Нападение на СССР: гитлеровский режим намеревался уничтожить 30 миллионов славян

14 июня 1941 Зигмунт Клуковский насчитал от 500 до 600 проезжающих по городу немецких автомашин и мотоциклов в час. Клуковский был главным врачом больницы в Щебжешине, городе вблизи германо-советской демаркационной линии, находящемся сегодня в восточной Польше. 21 июня Клуковский записал в дневнике: "Вчера огромные танки, бронетранспортеры и другие автомашины шли через наш город непрерывным потоком всю ночь". Следующим утром весь мир узнал, что началась новая война. В 3 часа 15 минут 3,3 миллиона немецких солдат и их союзников на фронте протяженностью в 1600 километров атаковали позиции Красной Армии, буквально подминая под себя ее воинские соединения, ослабленные сталинскими "чистками".

В первые дни войны Зигмунт Клуковский каждую ночь слышал "адскую музыку авиации". Затем наступило затишье, так как люфтваффе Германа Геринга уничтожила советские самолеты – в основном на земле, еще до того, как ВВС Красной армии успели взлететь, чтобы вступить в бой. В первый же день немцы разбомбили 66 аэродромов.

Вермахт начал наступление, имея в своем распоряжении 3600 танков. За ними последовало 600 тысяч единиц моторизованной техники и 700 тысяч орудий. Вермахт ударил в восточном направлении тремя клиньями: на Ленинград на севере, на Москву в центре и на Киев на юге. Механизированные части так стремительно двинулись вперед, что вначале пехота за ними не поспевала.

Согласно плану "Барбаросса" к осени 1941 году немецкие войска должны были выйти на так называемую линию АА: от Архангельска на Северном Ледовитом океане до Астрахани в устье Волги на Каспийском море, длина линии – 2600 километров. На её протяжении Красная Армия должны была быть разбита, а ее остатки оттеснены за Урал, откуда советские самолеты уже не смогли бы долететь до Германии.

Адольф Гитлер принял решение о нападении на Советский Союз вскоре после поражения Франции. Конечная цель операции – "отгородиться от азиатской России", говорилось в соответствующей директиве. Последняя промышленная область России на Урале должна была быть уничтожена немецкой авиацией.

Немецкие плановики рассчитывали овладеть на захваченных территориях огромным числом оборонных предприятий, но главное, что там располагались остро необходимые Германии источники сырья. Планировалась прибрать к рукам житницы в российском и украинском Черноземье и постоянно вывозить оттуда пшеницу в Германию и Западную Европу. Но особое значение придавалось нефтяным месторождениям в районе Баку.

Тремя месяцами позже немецкие солдаты взяли в кольцо Ленинград, захватили Донецкий бассейн (Донбасс), уничтожили или взяли в плен сотни тысяч красноармейцев. 4 октября 1941 года Зигмунт Клуковский написал в дневнике: "Вчера по городу прошла большая колонна большевистских военнопленных, приблизительно 1500 человек. Это были скелеты, тени людей, еле-еле волочащих ноги. Ничего подобного я в своей жизни не видел. Люди от изнеможения падали на дорогу, те, что посильнее, поднимали их, брали под руки и волокли дальше. Это были умирающие от голода животные, а не люди. Они бросались даже на яблочные огрызки, валяющиеся в сточных канавах, при этом конвоиры безжалостно били их дубинками".

Когда на следующий день, в воскресенье, по городу прогоняли еще одну группу пленных, польское население "выложило для них на обочинах еду". Но немецкие солдаты, охранявшие колонну, стали стрелять. "Пленные бросались на еду, не обращая внимания на то, что их за это нещадно были палками".

Наблюдая эти ужасные сцены, Клуковский пытался не поддаваться эмоциям. Он не испытывал никакой симпатии к сталинской системе и большевизму. В первые дни население некоторых районов Польши встречало немцев как освободителей от сталинского террора. Но теперь Клуковский писал: "Внешний вид и состояние этих пленных потрясали даже самых черствых людей. Они забывали, что советские большевики были и нашими врагами, которые также издевались над поляками, гнали их десятками тысяч в Сибирь в разгар ужасающей зимы". Врач пытался "подавить в себе сочувствие к советским врагам", но тщетно: "Вид этих умирающих от голода людей, больше похожих на животных, не давал мне покоя, выводил из равновесия, не давал спать".

Если во время кампаний в Норвегии, Франции, Югославии и Греции вермахт еще соблюдал нормы международного гуманитарного права, то теперь все условности были отброшены – даже в большей степени, чем в Польше. Преступления стали совершаться намеренно и планомерно как против военнопленных, так и против гражданского населения. Приготовления к ним начались еще осенью 1940 года.

За три месяца до начала войны Гитлер заявил командованию вермахта, что эта кампания будет носить особый характер: Советский Союз должен быть повержен не только в военном отношении. Гитлер подчеркивал: вся система "европейского большевизма" подлежит полному уничтожению.

В мае и июне 1941 года командование вермахта объявило утратившими силу для немецких войск на советской территории почти все положения международного гуманитарного права: нужно было заранее создать юридическую основу для требуемой Гитлером "неслыханной жестокости". Вермахт отказался от взятых на себя ранее обязательств по защите гражданского населения. Таким образом была создана основа для беспрецедентной расовой войны на уничтожение, находящейся за гранью вообразимого.

Особые подразделения СС и полиции безопасности, следовавшие за наступающими немецкими войсками, выявляли в оккупированных областях евреев и функционеров советского государства и истребляли их всеми возможными способами. Военнопленные умирали от голода и эпидемий. Начальник генерального штаба вермахта Франц Гальдер писал: "Ежедневно бесчисленные пленные умирают от голода. Впечатление ужасное".

К концу войны из пяти миллионов советских военнопленных более 3,3 миллионов погибли. Это – 66 процентов. Для сравнения: из всех американских, британских и канадских военнопленных в немецких лагерях погибло 8348 человек, показатель смертности среди них составил 3,5 процента.

В еще больших масштабах уничтожение людей планировалось гражданскими стратегами покорения пространства на востоке. Они поставили себе задачу, несмотря на все экономические трудности и британскую морскую блокаду, надежно снабжать продовольствием Центральную Европу, прежде всего Германию. Вермахт должен был сам добывать себе пропитание в оккупированных областях. В связи с этим значительная часть гражданского населения Советского Союза была обречена на смерть без продуктов. Незадолго до начала войны против Советского Союза Генрих Гиммлер высказал такую мысль: "Цель русской кампании – уменьшение славянского населения на 30 миллионов".

Министр пропаганды Йозеф Геббельс записал 6 мая в дневнике, касаясь проблем с продовольствием в Германии и возможного изменения настроений у населения: на востоке, мол, все эти проблемы решатся, поскольку будет совершен "прорыв в оздоровлении нации". О том же мечтал и Гитлер в мае 1941 года: "Украина и Приволжье станут однажды житницами Европы". А в июне он заявил, чем собирается "расплачиваться" с местным населением: "Украинцам мы будет поставлять узорчатые головные платки, стеклянные бусы и прочие вещи, которые нравятся колониальным народам".

За два дня до нападения Альфред Розенберг так объяснял сотрудникам будущего министерства оккупированных восточных территорий цели войны: "Обеспечение германского народа продовольствием в течение этих лет будет несомненно главнейшей задачей Германии на Востоке. Южные области России и Северный Кавказ должны будут сбалансировать обеспечение германского народа продовольствием. Мы не чувствуем себя обязанными кормить еще и русский народ продуктами из этих плодородных областей".

То, что в результате такой политики миллионы умрут с голода, он рассматривал как "суровую необходимость, к которой нужно относиться без всяких эмоций". По его словам, это потребует от немцев "твердости характера". Однако одно различие он все-таки допускал: в то время как Украину надо будет ориентировать на Запад, Московию придется "повернуть лицом на Восток" – население ее надо будет перемещать в "сибирский регион".

Так как умерщвление голодом не могло не привести к серьезному сопротивлению подвергаемому такой процедуре населения, 16 июля Гитлер рекомендовал применять в качестве средств воздействия на сопротивляющихся "расстрелы, депортации и т.д.". Но все же умерщвление голодом считалось самым желательным: этот способ убийства позволял экономить собственные силы и патроны, а после победы не возникала необходимость мучиться с обременительными – то есть живыми – людьми.

Подобными мыслями руководствовались гражданские и военные министры и генералы Германии, когда решили не захватывать Ленинград военными методами, а взять его в кольцо блокады и намеренно и планомерно уморить его население – пять с половиной миллионов человек – голодом. Поэтому вермахт не был заинтересован в капитуляции города, даже если она ему будет предложена. Ведь там оставалось бы еще слишком много людей, которых пришлось бы кормить. Кроме того, генералы опасались, что вид полуживых интеллигентных горожан подорвет мораль их собственных войск, вызовет ненужные мысли.

Эксперт по вопросам питания вермахта, профессор Вильгельм Цигельмайер (Wilhelm Ziegelmayer), бывший ранее школьным учителем, обуреваемым идеями о реформировании педагогики в Берлине и Потсдаме, высказал в 1941 году мысль, что Ленинград должен быть "уничтожен научно обоснованным методом". Он проанализировал имеющиеся в городе запасы продовольствия, соотнес полученные данные с числом жителей и пришел к выводу, "что люди не смогут выжить на таком пайке". Когда же после 900 дней блокады от голода погибло "всего лишь" 632 тысячи жителей, эксперт был крайне удивлен. "Для меня загадка, как такое чудо там могло произойти", – говорил он позже коллегам в советской зоне оккупации на территории будущей ГДР, где в 1947 году он основал Институт питания Потсдам-Ребрюкке.

Гражданскую часть разбойничьей продовольственной программы, подразумевавшей смерть населения в советских аграрных областях, взяло на себя "Центральное торговое общество Ост", об остальном должны были позаботиться войска. Проблему лишних людей воцска должны были решить путем массовых расстрелов и изгнания не успевшего умереть от голода населения в восточном направлении – в "голодные зоны" вне области немецкой оккупации.

Экономист Петер-Хайнц Серафим (Peter-Heinz Seraphim), профессор университета Грайфсвальда, а осенью 1941 года старший военный советник администрации на Украине, размышлял о том, как сократить потребление продовольствия на местах. Он предложил путь "уничтожения излишних едоков (евреев, населения крупных украинских городов, которому, скажем, в Киеве, вообще не полагалось продовольствия)".

По его записям видно, как синхронизировалось убийство евреев и уничтожение славянского населения. Именно в этой фазе войны полностью вызрели планы "окончательного решения" еврейского вопроса путем убийства людей в промышленных масштабах в таких лагерях смерти, как Белжец, Собибор, Треблинка и Освенцим. Организационные вопросы немецкие госсекретари и генералы СС обсудили 20 января 1942 года на Ванзейской конференции в Берлине. (Преступники собрались на берегу озера Ванзее).

Пустовать захваченные и "очищенные" от населения зоны, конечно, не должны были. О составленных для этих целей колониальных планах сегодня мало кто вспоминает, хотя в свое время они затрагивали жизни миллионов людей – прежде всего молодых, активных людей, надеющихся на новую, лучшую и свободную жизнь на только что германизированных территориях. За день до нападения на Советский Союз началось планирование заселения захваченных областей, что было частью установления совершенно нового порядка на огромных территориях. "Генеральный план Ост" охватывал уже оккупированные части Польши, а также обширные территории Советского Союза, захватить которые еще предстояло. Нацистские плановики лихо намеревались передвигать по Европе десятки миллионов человек.

Нацистский министр продовольствия и сельского хозяйства Герберт Бакке (Herbert Backe) видел "в колонизации обретенных территорий" огромный потенциал модернизации и для самой Германии: когда живущее в тесноте крестьянское население благодаря заселению новых земель будет жить "просторнее", то "многие нежизнеспособные малые и мельчайших наделы на родине смогут превратиться в здоровые крупные хозяйства, допускающие применение современных машин".

Гитлера также грела мысль, что "наших бедных рабочих семей можно будет изъять из Тюрингии и Рудных гор и предоставить им большие пространства". Был расчет на то, на восток теоретически смогут переселиться более 200 тысяч семей. Жизненное пространство для немецкого народа – какие великолепные перспективы! На новые земли могли надеется и некоторые генералы: своего любимца генерала Гудериана Гитлер намеревался осчастливить рыцарским поместьем на востоке.

Рассматривалось три подлежащие германизации области: бывшая когда-то финской Ингерманландия к югу от Ленинграда, области между Мемелем и Нарвой и, наконец, Готенгау, куда должны были войти Крым и прилегающие к нему области на севере Украины. В этот южный гористый, пригодный для виноделия край хотели переселить немцев из Южного Тироля, не пожелавших жить в фашистской Италии Муссолини. В ходе подготовки в Германии началась пропагандистская кампания о доисторическом немецком присутствии в Крыму и о крымских готах в частности. Симферополь после аннексии должен был стать Готенбургом, Севастополь – Теодерихсхафеном.

Эти три области уже находились под немецкой оккупацией. Семьи переселенцев действительно паковали вещи и готовились к переезду, многие мечтали о том, как станут "крестьянами-ополченцами в Черноземье". Даже явно не симпатизирующий Гитлеру солдат Генрих Бёлль (будущий великий писатель) написал своей семье 24 декабря 1943 года: "Впервые в моем мозгу обретает реальность мысль о том, что, возможно, после войны я смогу вести с Анной-Марией тут на востоке колониальную жизнь…"

Однако военное наступление застопорилось: под Москвой "блицкриг" забуксовал уже зимой 1941/42 годов, в Сталинграде – осенью 1942 года. Дальше всего вермахт продвинулся на юге, пробиваясь к нефтяным месторождениям Каспия. 16 сентября 1942 года Красная армия остановила вермахт в 35 километрах от Астрахани. Гитлер сказал тогда фельдмаршалу Манштейну: "Если мы не получим бакинскую нефть, то война будет проиграна". Так и получилось.

Весной 1944 года фронт подошел к польскому городу Замостье. Врач Зигмунт Клуковский наблюдал, как немцы и поляки немецкого происхождения собирали пожитки, грузили их на повозки и бежали. Наступал хаос, из лесов на немцев нападали партизаны, действовавшие теперь активнее, чем когда бы то ни было. В Польше верные лондонскому правительству в изгнании поляки организовывали тайные органы власти. 26 июля 1944 Клуковский увидел первых "большевиков".

Но вместе с ними пришли и бойцы Польской народной армии (Армии Людовой), входившей в состав Красной армии. Клуковский называл их "нашими", они носили красные шарфы на шее и бело-красные повязки под цвет польского флага на руках. "Люди были вне себя от счастья. Они кричали, плакали, бросали цветы …" Какой-то русский полковник произнес речь, в которой говорил о "славянских братьях, о независимости Польши и т.д. Он уверял, что Советы не будут вмешиваться во внутренние дела Польши …" Но получилось по-другому.

Через год Красная Армия освободила Берлин. Ее солдаты вынуждены были пройти этот путь от Урала до столицы рейха. 27 миллионов человеческих жизней было загублено Германией во время похода на восток, ведшегося с беспрецедентной жестокостью. 30 миллионов убитых – такую цель ставили себе немцы в начале войны, и они ее почти выполнили.

Русские, украинцы, узбеки и другие освободители дали Германии новый шанс, вместо того чтобы уничтожить ее как источник зла. Это было чудом. И возникает вопрос, почему вопреки этому не смирение, а высокомерие по отношении к России легло в основу политики немецкого государства. Это позор!

Материальный ущерб был определен в 1945 году Чрезвычайной Государственной комиссией в предварительной форме. Многие разрушения возникли при отступлении вермахта, которому было приказано оставлять после себя "выжженную землю". Вот лишь некоторые цифры:

1710 городов полностью или частично разрушено. 70 тысяч деревень уничтожено (как правило, сожжено). Разрушено шесть миллионов зданий, 25 миллионов человек лишись крова.

Разрушено 31 850 промышленных предприятий, на которых было занято около 4 миллионов рабочих. 239 тысяч электромоторов и 175 тысяч металлорежущих станков уничтожено или похищено (сверено с текстом Комиссии).

65 тысяч километров железнодорожной колеи, 4100 железнодорожных станций, 36 тысяч почтово-телеграфных учреждений, телефонных станций и других предприятий связи уничтожено.

40 тысяч больниц и других лечебных учреждений, 84 тысячи школ, техникумов, высших учебных заведений и научно-исследовательских институтов, а также 43 тысяч библиотек общественного пользования уничтожено или разгромлено.

Разорено или разграблено 98 тысяч колхозов, 1876 совхозов и 2890 машинно-тракторных станций.

7 миллионов лошадей, 17 миллионов голов крупного рогатого скота, 20 миллионов голов свиней, 27 миллионов овец и коз, 110 миллионов голов домашней птицы забито, отобрано или угнано в Германию.

1135 угольных шахт, где работало 337 тысяч человек, разрушено. 2400 транспортных средств, используемых в шахтах, а также 2700 проходческих комбайнов, 15 тысяч отбойных молотков, 5000 насосов, 160 тысяч вагонеток похищено и отправлено в Германию.

61 большая и многочисленные малые электростанции разрушены. 10 тысяч километров линий электропередачи повреждено. 12 тысяч зданий электростанций или трансформаторных подстанций разрушено.

В актах Комиссии перечисляются также предприятия нефтедобывающей, химической, металлургической, машиностроительной, деревообрабатывающей и целлюлозно-бумажной, пищевой, строительной, транспортной промышленности, а также музеи, памятники, монастыри, церкви, синагоги, культурно-просветительские учреждения. Это перечисление далеко неполное.

В последнем абзаце Заключения Комиссии выдвигается требование: "Ущерб, нанесенный немецко-фашистскими захватчиками народному хозяйству СССР и советским гражданам, должен быть возмещен Германией.