Жозеп Боррель призвал привлечь на свою сторону тех, кто смотрит на мир иначе, чем ЕС

Российско-украинский конфликт воссоединил трансатлантический альянс, при этом обнажив его разногласия с другими частями мира. Есть риск, что этот раскол будет расти и превратится в тяжелый разрыв. Хотя мы продолжаем поддерживать Украину, мы должны приложить больше усилий, чтобы прислушаться к справедливым ожиданиям остального мира.

Современный хаотичный мир довольно трудно вписать в четкие мысленные конструкции, поскольку мы наблюдаем множество событий и тенденций, развивающихся одновременно. Об этом я говорил во Флоренции на экспертной конференции о состоянии Евросоюза.

Во-первых, мы видим стратегическое соперничество Соединенных Штатов и Китая, проявляющееся в нарастающих столкновениях по поводу торговли, технологий и безопасности, а также в конкурирующих моделях общества и управления. Во многих отношениях именно это соперничество является главной структурирующей силой в современном мире.

Во-вторых, мы видим, как глобализационной модели открытых рынков, торговой интеграции и взаимной зависимости бросает вызов модель, выстроенная на основании экономической безопасности, промышленной политики и государственного вмешательства. Соображения безопасности заслоняют собой экономическую интеграцию. Доверие и оптимизм уступают место недоверию и пессимизму. Некоторые уже заговорили о новом Вашингтонском консенсусе.

Мы не знаем, будет ли наш мир двухполярным или многополярным. Некоторые убеждены, что мы движемся в направлении двух соперничающих блоков с различными системами безопасности и IT-экосистемами, а также отдельными финансовыми и платежными системами и так далее. Другие предсказывают появлением мира "сложной многополярности", где наряду с Соединенными Штатами и Китаем будут самоутверждаться и многие другие государства и где ключевые игроки будут стараться подстраховаться и действовать в деловом ключе.

Будущее неизвестно, но мы можем попытаться придать ему некую форму, приняв во внимание следующие моменты:

Таков фон для третьей тенденции, которую мы сейчас можем наблюдать: усиление единства внутри трансатлантического альянса и Большой семерки, но в условиях фрагментированного мира.

Просто поразительно, в какой мере специальная военная операция России на Украине способствовала усилению единства и даже возрождению трансатлантического альянса. Ссоры, разгоравшиеся в 2021 году, – по поводу того, как Соединенные Штаты ушли из Афганистана или как именно возник альянс AUKUS, – прекратились. В прошлом остались и довольно фундаментальные столкновения, происходившие при администрации Трампа.

Украинский конфликт прояснил, что общего есть у Соединенных Штатов, Канады и Европы. В дополнение к тому, что мы вместе делаем для Украины, появилось и более широкое ощущение обновления – всеобщее чувство смысла и готовность платить цену за отстаивание принципов международного верховенства закона, свободы и демократии, которые подвергаются нападкам со стороны ревизионистских сил.

Разумеется, как и всегда, разногласия в политике сохраняются. Вспомните протекционистские аспекты Закона о снижении инфляции в США, или наши стычки с ВТО, или различные подходы к борьбе с изменением климата (субсидии против тарифов на выбросы углерода). Однако в стратегических вопросах мы действуем в полном согласии друг с другом – по крайней мере при администрации Байдена.

К сожалению, укрепление единства внутри трансатлантического альянса и Большой семерки сопровождается усилением раскола с развивающимся миром. В своей статье под названием "Мир за пределами Украины", опубликованной в журнале Foreign Affairs, Дэвид Милибэнд (David Miliband) написал: "Убежденность Запада в важности этой войны в других регионах вызывает в лучшем случае скептицизм, а в худшем – откровенное пренебрежение".

По мнению Милибэнда, причины такого положения дел гораздо глубже того, как люди воспринимают украинский конфликт. "Разрыв между Западом и остальным миром выходит за рамки того, кто прав и кто виноват в этом конфликте. Это разрыв является результатом глубокого разочарования или даже, по правде говоря, гнева из-за неправильного управления глобализацией со стороны Запада после окончания холодной войны".

Различия в восприятии украинского конфликта обусловлены различиями в истории, географии, политических приоритетах и так далее. Мы должны спокойно их обсуждать, разъясняя, что мы мобилизовались для устранения глобальных последствий конфликта, который мы не начинали и не хотели, как было подчеркнуто на последнем заседании Совета по иностранным делам, где мы обсуждали план действий по борьбе с геополитическими последствиями действий России на Украине.

Но на самом деле проблема лежит глубже. Многие представители "Глобального Юга" убеждены, что так называемый "Запад" бездействует и преследует исключительно свои интересы, когда речь заходит о ряде ключевых вопросов, относящихся к категории "глобальной справедливости", а именно списание долгов, финансирование климатически значимой деятельности, реформы международных финансовых институтов, а также места и влияние в ключевых организациях, принимающих решения мирового значения.

Здесь необходимо сказать несколько слов о терминологии. Термины "Запад" и "Глобальный Юг" на самом деле не слишком точны и не очень хорошо подходят для описания новой реальности. "Запад" – это концепция, восходящая к эпохе холодной войны, и она не охватывает многие страны за пределами североатлантического альянса, которые являются и ощущают себя частью демократического промышленно развитого мира (к примеру, Японию, Южную Корею и так далее).

Между тем использование термина "Глобальный Юг" проецирует определенную степень единства на то, что на самом деле является очень разношерстной группой стран с совершенно разными устремлениями, мировоззрениями и условиями. Тот факт, что министр иностранных дел Саудовской Аравии сказал мне, что его страна принадлежит к "Глобальному Югу", демонстрирует, насколько широк этот термин. В любом случае все мы заинтересованы в том, чтобы использовать формулировки, которые будут способствовать поиску точек соприкосновения, и избегать узости мышления, ограниченного принадлежностью к тому или иному блоку.

Если оставить в стороне терминологию, мы должны серьезно относиться к ожиданиям и недовольству развивающихся стран. И не только потому, что мы хотим, чтобы они поддерживали голосование в ООН по Украине — хотя мы никогда не перестанем утверждать, что война касается всех и наносит ущерб всем, учитывая поставленные на карту принципы. Но главным образом потому, что в этом мире идет битва нарративов и, более того, битва предложений.

Мы очень заинтересованы в том, чтобы международная система оставалась преимущественно основанной на правилах, а не на силе. Это, в свою очередь, требует демонстрации перестраховывающимся государствам и другим партнерам того, что такая система им дает. Того, что ее можно реформировать для решения новых задач. И, прежде всего, того, что равенство и справедливость — это понятия, к которым мы относимся очень серьезно.

Большая часть "политики отстраненности" в отношении военного конфликта на Украине вызвана не столько какой-либо поддержкой разрушения Украины Россией. Скорее это вызвано вынашиваемыми двойными стандартами и неудовлетворенностью тем, что другие вопросы не получают такой же срочной реакции и огромных ресурсов, которые были мобилизованы для Украины.

На весенних встречах МВФ и Всемирного банка доминирующее мнение развивающихся стран было примерно таким, как я его перефразирую: "У вас были деньги, чтобы спасти ваши банки после финансового кризиса. У вас были деньги, чтобы выручить ваши компании и граждан во время пандемии, а также смягчить воздействие роста цен на энергоносители и продукты питания. Но когда мы просим денег для облегчения нашего долгового бремени или финансирования борьбы с изменением климата, вы говорите нам, что их не осталось".

Выдающийся индийский дипломат Шившанкар Менон резко высказался по этому поводу в журнале Foreign Affairs ранее в этом году:

Этот момент, конечно, можно оспорить и, вероятно, даже пожелать большей солидарности со стороны тех, кто в прошлом был жертвой силовой политики и империализма, с нынешней жертвой российского империализма, то есть с Украиной. Однако нет смысла отрицать наличие неудовлетворенных ожиданий и законных требований, к которым мы в ЕС вместе с нашими главными союзниками должны прислушиваться и действовать.

Генеральный секретарь ООН Гутерриш говорил в том же духе, и было весьма примечательно, что, когда он встречался с лидерами ЕС в марте прошлого года, необходимость выполнения этой глобальной повестки дня в области справедливости была первым, о чем он заявил.

В ближайшие недели и месяцы состоится ряд ключевых встреч и саммитов, на которых нам необходимо будет добиться результатов. 22-23 июня в Париже состоится Саммит нового глобального финансового пакта. В сентябре во время Генеральной Ассамблеи ООН пройдут Саммит целей устойчивого развития и Саммит климатических амбиций. А в декабре у нас будет COP28 в Объединенных Арабских Эмиратах.

Нам нужно мыслить масштабно и относиться ко всей этой последовательности международных мероприятий как к стратегическому континууму. Нам нужно будет выступить с комплексным предложением по облегчению бремени задолженности и специальным правам заимствования, финансовым реформам, доступу к частному капиталу, финансированию борьбы с изменениями климата и, да, также к реформированию многосторонних банков развития и их структур, принимающих решения.

Как обычно, послужной список ЕС и его государств-членов на самом деле лучше, чем у других, и больше, чем это обычно представляется. Мы были и остаемся первым источником официальной помощи в целях развития и гуманитарной помощи. Мы обеспечиваем 30% глобального финансирования в связи с изменениями климата. Что касается облегчения бремени задолженности, то мы были в прогрессивном крыле в G20, и с помощью программы Global Gateway мы конкретизируем наше обязательство работать вместе над высококачественными инвестициями и подключением развивающегося мира.

Но, конечно, этого еще недостаточно. Потребности и ожидания опережают то, что мы сделали до сих пор. Нам также необходимо укрепить единство внутри ЕС: ведь решения по всем этим вопросам у нас распределяются между различными группами и политическими сообществами (министрами финансов, развития и климата, собственно Евросоюзом и государствами-членами, государственным и частным секторами и т. д.). Нам нужно будет приложить героические усилия, чтобы увидеть более широкую картину, разрушить разрозненность и объединить людей. Мы обсуждали это на последнем заседании Совета по иностранным делам с министрами развития, и было достигнуто согласие в том, что на карту поставлено доверие к нам.

В международной политике имидж и репутация имеют большое значение, особенно в то время, когда появляются новые центры силы. Нам нужно уделять больше внимания тому, как нас и наши действия воспринимают в разных частях мира.

Мы часто и совершенно справедливо говорим, что хотим, чтобы Украина победила, и что мы сделаем все возможное, чтобы добиться этого. Но нам нужно добиться того, чтобы такой же уровень приверженности этой цели, стал превалирующим в мировом общественном мнении. Это необходимо для создания необходимого взаимного доверия и решения многих глобальных кризисов, с которыми мы все сталкиваемся.