Командир миссии НАТО в Ираке заявил о стратегическом сближении России и Ирана

Джанлука Ди Фео (Gianluca Di Feo)

Альянс называется североатлантическим, но рубеж его сейчас пролегает в Ираке, и он старается не повторять ошибок прошлого: сотрудничает с местными властями и избегает действий, которые могли бы натолкнуть на мысли о вооружённом вмешательстве со стороны Запада. "Наша модель — принципиально новая для НАТО. Мы в Багдаде для того, чтобы помочь: политики и население хорошо отнеслись к миссии, потому что она небольшая, гибкая, небоевая, и мы здесь по приглашению. Это преимущество, которое мы не должны растерять".

Бывший командир итальянской воздушно-десантной бригады "Фольгоре" генерал Джованни Ианнуччи (Giovanni Iannucci) уже шесть месяцев руководит миссией, цель которой — помочь иракским властям. Военный отмечает "уровень отношений, которого удалось достичь с иракской стороной, как в военном, так и в политическом плане". "Особенно важна ясность целей. У меня за спиной многолетний опыт, и цели этой операции предельно ясны и совпадают с целями Ирака: привести его силы в готовность, чтобы гарантировать мир и стабильность", — добавил он.

— Новая стратегическая концепция Североатлантического альянса, одобренная в июне этого года на саммите в Мадриде, касается угроз мирового масштаба и относится именно к Ближнему Востоку. Стратегическое сближение Москвы и Тегерана, в том числе и из-за конфликта на Украине, стало очевидным, и мы сами это чувствуем, пусть даже и не напрямую. Поэтому мы пробуем новый подход: стараемся опередить кризис. Мы чувствуем необходимость защитить внешние границы НАТО — это будет способствовать стабильности и в наших странах. Поначалу правительства стран-доноров колебались, но сейчас появилось осознание того, что мы делаем важную работу, и поддержка возросла.

Нас сейчас всего 570 человек из 30 стран, в том числе членов НАТО, а также из Австралии, Швеции и Финляндии. Итальянцы составляют одну десятую часть от общего числа. Их координирует Объединенное оперативное командование под руководством генерала Франческо Фильюоло (Francesco Figliuolo). Есть много гражданских служащих, потому что мы поддерживаем сильное политическое взаимодействие: на днях я встретился с премьером и президентом. Потом нас станет чуть больше — 650 человек. Если бы мне предложили тысячу человек, я бы отказался: нужно мало людей, но они должны иметь опыт и обладать конкретными знаниями. Увеличив свои силы, мы бы только рискнули разжечь политические спекуляции среди иракских групп, чего мы хотим избежать любой ценой.

— Очень сильно изменился. Мне кажется, что у страны появилось желание двигаться дальше, прогрессировать и добиваться стабильного мира. Глава Генштаба заявил мне, что его цель — построить с нами долгосрочные стратегические отношения, вплоть до того, чтобы стать партнёром НАТО. Их цель — развивать вооружённые силы, чтобы на них можно было положиться, потому что это лучший способ защититься от внешнего влияния, с которым очень сложно справиться.

— То, что я увидел, в том числе во время недавних стычек и протестов в конце августа, можно назвать эффективным подходом. Они без проблем смогли проконтролировать паломничество 21 миллионов людей в Кербелу и Эн-Наджаф. Мы ещё не достигли желаемого уровня, ещё столько всего предстоит сделать, но мы помогаем им во всех аспектах: вербовка, разведка, подготовка, специализированные курсы. Мы не обучаем целые подразделения, мы готовим их инструкторов и учим оперативному подходу весь военный аппарат.

Я уже обращался с таким вопросом к главе Генштаба Ирака. Он сказал мне, что пока ИГИЛ* не представляет структурную угрозу: джихадисты могут осуществлять атаки, но они не представляют значительной угрозы учреждениям. Окончательной победы над ИГИЛ* пока не было: в Сирии ситуация иная, в лагере для беженцев Аль-Хол и других структурах присутствуют семьи и персонал, связанные с организацией. Пока нет опасений по поводу того, что этот феномен может там распространиться с прежней силой, но молодые люди, живущие в нищете, могут соблазниться и вступить в ряды террористов.

— Непосредственная борьба с такой угрозой нас не касается: этим занимается международная коалиция по борьбе с ИГИЛ*. Мы сосредоточились на рационализации органов безопасности. Наш приоритет — навести порядок в различных организациях, которых здесь много, но все они занимаются одним и тем же. Например, министр внутренних дел и руководитель Федеральной полиции сказали мне, что хотят реорганизовать силы, боровшиеся с ИГИЛ* на местах, в полицейский орган военной направленности: они ориентируются на модель карабинеров, которых здесь вспоминают с любовью и уважением за то, что они сделали в прошлом. Это был бы конкретный и важный шаг. Должен признать, что здесь ценят итальянцев: это дополнительный плюс.

— Я дважды ездил в Сомали, и это было ещё во время службы в армии: это было время благородных военных, исполняющих свой долг. Здесь я вижу итальянскую модель, сочетающую в себе профессионализм тех, кто выбрал для себя такую жизнь, и способность понимать местную культуру. Высокомерный подход не для нас: мы в Ираке не для того, чтобы учить, а чтобы найти вместе решения и адаптировать наши модели к их реальности. Их вооруженные силы появились в 1921 году — раньше, чем НАТО. Мы в колыбели цивилизации, и иракцы гордятся своей историей.