два года после вступления в палату лордов переваливший за шестьдесят лет воин впервые получает под свое начало большой воинский контингент. Как главнокомандующий всех британских войск "к востоку от Мальты", он руководил союзными войсками, которые должны были высадиться в Крыму. Война разразилась после того, как летом 1853 года российские войска вторглись в османские княжества Молдавия и Валахия. Чтобы спасти Оттоманскую империю, не дав русским продвинуться дальше к Босфору, Англия и Франция вступили в войну на стороне Турции. К ним присоединилось и королевство Пьемонт-Сардиния.

Чтобы заблокировать российский Черноморский флот, который незадолго до этого разбил османскую эскадру в гавани Синопа, союзники решили захватить Крым. Но уже при их высадке в сентябре 1854 года стало очевидным, как это ужасно, что лорд Реглан в течение почти сорока лет не участвовал ни в одной большой битве, не говоря уже о руководстве большим воинским соединением.

"Едва ли кто из участников экспедиции забудет когда-нибудь ночь на 14 сентября. Редко или никогда прежде 27 тысяч англичан не оказывались в более плачевном положении" – так описывал военный корреспондент лондонской Times Уильям Говард Рассел начало кампании. Реглан и его штабисты, которые были приблизительно в одном возрасте со своим шефом, просто забыли позаботиться о палатках. Запасов провианта также было завезено только на три дня.

"Читатель должен представить себе этих старых генералов в компании молодых лордов, всех этих джентльменов, которые, час за часом находясь в беспощадной власти непогоды, лежали без кроватей на пропитанных водой одеялах или на бесполезных водонепроницаемых плащах в вонючих лужах, а также почти 20 тысяч бедолаг, у которых не было ни пяди сухой земли и которые были вынуждены спать или пытались спать, лежа в воде, без согревающих костров, без горячего грога или надежд на завтрак", – писал Рассел.

Реглана в свое время предупреждали, что в Крыму его ожидают трудные климатические и логистические условия. Но он отмел предложение учесть это при отборе снаряжения. Вместо этого у него родилась идея разрешить своим солдатам отращивать бороды: "У меня довольно старомодные представления, и я желаю, чтобы англичанин выглядел как англичанин, несмотря на то, что французы стараются придать себе облик африканцев, турок или прочих нехристей…. Так что давайте будем выглядеть как англичане".

Однако даже чистая питьевая вода у англичан была в дефиците. "Мы ужасно страдаем от нехватки воды, – писал один из военных врачей. – Нам было нечего пить, кроме воды из луж, образовавшихся за ночь от дождей, но и эта вода такая грязная, что, когда нальешь ее в стакан, то дна не увидишь". Неспроста британцы во время Крымской войны потеряли больше солдат от болезней и эпидемий, чем от пуль и бомб.

"Сорокалетний опыт не помешал военным властям посылать солдата на поле боя, несмотря на то, что он почти не мог дышать и двигаться под тяжестью своей поклажи", – сетовал один из высших офицеров. Тем удивительные стало то, что 17 октября союзники начали осаду большой приморской крепости Севастополь.

А затем армии французских и английских союзников испытали на себе все ужасы современной позиционной войны. Город был окружен системой оборонительных валов. Союзники подтянули артиллерию и начали бомбардировку крепости с суши и с моря. Но применяемые калибры были слишком малы, чтобы пробить бреши. Обстрелы с кораблей пришлось прекратить, так как их деревянные корпуса в большей степени страдали от российской береговой артиллерии, чем укрепления русских на суше.

Реглан же в это время затеял малую войну с французским военным руководством, которое считал более опасным противником, чем русских. Отношения французов и англичан были плохими. Тем не менее союзникам удалось отбить все попытки русских вырваться из окружения и деблокировать крепость. И в этом случае Реглан показал, как мало он на самом деле понимал в реальной войне своего времени. Он старомодно придерживался сорокалетней давности девиза великого Веллингтона, согласно которому ни она пушка не должна была попасть в руки противника.

Когда в конце октября 1854 года российские войска атаковали базу снабжения союзников, главнокомандующий отдал один из самых цитируемых приказов английской военной истории: "Лорд Реглан желает, чтобы кавалерия немедленно направилась на фронт. Преследуйте противника и попытайтесь не допустить, чтобы он вывез пушки". Генералу лорду Лукану пришлось выяснять, на какой фронт он должен отправиться и какие пушки спасать от угрозы вывоза.

Последовавшая за этим смертельная атака Легкой кавалерийской бригады под Балаклавой считается в зависимости от точки зрения актом героического самопожертвования, концом эры кавалерийских атак или самой большой ошибкой британского генерала в XIX веке. В стихотворении "Атака легкой бригады" Альфред Теннисон выразил свои патриотические чувства, воспев атакующую бригаду, но при этом оплакивая бессмысленность самой атаки. Интересно, что, несмотря на неудачу, Реглан сохранил пост главнокомандующего.

Сообщения Рассела и других свидетелей событий взбудоражили английскую общественность, и поэтому как минимум хаос в снабжении армии и в лечении раненых был расследован. Самой известной жертвой этого хаоса стал в конечном итоге сам Реглан. В июне 1855 года он заболел дизентерией и буквально через пару дней умер – как было написано – от "истощения сил в результате диареи и душевной печали".