The Spectator: визит Макрона в Пекин показал нарастающую слабость и разобщенность Европы

За неловким визитом Эммануэля Макрона в Пекин на прошлой неделе таится нечто большее, чем можно заметить на первый взгляд. Непосредственные последствия — например, категорический отказ Си сменить курс по Украине и последующее заявление Макрона, что Франция ничем не обязана США и, раз уж на то пошло, не слишком озабочена возможными действиями Китая на Тайване — выглядят болезненным ударом по французскому самолюбию и судорожной попыткой Парижа спасти лицо и хоть как-то выслужиться перед Китаем. Собственно, так и есть. Но этим дело не ограничивается. У этого фиаско есть и общеевропейское измерение: оно показывает нарастающую слабость и разобщенность Европы, которая по инерции пытается играть мышцами на мировой арене.

Важный момент здесь в том, что переговоры с Си были делом не чисто французским, а во многом затеей всего ЕС. Макрон отправился в Пекин не один: его сопровождала Урсула фон дер Ляйен, чье присутствие явно должно было придать веса безуспешному призыву к Си отказаться от тайной поддержки России. Кроме того, вскоре после этих событий президент Европейского совета Шарль Мишель, который весьма последовательно выражает точку зрения брюссельской номенклатуры, удивительным образом поддержал точку зрения Макрона. Он осторожно заметил, что европейские лидеры все благоприятнее смотрят на макроновскую идею "стратегической автономии" от Америки.

Эти моменты важны, поскольку из них вытекают три вещи. Во-первых, поскольку отповедь Си была адресована не только Франции, но и всему ЕС, его претензии на роль оси "мягкой силы" между Китаем и США отныне значительно подорваны. Если Си с такой легкостью отмахивается от прямой угрозы Брюсселя, словно от надоедливой мухи, это нелестно говорит о роли Европы как тяжеловеса — пусть не военного, но хотя бы экономического.

Во-вторых, Брюссель довольно четко дал понять, что предпочтет спокойные отношения с Китаем впечатлению, будто он на стороне Тайваня. Особое предостережение Шарля Мишеля о мысли, будто Европа должна "систематически следовать позиции США по всем вопросам", очень смахивает на зашифрованное послание, что она скорее солидарна с Францией и Германией (Берлину не ссориться с Пекином еще интереснее: у одного только концерна Volkswagen в Китае целых 33 завода, которые выпускают примерно по пять миллионов автомобилей в год). Куда бы Тайбэй ни обратился за помощью, его шансы получить искомое в Западной Европе невелики.

В-третьих, заявления о европейском единстве в вопросах такого рода следует выслушивать все более скептически. Пока Брюссель с согласия "старожилов" демонстративно поднимал свой флаг, Польша довольно ясно изложила свою точку зрения. Незадолго до вылета в Америку на переговоры с вице-президентом ее премьер Матеуш Моравецкий ловко уколол Макрона. "Абсолютным фундаментом" европейской безопасности он назвал узы сотрудничества с США. "Вместо того, чтобы возводить стратегическую автономию от США, — сказал он, — я предлагаю строить стратегическое партнерство". И он не одинок. Многочисленные восточноевропейские дипломаты — неназванные, но предположительно из стран Прибалтики — с нескрываемым раздражением раскритиковали Францию за позерство, гневно отвергли даже намек на знак равенства между США и Китаем, и подчеркнули, что демократиям давно пора объединиться. С такими взглядами стран с реальным опытом противостояния нелиберальным режимам идея о "едином внешнеполитическом голосе Европы" кажется еще более несбыточной.

Возможно, всё это предвестники новых порядков в Европе. Положение, когда малейший кивок Берлина, Парижа и Брюсселя по сути диктовал отношение всего блока, успехом не увенчалось (вспомните, например, весьма неуклюжие действия ЕС в бывшем советском блоке, где он теперь рискует втянуться в противостояние заклятых врагов Армении и Азербайджана). Поскольку страны Восточной Европы выражают свое мнение все откровеннее, а их приоритеты и внешнеполитическая мораль несколько отличаются, шансы, что прежняя модель выживет, практически равны нулю. Западная Европа скатилась в застой, а та же Польша крепнет экономически, не скрывает амбиций стать ведущей военной державой Европы и наверняка поведет за собой других — не только убеждением, но и личным примером. Если Брюссель пропустит этот намек мимо ушей и продолжит рассуждать о единстве блока во внешней политике и вопросах безопасности, рано или поздно он себя изживет.

Во внутренней политике ЕС мы все чаще видим, что политический центр тяжести смещается на восток. Представляется весьма вероятным, что то же самое произойдет и во внешней. Уютный и предсказуемый ЕС, который мы знали последние 30 лет или около того, тает на наших глазах. Пора привыкать — и нам, и Брюсселю.