Экономика Европейского Союза во время второй холодной войны

Многочисленные показатели говорят о том, что экономика еврозоны может в конце текущего и особенно в начале 2024 года столкнуться с резким снижением потенциала роста. Особенно важно, что накапливаются структурные, то есть долгосрочные проблемы.

С тех пор, как первого января 1999 года появился евро, это, возможно, крупнейший вызов для тех, кто формирует экономическую политику во Франкфурте и Брюсселе. Дело в том, что растущие ставки, ограничение государственных расходов на фоне роста расходов на производство из-за фактического прекращения энергетического сотрудничества с Россией грозят снизить и без того слабый рост, причем на длительное время.

Конкурентоспособность значительной части европейской промышленности, которая основывалась на дешевом газе, мазуте и нефти, теперь под угрозой, что подтверждает сокращение производства в компаниях, нуждающихся по роду своей деятельности в больших объемах энергоносителей. В долгосрочной перспективе это повышает риск невыполнения кредитных обязательств, нерентабельности или даже банкротства многих европейских корпораций, особенно в химической отрасли, металлургии, сфере производства стройматериалов и агрохимии. Вооруженный конфликт на Украине еще продолжается и тоже окажет серьезное воздействие на экономику еврозоны, так как приведет к разрывам в цепочках снабжения и повысит расходы на разную сельскохозяйственную продукцию.

Дополнительная проблема заключается в том, что Европейский центральный банк, опасаясь, что в какой-то момент двухзначная инфляция выйдет из-под его контроля, был вынужден с середины 2022 года войти в цикл повышения своей основной процентной ставки. Это, как и можно было ожидать, негативно сказалось на деятельности корпораций ввиду увеличения расходов на банковские займы. Кроме того, согласно прогнозам, особенно сильно этот эффект даст о себе знать в 2024 году. Дело в том, что кумулятивное повышение основных процентных ставок Европейским центральным банком выше четырех процентов примерно на столько же сократит потенциальный ВВП еврозоны в 2024 году. Еще хуже то, что если цены на энергоносители будут держаться на максимумах, а меры бюджетной поддержки отменят, как и запланировано, то ВВП может снизиться еще примерно на один процент.

Январь 2024 года — критически важный рубеж, так как к тому моменту процентная ставка Европейского центрального банка будет повышаться уже 18 месяцев. Согласно традиционной экономической модели, именно на январь придется пик негативного влияния от повышения процентной ставки. Хуже того, в том же январе закончатся временные исключения из бюджетных правил ЕС, ограничивающие долг и дефицит и установленные на четыре года. Больше не останется возможности дополнительно помогать экономике, смягчая шок от пандемии и энергетического кризиса. Таким образом, в ближайшие 12 месяцев еврозона, в которую входят 20 из 27 стран Евросоюза, в том числе Германия, Франция, Италия и Испания, окажется в ситуации, когда в равной мере ощутит на себе максимальный эффект от валютного кризиса и фискального бремени.

Если начнется экономический спад, Европейский центральный банк подвергнется сильнейшему политическому давлению, причем накануне выборов в Европейский парламент, запланированных на июнь 2024 года. Возможно в каком-то смысле повторение сценария 2011 года. Тогда инфляция, вызванная ростом цен на нефть, и ухудшение условий в реальной экономике заставили Европейский центральный банк дважды поднимать процентную ставку и идти на осложнение финансовой ситуации. В результате это привело к рецессии, которая вместе с кризисом суверенного долга и банковским кризисом подняла волну негатива в отношении Европейского Союза.

Еврозона справилась с зимней рецессией, но не блестяще, так как это удалось ей благодаря "нулевому росту" в первом квартале текущего года (затем последовало скромное увеличение ВВП на 0,3% во втором квартале 2023 года). Согласно июньскому прогнозу Standard & Poor, рост ВВП еврозоны достигнет всего 0,6% в текущем году, а в 2024 году лишь ненамного ускорится до скромных 0,9%. Такие же прогнозы дают и другие авторитетные институты, которые тоже предсказывают небольшой рост в текущем и будущем году в диапазоне от 0,7% до 0,9%. По результатам опроса аналитиков, опубликованного Европейским центральным банком, в 2023 году рост также прогнозируется на уровне 0,6%. На 2024 год дается чуть более оптимистичный прогноз — 1,1%. Как обычно, МВФ дает самые оптимистичные прогнозы: рост ВВП еврозоны — на 0,9% в 2023 и на 1,5% в 2024 году.

Однако возвращение к росту ВВП может быть временным явлением. Вероятность рецессии по-прежнему велика, особенно в последнем квартале 2023 года и первом квартале 2024 года, когда влияние роста процентных ставок на спрос будет максимальным. Вполне вероятно, что еще один скачок цен может снова спровоцировать энергетический кризис, а ограничительная монетарная политика может выявить всю уязвимость финансового сектора.

Показательны данные о снижении спроса, розничных операций и импорта в первом полугодии 2023 года, а также об ухудшении показателей промышленного производства во втором квартале 2023 года на фоне слабых показателей кредитной активности в еврозоне. В любом случае, при инфляции, которая все еще далека от той, к которой стремится Европейский центральный банк, и при растущих процентных ставках на займы, которые сильно бьют по домохозяйствам, заставляя их сокращать расходы, и по корпорациям, которые из-за дорогих кредитов откладывают инвестиции, вряд ли можно в 2023 — 2024 годах ожидать чего-то большего, чем вялый рост.

Те, кто формируют экономическую политику во Франкфурте и Брюсселе, столкнулись с тяжелой задачей. Им необходимо побороть инфляцию и одновременно сохранить экономический рост и финансовую стабильность. Более того, параллельно они борются с последствиями энергетического кризиса и пандемии. Инфляция хоть и снижается, но все еще остается высокой: межгодовой рост цен в июне 2023 года достиг 5,5%. Да, графики подтверждают тенденцию к снижению, и средний рост потребительских цен достигнет 5,4% в 2023 году, трех процентов в 2024 году и 2,2% в 2025 году. Однако дополнительной проблемой является высокая базовая инфляция (рост цен при исключении энергоносителей и непереработанных продуктов питания). Она останется выше общей инфляции в текущем (6,1%) и будущем (3,2%) году. Дело в том, что Европейский центральный банк боится, что высокая базовая инфляция может раскрутить спираль цен и зарплат и повысить инфляционные ожидания.

Долгосрочная перспектива намного важнее, но она еще мрачнее, чем краткосрочная. Средний процент экономического роста с 1999 по 2022 год в странах еврозоны составлял всего 1,4% в год (почти в два с половиной раза ниже, чем реальный рост мирового ВВП — 3,6%). Прогнозы МВФ на ближайшие пять лет не слишком воодушевляют, хотя их можно считать оптимистичными. Данный институт прогнозирует, что сохранится средний рост еврозоны за последние 23 года, а мировой ВВП будет расти со скоростью три процента в год. Наконец, разница в процентах роста между мировой экономикой и еврозоной приведет к снижению ее относительного значения. Так, ее почти 23-процентная доля в мировой экономике в 2004 году сократилась до чуть более 14% в году текущем, а к 2028 году ожидается еще большее снижение — почти до 13 %.

Дополнительную проблему представляет собой и ослабление евро по отношению к главному конкуренту — доллару. Это явление отражает, в том числе, структурные минусы экономики еврозоны и усугубляется опасениями, что существующие негативные тренды могут сохраниться. Слабость валюты еврозоны по отношению к доллару особенно плоха для государств с общей валютой, поскольку около 50% импортных товаров оплачиваются в долларах, а 40% — в евро. Тем не менее ослабление евро по отношению к доллару почти на десять процентов в течение 2022 года (в первые восемь месяцев 2023 года валюта еврозоны была все еще на восемь процентов слабее, чем в 2021 году) на фоне повышения ценовой конкуренции упростило экономическую адаптацию. Тем не менее пакеты санкций против Российской Федерации, а также невозможность закупать энергоносители по низким ценам в долгосрочной перспективе ослабляют конкурентоспособность европейской экономики на мировом уровне, и ухудшение внешнеэкономического баланса с начала 2022 года — тому подтверждение.

Катализатором ослабления относительной мощи Европы, конечно, явился глубочайший кризис 2008 — 2009 годов, а также кризис государственного долга (и евро) в 2010 — 2011 годах. Арабская весна не создала стабильных демократических режимов на севере Африки и Ближнем Востоке, а принесла только нестабильность, исламский терроризм и войны в Сирии и Ливии, дала толчок миграционному кризису в Европе и усугубила проблемы Старого континента в области безопасности. Дуга нестабильности, которая начинается в Магрибе, расширилась за счет востока Европейского Союза после коллапса власти в Киеве в 2014 году и последовавших конфликтов на Донбассе, а также в 2022 — 2023 годах из-за вооруженного конфликта на Украине. "Брексит" в 2016 году убедительно показал, что принцип "все ближе к Евросоюзу" не работает, и что модель европейской интеграции не вечна и не является постоянным источником вдохновения.

Президентство Дональда Трампа показало, что у трансатлантической солидарности есть свои пределы, и что отношения с Китаем, а не с Брюсселем — новый императив внешней и экономической политики Вашингтона. Пандемия COVID-19 резко снизила экономическую активность Европейского Союза и обнаружила пределы солидарности внутри союза.

Санкции против Москвы, которые не поддержали развивающиеся страны, показали, насколько ограничена политическая и дипломатическая власть Брюсселя, а также насколько он неспособен навязывать свой нарратив в области геополитических событий. Эмбарго Москвы обнаружило уязвимость европейской промышленности, которая хоть и не обрушилась, но все-таки испытывает большие проблемы из-за огромного роста расходов на потребляемые ресурсы, прежде всего на энергоносители.

Вооруженный конфликт на Украине выявил глубокую зависимость Брюсселя от Вашингтона, несмотря на стремление ЕС к достижению "стратегической автономии". Растущее доминирование США в рамках Североатлантического альянса заметно и по очень быстрому росту американского ВВП. Например, в 2008 году экономика Европейского Союза была на десять процентов больше американской, а в 2022 году ВВП США на 26% превосходил ВВП Европейского Союза и Великобритании вместе взятых.

Также усилилось технологическое доминирование над Европой, так как крупные американские технологические компании, "большая пятерка": "Гугл", "Амазон", "Эппл", "Фейсбук"*и "Майкрософт" — практически доминируют в Европе, как и в США. Хуже того, одновременно китайская экономика достигла роста вдвое большего, чем у европейской. Также в ключевых современных технологиях Китай создал "чемпионов", которые стали "мировыми игроками", тогда как у Европы нет ни одной важной международной компании в самых развивающихся секторах мировой экономики.

В ходе (первой) холодной войны Европа служила центральным фронтом конкуренции сверхдержав, благодаря чему получала большую американскую помощь и сумела высоко подняться экономически. Сегодня ситуация полностью отличается. Белый дом пытается втянуть Брюссель в свое новое соперничество с Китаем, ожидая от стран Европейского Союза, что они поддержат американскую стратегию сдерживания Китая. Хотя на самом деле это зачастую не соответствует интересам европейского бизнеса.

"Разъединение" китайской и американской экономики, несомненно, угрожает экономическим интересам ЕС, и Брюссель пытается ослабить давление Вашингтона, настаивающего на ограничении сотрудничества с Пекином. Дело в том, что дешевые промежуточные продукты из Китая необходимы для нормального функционирования экономики еврозоны. Импорт из Китая в Европейский Союз, включая чувствительные технологии и критически важные минералы, в последние годы рос, несмотря на ухудшение дипломатических отношений с Пекином. Ценность товаров, которые поступают от крупнейшего мирового экспортера, выросла почти вдвое в период с 2018 по 2022 год, а также в первой половине 2023 года. Китай остается крупнейшим поставщиком товаров для ЕС, опережая остальных с большим отрывом.

Брюссель на протяжении десятилетий проповедовал мультилатерализм, особенно акцентируя свою нормативную власть, то есть возможность преподносить свои решения как универсальные для всех и необходимые для регулирования глобальных экономических отношений — все ради продвижения европейских корпораций. Однако попытки Евросоюза заменить власть правилами сначала между странами, которые были частью европейского проекта, а потом и шире за счет экспорта своей модели "облагораживания" международной политики не принесли плодов.

Несмотря на амбициозные планы по укреплению собственных мощностей и попытки преподнести себя как отдельный полюс в международных отношениях, относительная мощь Европейского Союза значительно ослабла по сравнению с первыми годами текущего столетия с точки зрения экономической динамики, мягкой силы и привлекательности евросоюзной интеграции. Когда-то Европа хотела быть миссионером, который "обращает неверных" по всему миру, но сегодня она вынуждена жить преимущественно внутри "своего монастыря", в котором действуют его собственные правила, а за его пределами — какой-то другой мир, живущий по другим принципам.

*деятельность Meta (соцсети Facebook и Instagram) запрещена в России как экстремистская, прим. ред.