Foreign Policy: бескомпромиссная позиция Украины по Крыму сыграет с Киевом злую шутку

На Украине возникают разногласия по вопросу о том, должен ли Киев назвать возвращение Крыма целью своих военных действий, которая не подлежит обсуждению, или ему следует как минимум временно согласиться на контроль России над полуостровом в обмен на какие-то российские уступки в других местах. Этот вопрос может также породить глубокий раскол между Киевом и западными странами, которые опасаются, что в попытке удержать Крым и сохранить под своим контролем стратегически важную военно-морскую базу в Севастополе Москва пойдет на эскалацию и развяжет ядерную войну. Этот вопрос приобретает особую актуальность, так как Украина готовится к наступлению, в результате которого она может перерезать сухопутный коридор между Россией и Крымом.

В прошлом месяце я анализировал ситуацию на Украине, и мой анализ свидетельствует о том, что Владимиру Зеленскому будет очень трудно настаивать на прекращении огня, в результате которого Крым останется в руках у России. Он встретит мощное сопротивление бескомпромиссной националистической оппозиции и украинской армии. А правительство страны формирует в обществе такой настрой, что Крым необходимо вернуть любой ценой.

Отойдя от прежнего курса правительства, заместитель главы президентской администрации и ветеран украинской дипломатии Андрей Сибига заявил на прошлой неделе Financial Times: "Если нам удастся достичь своих стратегических целей на поле боя и выйти на административную границу Крыма, мы будем готовы открыть дипломатическую страницу и обсудить этот вопрос … хотя это не означает, что мы исключаем возможность освобождения Крыма нашей армией".

Давая недавно интервью, которое передало в эфир "Радио Свобода"*, другой советник Зеленского, журналист и непримиримый националист Михаил Подоляк, занял отличную от Сибиги позицию, исключив любые компромиссы с Россией.

"Возможны ли переговоры о дипломатическом решении крымского вопроса? Да, конечно. Если Москва уже сегодня начнет вывод войск, то мы можем подождать день, два или три, пока выводятся эти войска вместе с [русскими] жителями".

По словам Подоляка, когда Россия полностью уйдет с украинской территории, следует провести переговоры о российской компенсации Украине и о наказании за военные преступления, а также о создании стокилометровой демилитаризованной зоны с российской стороны границы. Он также поднял другой вопрос исключительной важности, связанный с возвращением территорий, подконтрольных России с 2014 года. Речь идет о судьбе населения этих регионов, значительная часть которого издавна отождествляет себя с Россией. Назвав пророссийских крымчан манкуртами (это примерно означает бездушное рабское создание), Подоляк заявил:

"Мы должны полностью закрыть там все, что имеет отношение к русскому культурному пространству. Мы должны искоренить все русское. Должно быть только украинское культурное пространство или глобальное культурное пространство. Нельзя вести диалог о том, имеет или нет человек право пользоваться русским языком. … Не должно быть таких слов: "Может, это наши люди, может, нам надо с ними о чем-то поговорить". Меня в 2014-2015 годах постоянно удивляла такая концепция реинтеграции, а также аргументы типа "давайте с улыбкой реинтегрируем оккупированные территории". Там живут бандиты, там живут преступники, там живет оккупационная армия и администрация, а мы их будем реинтегрировать с улыбкой. … Их надо изгнать, а кое-кого бросить за решетку".

Такие взгляды (многим в мире это покажется чем-то равноценным этническим чисткам) не разделяет большинство украинцев, с которыми мне удалось поговорить за три недели пребывания на Украине в прошлом месяце. Явное большинство заявляет, что Крым должен быть возвращен Украине, но при этом следует принять некие (обычно неуточненные) меры по мирной реинтеграции населения.

Однако существенное меньшинство заявляет, что Украина должна быть готова к отказу от Крыма в обмен на мир и возврат территорий, присоединенных к России с февраля прошлого года. Они называют разные причины, но среди них есть три главные. Первая, что "иначе военные действия будут длиться вечно"; вторая, что Крым (переданный в 1954 году советским указом из состава России в состав Украинской советской республики) "никогда на самом деле не был частью Украины"; и третья, что пророссийское население Крыма будет вечной внутренней проблемой для Киева. По данным социологического опроса, проведенного в июле прошлого года, 58% украинских респондентов заявили, что полуостров должен вернуться в состав Украины. Это большинство, но не очень значительное.

Во время своих бесед с украинцами об их отношении к Крыму и о мирном урегулировании с Россией я заметил одну поразившую меня особенность. Те, кто заявлял, что возврат Крыма в состав Украины — важнейшая и не подлежащая никакому обсуждению задача, в основном говорили об этом открыто, не скрывая своих имен. Ни один из сторонников компромиссов не захотел, чтобы его имя было упомянуто.

Один бывший советский диссидент (и ведущий сторонник оранжевой революции 2004 года) сказал мне:

"Конечно, очень многие считают, что мы должны бесконечно сражаться за возврат Крыма, невзирая на потери. Но в глубине души большинство разумных людей понимают, что это невозможно. Проблема в том, что сейчас практически невозможно говорить об этом открыто, так как можно потерять работу или столкнуться с чем-то похуже. Вы знаете, что в Советском Союзе люди боялись говорить, что они думали. Что ж, я вынужден сказать, что на Украине сегодня похожая ситуация. Это из-за злобы и ненависти населения, вызванной действиями России, но также из-за репрессий государства. Того, кто выступает за компромиссы с Россией, немедленно и публично клеймят позором и называют предателем, а потом за него берется СБУ (Служба безопасности Украины), даже если этот человек всегда выступал за свободу и независимость Украины".

Такая атмосфера в обществе существенно усиливается из-за государственного контроля над телевидением. После запрещения и закрытия якобы пророссийских каналов оно безраздельно властвует в сфере новостей и анализа. Люди на телевидении в подавляющем большинстве поддерживают линию правительства (скорее, линию прежнего правительства) и говорят, что возвращение Крыма и Донбасса не подлежит обсуждению. Оказывается давление и на печатные СМИ. Один журналист из города Днепр сказал мне: "Самая большая проблема – это атмосфера цензуры. Никто прямые приказы не отдает, однако все знают – если будешь писать определенные статьи, возникнут большие проблемы, которые создадут тебе работодатели и спецслужбы. Поэтому дискуссия ведется только в очень узких рамках".

Как заявил украинский аналитик Владимир Ищенко, в результате появилась "спираль молчания". Те взгляды, которых втайне придерживаются многие, публично абсолютно никто не выражает.

Вне зависимости от того, будет ли запланированное украинское наступление успешным, выведет оно украинские войска на границу Крыма или закончится провалом и новой тупиковой ситуацией, западные страны будут все активнее призывать Киев к некоей форме временного территориального компромисса с Россией, угрожая в противном случае сократить объемы помощи. Заявление Сибиги свидетельствует о том, что как минимум некоторые украинские руководители очень хорошо это понимают.

Но как часто бывает при вооруженном конфликте, государственная пропаганда, вдохновляющая население на борьбу с Россией, помогла создать, как выразился один украинский аналитик, "чудовище Франкенштейна", исключающее компромиссы с Россией. Она сама создала такое настроение в обществе, но теперь не в состоянии его контролировать. Секретарь Совета национальной безопасности и обороны Украины Алексей Данилов заявляет: "Если Владимир Зеленский предложит провести мирные переговоры между Москвой и Киевом, он совершит политическое самоубийство". Именно поэтому сам Зеленский пока ничего не говорит о заявлении Сибиги. Все украинские аналитики, с которыми я беседовал, согласны, что только мощное публичное давление со стороны Вашингтона позволит Зеленскому дать согласие на территориальные уступки – даже если сам Зеленский на публике станет резко протестовать против такого давления.