Хуаньцю шибао: Европа должна вернуть доверие России ради собственной безопасности

Украинский конфликт длится уже почти год, но никаких признаков прекращения или хотя бы затишья до сих пор не появилось. Несмотря на многочисленные призывы международного сообщества, сегодня у вовлеченных сторон нет необходимой основы и условий для возобновления мирных переговоров. Если подумать о глубинных причинах, то сущностью украинского кризиса является кризис архитектуры европейской безопасности. А он представляет собой всплеск накопленных до критической точки противоречий между Россией и Европой в рамках старой архитектуры. Поэтому, как бы ни развивался конфликт, и какие бы не предпринимались попытки для возобновления диалога, надо не только "лечить симптомы" — призывать участников к сдержанности и не допускать дальнейшей эскалации — но и поставить главную цель и "устранить корень проблемы": изучить пути сосуществования в будущем и серьезно продумать новую форму европейской безопасности.

Во-первых, новая архитектура европейской безопасности не может исключать Россию. Украинский кризис заметно обострил непримиримость Москвы и Запада в плане стратегической ориентации, идеологии и моделей развития. В географическом плане Россия считает себя частью Европы, но это не поможет ей стать частью континента в политическом плане. Тем не менее нужно отметить, что вопросы безопасности отличаются от абстрактной политической идентичности, они весьма реальны и могут иметь необратимые последствия.

Если оглянуться на историю, можно заметить, что европейский регион неоднократно опустошали войны. В основных конфликтах новой истории страны континента достигали компромисса посредством принципа сдержек и противовесов: Вестфальский мирный договор 1648 года не только выдвинул на передний план национальное государство, но и установил в качестве краеугольного камня международных отношений и современного международного права такие принципы, как суверенитет, независимость и равенство, а также успешно сдержал тенденцию к решению проблем безопасности с помощью войн. Венская система, созданная на основе Венской конференции 1814-1815 годов, подарила Европе редкое "столетие мира". В конечном счете, симбиотический и взаимосвязанный характер вопросов безопасности определяет, что мирное сосуществование возможно лишь тогда, когда есть гарантии обеспечения законных интересов вовлеченных сторон. Как заявляли бывший канцлер Германии Ангела Меркель и другие политики, долгосрочный мир в Европе не может быть достигнут без России. Поэтому исключение этой державы, "недвижимого соседа", из каркаса системы региональной безопасности или слепое усиление сдерживания Москвы и противостояния с ней под риторикой "российской угрозы" — это "страусиное поведение". Оно скрывает первопричины разногласий и потому не способно затронуть корни дилеммы безопасности.

Во-вторых, новая архитектура безопасности не должна поддерживать чувство исключительности Европы. Во всех важных документах, составляющих послевоенную архитектуру безопасности региона, — Хельсинкский заключительный акт, Парижская хартия для новой Европы, Основополагающий акт Россия — НАТО и Хартия европейской безопасности — подчеркивается принцип "неделимой безопасности". Согласно ему, безопасность одного государства не должна обеспечиваться за счет ущемления интересов безопасности других. Когда-то Москва надеялась укрепить лидирующие позиции ОБСЕ в вопросах европейской безопасности и участвовала в совершенствовании архитектуры безопасности региона посредством институциональных механизмов, таких как Совет Россия — НАТО и проект "Нового договора о европейской безопасности". Однако из-за необходимости поддерживать легитимность своего существования Североатлантический альянс всегда подчеркивал свою исключительность в системе безопасности и направлял усилия на сдерживание "воображаемого врага" — России — посредством односторонней экспансии.Это привело к снижению стратегического комфорта и "сжатию" конфликтной "буферной зоны" между сторонами.

Если оставить в стороне субъективные политические или военные решения, именно различия в понимании принципа "неделимой безопасности" и неспособность равноправно интегрировать Россию в архитектуру европейской безопасности послужили причинами этого витка украинского конфликта. В результате все стороны оказались в ловушке, в которой они обязаны защищать собственную безопасность путем конфронтации друг с другом или других крайних мер. Поэтому необходимо пересмотреть и ввести применение принципа "неделимой безопасности" на практике, отказаться от построения системы, основанной на статусе силы и "законе джунглей", и перестать использовать сценарии экстремального давления и прямого противостояния. Нужно повысить ответственность за принятие решений, требующих силы, и достигнуть относительного баланса в архитектуре безопасности за счет адаптации и сотрудничества, чтобы избежать более широких конфликтов, вызванных однобоким и "исключительным" пониманием безопасности.

В-третьих, новая архитектура европейской безопасности должна быть неотделима от когнитивной трансформации. Россия как правопреемница международного статуса СССР считает, что должна участвовать построении глобальной и региональной архитектуры безопасности как равноправная сторона. Однако США и Европа придерживаются когнитивной логики "победившего" и "проигравшего" в холодной войне, и их приоритетным направлением является "слабая Россия" и ее сдерживание. Поскольку НАТО делит Европу на две противоборствующие группы — "внутри системы" и "вне системы", — расширение альянса на восток расценивается членами системы как действие в рамках "оборонительного" самосохранения, а в глазах внешних государств — как "наступательная" экспансия. Менталитет холодной войны, от которого не может отказаться НАТО, ожидаемо усилили тревогу Москвы в области безопасности, заставив ее прибегнуть к военным средствам для ослабления давления. К тому же Кремль рассматривает это как ключевой шаг к избавлению от ярлыка "проигравшего" в холодной войне и реорганизации международного порядка.

Однако ни споры о расширении НАТО на Восток и "бегстве" Восточной Европы на Запад, ни бинарное противопоставление демократии авторитаризму, ни теории превосходства в системе, ни "комплекс Мессии" не помогут устранить когнитивный дисбаланс между Европой и Россией. Только следуя новой геополитической реальности, только отказавшись от упрощенного мышления "если не друг, то враг", только всесторонне скорректировав само- и взаимопризнание и уважая основные интересы и заботы всех сторон можно построить эффективную архитектуру европейской безопасности.

И в-четвертых, новая архитектура безопасности должна быть ориентирована на долгосрочную перспективу. В настоящее время Европа все еще страдает от посттравматического стресса после украинского кризиса. Поскольку Финляндия и Швеция инициировали процесс вступления в НАТО, после "северной экспансии" наступательные и оборонительные рубежи Европы и России растянутся от Черного и Балтийского морей до Северного Ледовитого моря. В ответ на это Москва ускорила военную интеграцию с Минском. Сформировалась модель европейской безопасности, основанная на высокоинтенсивной конфронтации. По мере затягивания, расширения и осложнения конфликта на Украине вовлеченные стороны усиливают накал боевых действий. Более того, и некоторые другие государства намереваются нарушить "табу" на военную помощь, что сведет к нулю взаимное доверие между НАТО и Россией.

Поэтому в долгосрочной перспективе устойчивая архитектура региональной безопасности — это единственный способ решить дилемму европейской безопасности, а ключом к успеху станут меры по восстановлению взаимного доверия. Чтобы Европа не попала вновь в цикл "затяжного конфликта", необходимо планомерно перестроить многоуровневые меры взаимодоверия и механизмы диалога в сфере безопасности. Нужно повысить прозрачность политики безопасности между Европой и Россией, поддерживать предсказуемость и стандартизацию конкуренции и избегать стратегических ошибок, из-за которых кризис может выйти из-под контроля и которые могут привести к разжиганию новых конфликтов. Только с помощью консенсуса можно преодолеть нынешнюю дилемму, вызванную ситуацией на Украине.