Al Jazeera: Европа топит беженцев в Средиземном море, потому что жизни небелых менее ценна

Согласно отчету Международной организации по миграции (МОМ) ООН от 12 апреля, по меньшей мере 441 беженец утонул в Центральном Средиземноморье в период с января по март 2023 года, что делает этот квартал самым смертоносным с 2017 года. «Продолжающийся гуманитарный кризис в центральном Средиземноморье недопустим», — заявил генеральный директор МОМ Антонио Виторино.

Однако на самом деле европейцы сами допускают эти смерти.

Об этом свидетельствует мрачная статистика МОМ. Проект организации «Пропавшие мигранты» зафиксировал почти 25 000 смертей в Средиземном море с 2014 года. Настоящее число погибших, вероятно, будет намного выше.

Несмотря на это, европейские власти не предприняли никаких реальных попыток создать безопасные и легальные маршруты для лиц, ищущих убежища в Европе. Напротив, в последние годы были введены дополнительные ограничения на предоставление убежища и криминализация поисково-спасательной деятельности. Более того, финансируемая Европейским союзом Ливийская береговая охрана и береговая охрана Греции регулярно и незаконно задерживают лодки беженцев, пытающиеся пересечь Средиземное море. Это делает поиск убежища в Европе все более опасным.

О том, что Европа готова смириться с этими смертями, также свидетельствует умеренная реакция на сообщения о новых кораблекрушениях и массовых потоплениях лодок. За исключением небольшого числа гуманитарных работников и активистов, вряд ли кто-то пытается привлечь внимание к этим событиям. И помимо обычных осуждений со стороны политических деятелей, вряд ли наблюдается какое-либо проявление общественного возмущения.

Чем объясняется широкое признание европейскими лидерами и гражданами того, что небелые беженцы тонут на заднем дворе ЕС?

В 2015 году фото безжизненного тела сирийского малыша Айлана Курди, выброшенного на берег на турецком пляже, стало вирусным в соцсетях. Изображение вызвало сочувствие и солидарность с беженцами по всей Европе, а политические лидеры выразили личные соболезнования и решили действовать. Восемь лет спустя новости и фотографии детей и взрослых, погибших в Средиземном море, похоже, больше не терзают совесть европейцев.

Распространенным объяснением является усталость от сострадания: ранее вовлеченные граждане сейчас слишком эмоционально истощены, чтобы проявлять заботу. Мы также чувствуем себя беспомощными из-за постоянных новостных сюжетов о трагедиях и страданиях беженцев. Некоторые аналитики отмечают, что отношение европейцев к беженцам изменилось к концу 2015 года после терактов в Париже и сексуальных домогательств со стороны мигрантов в Кельне.

За последний год тяжелое положение беженцев в Средиземноморье также было омрачено конфликтом на Украине: миллионы украинцев ищут убежище в Европе.

Однако есть и другие, более фундаментальные причины игнорирования проблемы беженцев, которые мы также должны признать.

Нужно признать, что европейцы не считают, что по всем человеческим жизням стоит горевать. Это может быть связано с тем, что беженцы для европейцев — больше не жертвы, а угроза (как после событий в Париже и Кельне).

Однако, как утверждает философ Джудит Батлер, вопрос о том, чьи жизни достойны сожаления, также тесно связан с другой проблемой: чьи жизни ценнее других?

«Жизнь, о которой нельзя сожалеть, — это та, которую нельзя оплакивать, потому что она никогда не была прожита, то есть она вообще никогда не считалась жизнью», — написала Батлер в своей книге 2009 года «Рамки войны». Ее анализ показывает, что мы привыкли мириться с обычным утоплением беженцев из неевропейских стран, потому что их жизни и смерти «просто не касаются нас или вообще не считаются жизнями».

Также важно не упускать из виду историю. Во время моей полевой работы в греческих лагерях беженцев гуманитарные работники и волонтеры часто описывали пограничную политику Европы как противоречащую либеральным принципам и демократическим идеалам. С другой стороны, то, что небелые беженцы тонут или страдают на границе, как раз признак европейского лицемерия. Зекрия Фарзад, учитель из Афганистана, основавший свою школу и гуманитарную организацию в лагере Мория, спрашивает: «Где сейчас „Black Lives Matter“?»

Хотя этот вопрос уместен, моральные противоречия и двойные стандарты являются неотъемлемыми чертами европейского либерализма. Действительно, несмотря на разговоры о свободе и равенстве как универсальных ценностях, мигранты из Африки и с Ближнего Востока всегда рассматривались как угроза «белым» европейским национальным государствам.

Европейские либеральные демократии всегда считали, что их свобода и безопасность зависят от контроля или исключения небелых людей. Это одновременно формирует и легитимизирует современную пограничную политику, описанную французским философом Этьеном Балибаром как попытка институционализировать «европейский апартеид».

Начало этого года было смертельно опасным для беженцев, пересекающих Средиземное море. По меньшей мере 600 человек погибли или пропали без вести в этой акватории в апреле и мае, разделив участь многих мигрантов, погибших в море в период с января по март. Что мы можем сделать?

Представитель МОМ Виторино призвал к срочным и более эффективным поисково-спасательным операциям под руководством европейских государств. Между тем, гуманитарные организации, такие как «Врачи без границ» (Medecins Sans Frontieres, или MSF), уже давно призывают власти ЕС обеспечить безопасное и легальное пересечение сухопутных и морских границ. Обе меры важны и потребуют политической мобилизации и активности.

Однако их недостаточно.

Чтобы бросить вызов нормализации смертей беженцев в Средиземноморье, мы должны разобраться, почему считается, что они заслуживают скорби меньше, чем смерти белых европейцев.

Нам следует проводить антирасистскую работу. Нам также следует пересмотреть случаи перемещенных лиц, которые мы освещаем в СМИ. Вместо того, чтобы изображать беженцев страдающими жертвами, застрявшими в настоящем, мы должны предоставить им пространство для выражения их личного опыта потери, их планов на будущее и многого другого. Их истории заслуживают того, чтобы их услышали. Точно так же, как их жизни заслуживают того, чтобы их защищали, а когда они потеряны, скорбели о них.

Мы также должны изменить то, как мы рассматриваем массовые потопления в Средиземном море и реагируем на них. Как и Виторино, многие гуманитарные организации описывают эти случаи как «гуманитарный кризис» или «трагедию». Очень часто беженцев называют «несчастными людьми», которым довелось родиться в регионах, где свирепствуют конфликты или нищета. Эти формулировки скрывают, что неоднократные смерти людей, стремящихся к лучшей жизни и безопасности в Европе, являются результатом волевой демократической политики. Следовательно, их можно избежать.

Мы всегда должны привлекать к ответственности избранных политиков. Помимо призывов к гуманитарной эвакуации или безопасному проходу границ, мы также должны согласовать политические и институциональные изменения, включая большую свободу передвижения.

Наконец, хотя защита права на убежище имеет решающее значение, мы должны устранить структурные и политические причины, которые заставляют людей рисковать жизнью ради более безопасного и лучшего будущего. Эти причины включают войны, конфликты и стихийные бедствия, а также так называемых «медленных убийц», таких как крайняя нищета и мировое неравенство, изменение климата и отсутствие продовольственной безопасности.

Большее внимание к этим коренным причинам должно подтолкнуть нас к изучению исторической и политической причастности как граждан, потребителей и бенефициаров. Это также может побудить нас расширить юридическое определение беженца, включив в него людей, спасающихся от крайней нищеты и изменения климата, а не только от войны и политических преследований.

Тем не менее, мы должны бороться со стигматизацией, присущей «экономическим мигрантам». Нет ничего аморального в поисках лучшей жизни в новой стране. Миллионы европейских граждан поступили именно так, когда эмигрировали в Соединенные Штаты между 1820 и 1920 годами.

Это было приемлемо тогда и должно быть так же допустимо сейчас.